и вместо иллюзии сознания я сделал… Это. Заклинание, которое использовал, отказалось проецировать образы и эмоции У МЕНЯ в сознании. Вместо этого оно…
— Вызвало эти образы в реальность, наделило их эмоциями из блокнота — и сделало физически ощутимыми? — догадался я, прекрасно поняв, что в «эмоциональном» блокноте Белецкой Рудный мог найти не только грусти и радость, но и ярость, похоть, или даже… Оргазм?
— Точно…
— Но как? Как ты умудрился сделать образы из головы реальными⁈ Это запредельный уровень колдовства!
— Знаю! Вот только… Энергию это заклинание жрёт как коллайдер! В том артефакте, который ты забрал, объём, который трижды заполняет мою искру Инициатора! И он тает за три минуты!
— И как тебе, трёх минут с Белецкой хватает?
— Я не… Что?
— Да забей. Ты не ответил на мой вопрос.
— Да потому что я не знаю, как это получилось! Уже неделю пытаюсь понять, почему заклинание сработало иначе, но никак не могу…
— Если ты пытаешься, пока образ Елены Анатольевны танцует у тебя на коленях и лезет тебе в штаны — неудивительно, что у тебя нихрена не получилось, — усмехнулся я, — Решил поиграть, пока есть такая возможность? С такой-то красоткой!
— …
— Ладно, не отвечай. Как я понимаю, ты сделал что-то, и не понял, как?
— Нет, не так! Я знаю, что я сделал, только… Не знаю, почему так получилось.
Я рассмеялся.
— Ну я так и сказал. Ладно, если то, что ты говоришь, правда… Скидывай наработки по заклинанию связи и вообще все записи, какие у тебя есть. С этого момента они принадлежат мне, а ты — забудь, что занимался этим, понял?
Перспективы, которые рисовало это «случайное» изобретение, были просто безграничными. Настолько, что у меня аж мысли путались, когда я начинал размышлять, как его можно применить.
Скривившийся Рудный покачал головой.
— Тут сеть не работает.
Проклятье, точно! Сам же думал, как жаль, что для верности нельзя записать эти развлечения некроманта на линзы в качестве доказательства…
— Ладно, значит сделаешь это, как только выйдешь из академии, понял?
— Понял, — насупился Рудный.
— Вот и молодец. А что касается моего второго условия… Хочешь, чтобы я молчал — будешь мне должен.
— Что именно?
— Услугу. Когда мне понадобится что-то от тебя — ты бросишь нахрен все дела и поспешишь выполнить требуемое. Идёт?
Пятикурсник пожевал губами.
— Давай Олежа, не тупи, — подбодрил его я, — Это для тебя единственный шанс остаться в «Аркануме».
— Ладно, я… Я согласен.
— Чудно! — я встал из кресла, — Ты дворянин?
— Из мелкоземельных…
— Тогда дай слово дворянина, что будешь должен мне услугу по первому требованию.
Рудный наморщил свой приплюснутый нос, но всё же произнёс:
— Я, Рудный Олег Геннадьевич, даю слово дворянина, что буду должен Апостолову Марку услугу по первому требованию.
Он пожал протянутую мной руку, и я зафиксировал мысленный образ этой сцены в памяти. В таких случаях, если один из дворян врал, и дело доходило до суда, можно было потребовать проверки менталистом. Иногда её приходилось ждать по полгода, но в конце-концов выяснялось, нарушил ответчик слово, или нет. А закон Империи на
этот счёт был строгим — даже устная договорённость между дворянами имела законную силу, если её могли доказать.
— Ну вот и договорились, — усмехнулся я, взял сумку, и пошёл к лестничному спуску, — Слушай, а ты как вообще получил доступ сюда?
— Припахали провести инвентаризацию и привести тут всё в порядок несколько дней назад…
— Хорошее место. Правда, теперь тебе надо крышу починить и оба замка на дверях поменять… Но думаю, ты справишься.
— Эй, Апостолов!
— Что?
— Я же могу полагаться на твоё… Молчание?
Я тихо рассмеялся.
— Долго думаешь, Олег. Надо было просить у меня слова. Но, на твоё счастье, я добрый. И не привык топить людей просто потому, что они однажды сделали мне подляну. Так что ни ректорат, ни Белецкая не узнают обо всём этом. Но только если ты будешь паинькой, ясно?
— Ясно…
— Ну, значит договорились.
Спускаясь по лестницам, я решал моральную дилемму. Как поступить с блокнотом? Признаюсь честно, разработанный Рудным прототип технологии мне сильно хотелось испробовать самостоятельно. Это была настоящая революция, которую требовалось только довести до ума и как можно скорее запатентовать!
Ну и… Белецкая в нижнем белье, которую я видел в башне… Ух!
Я почувствовал возбуждение и негромко рассмеялся.
Нет, так нельзя.
Во-первых: заниматься любовью с пусть даже и образом другого человека, встречаясь с кем-то — чистая измена. И отчего-то мне претило так поступать. К тому же — у меня и так невероятный секс с Илоной, и прям сегодня мы договорились встретиться в магазине после закрытия. Так что похоть отметаем.
Во-вторых: при всём моём любопытстве, получалось так, что я воспользуюсь блокнотом, загляну в него, загляну в тайны Белецкой. Мало того, что я обещал ей этого не делать — так такой поступок поставит меня в один ряд с рудным, Заварским, Львовым, и прочими придурками.
А быть на них похожими мне совсем не хотелось…
Так что я принял волевое решение — не открывать блокнот и просто вернуть его Белецкой. Но, если подумать…
Елену Анатольевну я нашёл в её постоянной аудитории. Фигуристая брюнетка сидела за столом в белоснежной блузке, которую натягивала упругая грудь, стройные ножки прикрывала юбка-карандаш, а волосы были собраны в пучок.
Ну прям «училка» из фильмов для взрослых…
Перед глазами тут же появился образ, который я видел в башне, и я тряхнул головой, чтобы отогнать его.
Слишком уж заводили меня красивые женщины в нижнем белье…
— Елена Анатольевна, можно? — я стукнул костяшками о приоткрытую дверь, обозначая своё присутствие.
Она оторвала взгляд своих больших карих глаз от тетрадей и посмотрела на меня.
— О, Марк! Здравствуй. Чем обязана?
— Да уж чем-нибудь наверняка будете, — пошутил я, входя в кабинет и доставая из сумки блокнот, — Держите.
Глаза Белецкой распахнулись, она вскочила из-за стола и буквально вырвала у меня блокнот. Открыв его, быстро пролистала, что-то шепча — и тут же покраснела. Я почувствовал, как она коснулась страниц артефакта своей магией.
— Ты…
— Нет, я не заглядывал в него. Как и обещал. Но скажу сразу — тот, у кого я его забрал… Скажем так — просмотрел пару ваших… Записей.
На
