никто, даже сам Гоголь, поскольку он так и не был написан. Вам два. Семёнова, а вам за телефон на моём уроке уборка кабинета после занятий. Телефон до этого времени останется у меня.
– А может, можно сразу трояк в четверти и я пошла? – с надеждой спросила Мэл.
– Нет, Семёнова, Моссад с террористами переговоров не ведёт. – Павел Петрович довольно захлопнул журнал.
Мэл почувствовала, что попала в западню.
***
Григорий открыл глаза и посмотрел на часы. Половина шестого утра, отвратительное время, когда доспать будет уже невозможно, а бодрствовать слишком рано. Он добрался до телефона и стал просматривать сообщения. М прислал голосовое.
Голосовые сообщения Печорин терпеть не мог, потому что далеко не все голоса приятно воспринимать на слух, особенно если записывающий не обладает хорошей дикцией и разбавляет запись шебуршением и дышанием в диктофон. М был как раз из таких.
– Ребята нашли информацию о человеке, описание которого ты давал. Приезжай, как сможешь.
Печорин принялся мрачно натягивать штаны. С одной стороны, поиск Онегина не был ему на руку, с другой, найди он парня, это окончательно снимет все подозрения по поводу его персоны и поможет внедриться. Печорин набрал Маргарите. И выдвинулся.
***
В лавке, где работал М, был второй вход, от которого у Печорина имелся ключ. Вход вёл сразу в кабинет М. Сам же М часто ночевал на рабочем месте. Всё для жизни у него здесь имелось: диван, микроволновка, кофеварка. Ещё одной особенностью М было приветствовать всех, кто появлялся через тайный вход, пистолетом, наставленным в лоб. На всякий случай. М спал всегда очень чутко, а на работе и всегда с оружием.
– М, это я, Григорий! Не стреляй, – быстро назвался Печорин.
– Я и не в состоянии, дурак ты эдакий, – проворчал старик. – Ты время видел?
Печорин протиснулся в дверь.
– Естественно! Давай к делу, я тороплюсь, а ты сможешь лечь спать обратно как только я сгину.
– Тогда слушай. Человека, которого ты ищешь, видели в баре возле Павелецкого вокзала. В листке на микроволновке вся информация. Будь аккуратен, в том баре обретаются ребята Татарина, так что постарайся сработать чисто.
***
Печорин прищурился и ещё раз посмотрел на барную стойку. Среди битого стекла и валяющихся бесчувственных тел стояла Маргарита и прикладывала какого-то мужчину лицом об облицовку стола.
– Где он? – шипела женщина.
– Да пошла ты! – попытался огрызнуться мужик.
Маргарита усилила захват, и у хама хрустнула рука. Печорин подумал, что Марго была последней женщиной, которую он хотел бы злить. Он был в восторге от того, как за пару минут она раскидала всех заседающих в баре и попытавшихся дать ей отпор. И ведь она не применяла никакой магии.
– Ладно… Ладно. Сволочь… Ах ты… Ай, ай, ай… Скажу я, всё скажу, – наконец сдался мужик.
– Ну? – холодно спросила Марго.
– В тот день работала Блонди, она его развела, потом Васо его вышвырнул на помойку, помойка во дворе. Но, клянусь, парнишка живой был!
– Наружка в этом заведении есть?
– Слюшай, ну откуда деньги на наружку-то?
Маргарита ещё раз стукнула мужчину головой об стойку, и тот обмяк.
– Я недолго в этом мире, но, надо сказать, методы ведения бесед у силовиков меня не перестают удивлять, – усмехнулся Печорин.
Ведьма мрачно посмотрела на Григория, тот игриво поднял руки вверх. Женщина молча указала ему на дверь, после чего позвонила по телефону.
– Ребята, накрывайте эту лавочку.
***
Онегин мыл посуду, когда пришёл Иван. Он поставил на стол несколько огромных пакетов.
– Я смотрю, ты тут обжился уже, вроде как, и мои вещи тебе подошли, – удовлетворённо сказал Онегинский благодетель. – Это здорово. Ноут проверял? Включал?
– Нет пока, занимался неспешно работой по дому, – качнул головой Евгений.
– Хорошо.
Онегин протёр очередную тарелку, поставил её в сушилку и взмахнул руками.
– Всё равно мне иногда кажется, что я делаю что-то неправильно! Я живу у тебя, ищу работу, но просто чтобы доказать всем, что я и без их помощи могу справиться. Что я не бесполезен! – воскликнул дворянин.
– Эй, подожди, – остановил его Иван. – А сам-то ты чего хочешь? Сколько раз мне спрашивать тебя?
– Я не знаю, у меня нет цели, я вообще порой не вижу во всём происходящем смысла… – растерянно ответил Онегин.
– Слушай, большинство людей живёт так, без всякого смысла. Смысл жизни, цель существования – это всё надумано. Человек придумывает себе смысл, чтобы не было так тошно от пустоты. Попробуй пожить для себя. Тот же поиск работы? Вот что тебе нравится?
– Мне нравится сидеть где-нибудь в большом загородном доме, не забивать голову работой, ездить на охоту, веселиться с друзьями, мне нравятся женщины, лошади, книги, танцы, стрельба…
Иван задумчиво почесал голову.
– А куда ты пытался устроиться? – полюбопытствовал он.
– Менеджером по персоналу, – уныло ответил Евгений.
– Тьфу. Зачем? Как это всё связано? Зачем ты пытаешься уйти работать в офис, если тебя интересует совершенно не это? – негодовал Иван.
– Я не знаю. У вас так принято, как я понял… – растерянно пожал плечами Онегин.
– У кого у «нас»? – прищурился Иван.
– Не важно, – отмахнулся Евгений.
– Ты знаешь какие-нибудь языки? – спросил вдруг Иван.
– Французский как родной, – тут же ответил Онегин. – Латынь немного…
– Пожалуйста: переводчиком, репетитором, учителем… Хочется лошадей и стрельбы – это уже в конную полицию, но туда попасть сложнее.
– С чего ты взял, что мне это может понравиться? – удивился Онегин.
Иван встал и начал ходить по комнате кругами.
– Я просто предположил. Что касается перевода, давай так: я дам тебе один текст, он несложный, как раз нужен перевод с французского на русский, справишься – свяжу тебя с нашим дочерним отделом, они будут подкидывать тебе фриланс с переводом. Валяй.
– О, так по итогам ты превращаешь всё в то, что я просто живу у тебя и работаю за еду? – Онегин наконец улыбнулся.
– Естественно, – усмехнулся Иван. – Но ты всегда можешь вернуться обратно.
***
Тёркин примчался к школе, как только получил смс Мэл. На пропускной побеседовал с охранником, рассказал ему, что, дескать, пришёл устраиваться новым физруком в школу, и был пропущен.
Первая смена как раз закончилась. Мэл уже шла в кабинет русского языка и литературы отбывать наказание. Павел Петрович сидел за своим столом и протирал ногти каким-то средством.
– О, а вот и госпожа Семёнова пожаловала. Проходите, давайте с вами поговорим о вашем поведении, – с удовольствием проговорил он.
Мэл такой тон не нравился, в её голове уже начали возникать самые жуткие картины из тех, которые так любят вставлять в рейтинговые фанфики. Девочке стало противно от одних только мыслей.
