мосту, пару фамильных ценностей заложил, да так их и не выкупил в результате.
Ходили слухи, что после их прибрал к рукам Хранитель кладов, который часто гоняется за ювелиркой с историей. Игнат каким-то образом сумел его разыскать, пытался стребовать свое бывшее имущество обратно, но не преуспел, после чего объявил несговорчивого парня своим личным врагом. Так это или нет на самом деле — не знаю, но верю. Характер у обоих не сахар.
А теперь вон как — Майю нанял, а она девочка сильно недешевая. В смысле как профессионал, разумеется.
— Неудивительно, что тут нас недолюбливают, — вздохнул я. — Они нам отправляют мед, лес, чугун и отличный рок, а мы им поставляем малахольных, фриков и госпожу Кукушкину собственной персоной. Тут любой возмутится.
— Однозначно, — согласился со мной Ровнин.
— Но вы знаете не все. Тут же еще и Голем.
— Голем? — А вот теперь я Олега Георгиевича, похоже, зацепил. Этого он точно не знал. — Антонов? Ты уверен?
Ну да, у Голема, как и у любого другого человека, имя-фамилия тоже есть, так-то товарища зовут Олегом Антоновым. Правда, Ровнин, наверное, единственный, кто их пускает в ход. Ну и еще мама Големова, скорее всего, если, конечно, она еще жива.
— Лично созерцал его рожу несколько часов назад, — уведомил я его. — Радости не испытал при этом никакой. Все как всегда — одет с иголочки, пистолеты под мышками, в глазах желание кого-нибудь убить.
— Если еще пара персоналий такого уровня в Екатеринбург переберется, то и нам всем туда придется откочевывать, — невесело пошутил начальник отдела. — У вас там интереснее, чем у нас тут. Но лично тебе я посоветовал бы не мудрить, а взять билет на ближайший рейс и отправиться домой. Репутация репутацией, а голова — она одна. Что до заказчика — вернешь аванс, извинишься. Если хочешь, то я могу за тебя слово замолвить. Он кто? Я же его наверняка знаю, да?
— Он человек, — ответил я. — Олег Георгиевич, ты же знаешь, что для меня конфиденциальность не пустое понятие. Как и вопросы репутации, о которой ты упомянул.
— Ну, я тебе не родственник и не закадычный друг, убеждать не стану, — согласился со мной собеседник. — Кстати, а что за мальчонка с тобой в аэропорту был? Паша там кое-кого встречал, вас видел.
— Ассистент, — пояснил я. — Специалист по горным системам. Народ не зря говорит: не зная броду — не суйся в воду. Вот, нанял.
Сказал и сразу пожалел. Что Аркаша в горах ничего не смыслит, Светлана поймет сразу же, как мы до них доберемся, а после это станет известно Ровнину. Ну да, мы на самом деле не друзья и откровенничать друг с другом не обязаны, но не люблю, когда меня ловят на вранье.
Ну да слово не воробей, вылетит — не поймаешь.
— Тебе виднее, тебе виднее, — нараспев протянул Олег Георгиевич. — Но так по всему видно — толковый парнишка. Лицо умное, глаза смышленые… Макс, ты точно мне ничего про него больше сказать не хочешь?
— Так больше нечего, — в тон ему ответил я. — А вы мне про Светлану?
— У вас разные цели, но дорога к ним одна, — отчеканил он. — Так что не менжуйся, Чарушин, она в спину не ударит. Первой — не ударит. Порука — мое слово.
— Этого достаточно. — Я глянул на экран и понял, что время утекает, как вода сквозь пальцы.
— И все же — лучше бы ты вернулся в Москву, — донесся до меня из трубки голос собеседника. — Для всех лучше, и для тебя в первую очередь. Я же знаю, зачем вы все в горы поперлись. Что сопишь? То, что знают двое, со временем становится известно всем. Только остальных мне не сильно жалко, без них воздух в моем городе станет чище. Про Голема уж и не говорю, за него я даже по нашей скудности премию тому, кто его прикончит, готов выплатить.
— А меня, значит, жалко?
— Должок перед Мирославом остался, — помолчав, произнес Ровнин. — Хороший такой, большой, давний. Ему я его уже не выплачу, но ты его ученик, по сути, наследник. Да и польза от тебя какая-никакая моему делу есть, что скрывать. В отличие от остальных путешественников, имеется в виду. Все, разговор окончен. У меня еще хлопот полон рот.
— Спасибо за советы.
— Не за что. Да, и про «Чайф» не забудь. Я на тебя надеюсь!
А в номере, который я покинул, по ощущениям, лет сто назад, тем временем царила тишина. Хорошая такая, одновременно звенящая и давящая на уши. Ну и хаос, как без него. Возникало такое ощущение, что тут потоптался средних размеров мамонт, раскидав по сторонам постельное белье, чайные пакетики, майки и куртки.
Впрочем, тишина долго не простояла. Увидев меня в дверях, все три персоналии, находящиеся в номере и до того сидевшие каждый в своем углу, набрали воздух в легкие и одновременно разразились тирадами, причем на повышенных тонах. Разобрать что-либо в этом потоке сознания было трудно, разве что отдельные фразы удавалось ухватить.
— А она говорит…
— Это же безобразие! Сущее безобразие!
— Да если бы не ты, я бы их до донышка…
— Какое он имеет право!
— А это все финансирует, между прочим…
— Что же мне теперь, вообще не выходить никуда?
— Так-то ты тут должен быть, с нами! И им сказать!
Я послушал это все где-то с минуту, вздохнул, достал из шкафа свой рюкзак, который собрал заранее, на всякий случай убедился, что ничего в нем не убыло, достал из бокового кармана часы Casio Pathfinder, убранные туда накануне, затянул их ремешок на запястье правой руки, убедился, что они работают, закинул на плечо лямку, отметив, что, конечно, весит поклажа неслабо, и направился к двери.
— А мы? — ударил во вновь наступившей тишине мне в спину голос Гели — Макс?
— А вы пропадите, пожалуй, пропадом, — ответил ей я. — Нет, серьезно. Надоела мне ваша компания хуже горькой редьки. Я, блин, чего-то ношусь, пытаюсь свести одно с другим, изыскиваю варианты, как дело до ума довести, а вы как детсадовцы. Нет, понимаю, что это моя работа и мой контракт, но при этом я никого из вас с собой и
