назад говорил, что...
– Я доволен любым твоим решением. Вот и всё. Каждое из них похоже на моё, вне зависимости от того, кажутся тебе они противоречивыми или нет. Понимаешь?
– Нет.
– Ха! Скоро ты всё поймёшь. Потому что для тебя у меня заготовлена особая судьба. Но, прежде, мы должны всё же разобраться с Ванджина.
– Путём дипломатии, да?
– Разумеется. И по пути зайдём ещё и к Марии. Я не забываю свои обещания.
– Пойдём вперёд. Боже, кажется, без этого мне во всём не разобраться.
– Верно мыслишь, mate!
Печать четвёртая – Йозеф – Пробуждение
Я проснулся прямо перед Страстным монастырём от очень и очень странного сна. Рядом дремала Мария и лежал мёртвый Щёткин. Кажется, я победил в дуэли... Или нет? И что мы делаем здесь, так далеко от театра? А этот странный сон...
Вопросов стало ещё больше, когда рядом вскочила Мария с бешенными глазами:
– Феликс! Феликс нас вытащил! Мне надо... надо... – оживление её быстро спало, и она лишь ошарашенно водила глазами вокруг.
– Кто вытащил? Откуда вытащил? – я не понимал, что она вообще хотела сказать, – Кто такой "Феликс"?
– Я... Я... не знаю, – сказала она, сама смутившись своей прошлой реплике, – Мне казалось, что вот секунду назад я знала. А теперь, кажется, всё стёрлось. Будто бы только что отчётливо видный сон в миг размылся и потерялся. Осталось только неопределённое ощущение, ну... знаешь?
– Да... Я сейчас ощущаю что-то такое же. Будто бы только что тоже видел сон, который уже сейчас бесследно испарился.
– Так, хорошо. Мы оба видели сон. Но почему? И что мы делали до сна.
– Кажется, я стрелялся с этим... Щёткиным, вот. Была дуэль. И он теперь мёртв.
– А зачем ты с ним стрелялся?
– Кто-то, кажется, меня попросил. Только вот... Кто? Боже... Ничего не помню. Вообще ничего! Будто бы какая-то область моего сознания исчезла...
– Я ощущаю тоже самое... – крыса потёрла затылок, – А ещё, как будто бы старые воспоминания нахлынули... Помнишь, наше венчание?
– Ха! Да! – почему-то в моей голове тоже всплыл тот яркий и приятный день во всех деталях, при том, что я уже много лет о нём не вспоминал, – Я ещё помню, какой путь нам пришлось проделать, чтобы нас повенчали! Мы с тобой чуть ли не пол страны проехали вместе, пока не зашли в тот храм!
– Да, точно! Я помню, как мы ехали в телеге полной соломы, а потом ночевали в обнимку, прячась в конюшнях на переправе!
– Ох-хо! Это было славное время! Мы были молодыми беззаконниками, которые творили террор из общей ненависти к миру!
– Хе-хе, именно! Помнишь, как мы пожгли угольные склады? А как казарму разукрасили? Или вот ещё, как мы с тобой месяц притворялись молодым полковником и его женой, которых мы убили и ограбили на тракте? – Мария, кажется, была не менее восторженной от внезапных воспоминаний, чем я.
– Как такое забудешь? Целых три года нас водили ярость и любовь! И мы за этот срок успели столь многое сделать! Жаль, только всё неожиданно закончилось с твоим уходом... – вдруг, в голове всплыли и не слишком приятные воспоминания о том, что было после нашего с Марией раставания.
– Я бы не ушла, если бы ты не связался... – кажется она хотела завести старую пластинку про то, что я зря связался с большевистской ячейкой и перестал творить хаос с ней на пару, однако почему-то осеклась и помрачнела.
Пару минут она молчала, будто бы собираясь с мыслями, а потом вдруг сказала:
– Это я вас сдала Охранке.
– Ты имеешь в виду...
– Ваше ограбление провалилось потому, что я заранее рассказала о нём Морозову. Вас ждали на той площади. Мне думалось, что если твоих друзей арестуют, то ты вернёшься ко мне и мы вместе поедем в Польшу. Морозов обещал, что отпустит тебя! Однако, когда я узнала, что царские головотяпы меня обманули и даже не попытались обойтись с тобой максимально мягко, как я того просила, то мне стало так стыдно за своё гнусное предательство. Я поступила отвратительно и из ненависти к себе, сбежала одна. Мне почему-то вдруг стало необходимо в этом признаться. Будто бы я видела во сне такую необходимость...
– О, так вот получается, почему всё случилось так, как случилось... Что же. Ты сказала про то, что признание это навеяно сном. Мне кажется, что и то, что я сейчас больше всего хочу тебя простить, тоже навеяно им.
– Ты не злишься? – Мария явно ожидала от меня более типичной реакции.
– Нет, почему-то я не злюсь. Но и в моём сердце, почему-то пусто.
– В моём же напротив, почему-то всё ещё есть ты.
– Я тут думаю насчёт нашего разговора на сцене... – мне самому не верилось, что я это говорю, – Но, может быть, нам и правда начать всё сначала? По крайней мере, мне вдруг хочется быть с тобою вместе. Снова.
– Ох, – Мария на секунду смутилась, – Тогда, полагаю, мы можем.
Я потянулся, чтобы обнять её и она подалась мне навстречу. Вдыхая странный аромат её шеи, напоминающий финики и оливковое масло, я уткнулся носом в её плечо и прижался посильнее. Давно я не чувствовал себя таким... Нужным? Любимым? Пожалуй, что так. Я вновь обрёл для себя внезапный приют.
Хотя мне всё не давало покоя то, почему это случилось и кто такой этот "Феликс", о котором говорила Мари?
