Ознакомительная версия.
– Харди! Помогите! – закричала она, отчаявшись.
Слезы покатились по щекам, замерзая. Она чуть опять не потеряла сознание. Ее вдруг вздернули на ноги. Она пару секунд смотрела на знакомое лицо, но не могла понять, кто это.
– Илья?! – всхлипнула она.
– Живая! Ну, Машка, ты натворила… Я Виктора убью! Догадался тебя отправить одну! И куда? К этим проклятым немцам!
Он подхватил ее на руки, потащил прочь.
– Стой. Стой! Его вытащи!
– Кого? – Илья огляделся с таким видом, будто тут никого, кроме них, не было.
– Фризена… Он же спас меня!
– Он все равно не жилец, Машка. Натворил такого, что его уже ничто не оправдает… Пусть уж лучше спокойно тут помрет.
– Илья!!! – Она разрыдалась.
Сквозь черные заросли к ним пробрался, прихрамывая, Ханц.
– Ты не прав, Илья. Я за честный трибунал. К тому же Айльхард про Регинмунда может рассказать, какие у них были совместные дела.
– Регинмунду пришла хана. Какая теперь разница?
Но Ханц уперто покачал головой и забрал из рук Ильи Машу.
– Это что? Я еще вашего волчару должен на себе тащить? – возмутился он и посмотрел на девушку долгим взглядом. – А Лешка как же?
Она в ответ только всхлипнула, но глаз не отвела.
– Дурдом какой-то! – Он схватил Фризена за подмышки, перекинул через плечо и, ругаясь, потащил следом. – Мелкий на вид, а весит как три тебя!
Бросил оборотня на землю около магнолий, а сам уселся на ступеньке перед входом в дом, закурил, глядя на сад. Как только они вышли из Темного сада Вебера, заклинание перестало работать. Чернота, как грязная гуашевая краска, сползла с ветвей, со стволов, ушла в землю. Илья, изумление на лице которого не проходило, выпустил облачно дыма туда, где над белыми цветущими кронами садилось солнце.
Ханц поставил Машу на землю. Сам велел принести шнапсу выглянувшей из дома испуганной Доре. Маша склонилась к Фризену. Пульс на запястье не прощупывался. Она положила голову ему на грудь и ничего не услышала. Потом, отчаявшись дозваться сидящего в прострации Илью и Ханца, пившего шнапс прямо из принесенного Дорой графина, попыталась сделать массаж сердца, с ужасом понимая, что никогда этого не делала, а только видела, как это делается в кино.
– Маша, это вы мне искусственное дыхание пытались делать? – спросил Фризен, закашлявшись.
– Нет.
– Нет? – Он смотрел на девушку удивленно, а ему на щеки капали ее слезы. – Можно тогда еще?
И уже сам притянул ее к себе, поцеловав соленые губы.
– Маша? – спросила она.
– Да, пока общался с вашими друзьями, выяснил, как ваше имя звучит по-русски. – Он чуть улыбнулся.
Илья покосился на них, сурово зыркнул на Фризена.
– Дурак ты! – глухо пробасил Илья. – Мог бы стать магом. Светлым! А выбрал волчью шкуру…
Он сплюнул. Фризен оскалился.
– Спасибо за сочувствие. Я видел, во что может превратиться Светлый маг. Как-то не хотелось.
– Перестаньте! – Карл протянул графин Илье. – Что делать будем?
– Да ничего не будем делать. – Илья хлебнул из графина. – Я – домой.
– Тут останетесь? – спросил Карл.
– Нет. – Фризен поднялся. – Дом продам и землю. Если у вашего Дозора найдутся деньги, могу и вам.
Ханц скривился.
– И много?
– Много. Вы же меня без работодателя оставили.
– Не наглей! – рявкнул Илья.
– Мы подумаем, – произнес Ханц. – Пойдем, Илья. И… Айльхард, мы там немного «напачкали».
– Уберусь, не беспокойтесь.
Илья скользнул тяжелым взглядом по Фризену, но тут же оттаял, когда ему на шею бросилась Маша, попыталась обнять его огромную фигуру.
– Илья, я так тебе благодарна…
– Ну, может, еще ругать меня за это будешь. Если что – звони, буду его воспитывать.
– Он вполне воспитанный.
– Да? Не очень похоже, знаешь. Ну, пока, удачи. К шефу-то заглянешь?
– Конечно.
– Ну, вот и хорошо.
Илья совсем уже фамильярно, видимо, от большого расстройства, положил руку на плечи Хайнца, потащил немца к служебной машине Ночного Дозора. Маша махала им вслед.
Юлия Рыженкова. Сумеречные игры
Лана водила пальцем по запотевшему бокалу с пинаколадой и пыталась понять, что она, девочка, делает на Чемпионате мира по флайболу. Ведь она даже правил не знает! Может, поменять два билета на финал на один в Венскую оперу? Или осчастливить кого-то, просто подарив их?
– Нина! Зачем ты меня сюда притащила? – стараясь перекричать фанатов, проорала она на ухо темноволосой армянке, сидящей на соседнем стуле у барной стойки.
На плазменном экране транслировали четвертьфинал Англия – Германия, и небольшое помещение, наверное, уютное в обычное время, сейчас было забито разгоряченными парнями, которые свистели, вопили, ругались и, конечно же, пили пиво.
– Потому что, если тебя сейчас оставить одну, ты будешь реветь в подушку, а это никуда не годится! Он недостоин этого! – проорала в ответ Нина и подняла тяжелую литровую кружку, предлагая чокнуться. Лана нехотя коснулась тонким краем своего бокала и символически отпила коктейль.
Нина в Максовой компании считалась «своим парнем», с удовольствием смотрела флайбол, рассказывала анекдоты про сиськи, пила наравне со всеми, носила футболки с черепами, но при этом от нее исходили мощная природная женственность и мудрость. Старше Ланы лет на десять, она относилась к ней как к младшей сестренке, и именно она пришла на помощь, когда все случилось. Лана изображала из себя независимую леди, но понимала, что одна бы не справилась. Слишком много всего навалилось в этот июньский месяц.
Они могли бы стать хорошими подругами, но армянка честно предупредила, что их дороги разойдутся: «Свет и Тьма слишком разные, чтобы долго быть вместе».
* * *
Толпа взревела. Немцы «свиньей» прорывались к воротам англичан, рассчитывая окончить матч и выйти в полуфинал. Экран мигнул, и картинка стала черно-белой – нападающие перешли в Сумрак. По бару прокатился возглас разочарования, когда знаменитый английский хавбек – Фрэнк Рэмпард – перекинулся в летучую мышь и перехватил контроль над мячом у немецкого форварда, однако тут же в его крыло вцепился гепард.
Раздался свисток: судьи бдительно следили за игрой как в обычном мире, так и в сумрачном. Йозеф Глоз, а гепард – это, конечно, его сумеречный облик, получил желтую карточку, и поскольку это был уже второй «горчичник», немцы лишились форварда. Немецкие трибуны и болельщики скромного венского бара одновременно взревели о несправедливости, но арбитр не обратил на них внимания. А вот английские тифози ликовали: у их команды появился шанс попасть в полуфинал!
Лана вздохнула. Скучно. Шумно. Накурено. Какой смысл сидеть в баре, битком набитом парнями, если ни один из них не обращает на тебя внимания? Впрочем… один смотрел. Их взгляды встретились, но он не улыбнулся.
– Посмотри на того парня. Он очень странный, – шепнула Лана.
Нина кивнула. Удивительно, что они раньше его не заметили. Первым делом в глаза бросались оттопыренные уши, что подчеркивала короткая стрижка. Несмотря на жару на улице и духоту внутри бара, черная ветровка полностью застегнута. Небольшого роста, щуплый, но при этом удивительно ладный, такой трогательный, такой хрупкий среди бройлерных болельщиков, что казался одиноким маленьким мальчиком, которого хотелось обнять и пожалеть. Но взгляд останавливал это желание. Не мальчишеский. Не холодный и не теплый. Не пускающий внутрь, но при этом вбирающий все снаружи. Не оценивающий, но изучающий, как исследователь.
А самое удивительное – он сидел спиной к экрану!
– Кажется, я нашла здесь еще одного нормального человека, – хмыкнула Лана.
– Вряд ли здесь есть люди, – подмигнула подруга.
Лана закатила глаза. Она все время забывала, что они не люди, а Иные. Впрочем, в Сумраке бар выглядел почти так же, подумаешь, у кого-то хвост или клыки! Вокруг экрана толкались оборотни, вампиры и прочие Темные. Светлых среди фанатского буйства почти не было заметно.
Лана перевела взгляд на щуплого парня за столиком. Да, он определенно Иной, но вот Светлый или Темный? Никак не получалось определить, хотя это первое, чему ее научили на курсах.
– Нин, я ничего не понимаю. Помоги разобраться, наш он или ваш.
У армянки опыта было существенно больше: мало того что она ходит в Сумрак с двенадцати лет, так еще и в Дозоре работает! Но та закусила губу и покачала головой:
– Кажется, он ни тот ни другой. Еще не определился. Так бывает. Редко, я сама не сталкивалась, но бывает. Нам рассказывали.
– Все чудесатее и чудесатее…
– Но он не опасный, вон смотри, у него печать венского Дозора. Хм… Обоих Дозоров. Можешь спокойно строить ему глазки!
– Да я не собиралась! – возмутилась Лана, но подруга только еще больше улыбнулась.
– Ну и дура, если не собиралась. Все будешь по Максу сохнуть? Лучший способ забыть придурка – найти нового.
Ознакомительная версия.
