и там вырывали, чтоб дописать свое имя. Если в начале имена были вписаны размашистыми крупными буквами, то по конец уже, чтобы уместиться на одной бумаге, люди начали писать мельче.
– Журден, мы забыли об Илаи, – обратилась я к женщине.
– Илаи? – выдохнула она.
– Да, Илаи, который живет в лесу, – напомнила я, думая, что в этом дурдоме не грех и имя родной матери забыть.
Она протерла стекла очков и ответила немного грубо:
– Не знаю я никаких Илаи, дорогуша, – прочитав видимо мои мысли, договорила, – и на твоем месте не стала бы лезть в лес.
– И почему же?
– Духам леса это может не понравиться, – ответила она и ушла в толпу.
Духам леса? Серьезно? Я была лучшего о Журден мнения.
И, естественно, я направилась в лес, в поисках обители Илаи, что все это время было для меня недоступно. Но времена ведь меняются, не так ли?
Глава 20
Я пас овец, как и вчера, так как не хотел участвовать в этой вакханалии в поселении. Я прекрасно знал, к чему приведут слова Дитрих, брошенные на ветер столь ранимых людей.
Тишина данной местности, запах травы, пения птиц и звуки насекомых будят во мне все природные инстинкты зверя. А в данном случае, я чувствую себя на столько гармоничным с природой, что даже не сразу замечаю, как на опушке леса скрылась Дитрих, а следом минут через пять туда направляется Фортуна.
В надежде, что овцы не разбегутся, я иду за этими странными особями женского пола в лес, на ходу припоминая того типа, что светился в последний раз в том самом месте.
Благодаря своему природному дару двигаться быстро, я легко нагоняю Удачу, которая, наоборот, в меру потери значительного количества энергии, шла (по ее версии – шла быстрым шагом) по моим меркам весьма медленно.
– Куда это вы? – спросил я.
– А, это ты! – запыхавшись ответила она. – Где ты был?
– Пас овец.
– Ммм, любопытно они все целы? – подстегнула богиня меня.
– Я так-то неплохой пастух, – решил я сам себя похвалить.
– Но ты же лис, – опять на что-то намекнула она.
– И?
– Лисы разве не едят овец?
Я рассмеялся. Мне даже в голову это не могло прийти!
– Как не странно, даже не было желания, – признался я.
Дальше она остановилась, наклонилась, уперев руки в колени и тяжело задышала.
– Как ты? – наконец-то, задался ей этим вопросом со времен попадания сюда.
– Стремно, – без иронии ответила она. – Такой слабой я себя никогда еще не чувствовала. Энергия будто ежедневно вытекала из меня тоннами.
– Да, по тебе это видно.
– Совсем хреново выгляжу, да? – ох уж эти женщины, что привыкли быть всегда красивыми. Не дай боже, выбиться предке волос из идеальной прически или растечься туши – позор на всю оставшуюся жизнь.
– Красоту божеств ничем не испортишь, – решил я подсластить пилюлю, на что она просто театрально закатила глаза.
– А как вообще ты здесь, – махнул я рукой в сторону деревни, – жила? Слышал, что ночевала в сарае, – напомнил я.
– Убого, как никогда, – продолжая тяжело дышать, ответила она. – Когда ты долго находишься среди отчаявшихся, сам начинаешь тонуть.
Это было мне, как ни странно, знакомо. Правда немного в другой интерпретации. Я очень долго находился один в лесу и одичал. Порой, особенно в первое время мне казалось, что меня душили мои же мысли. Я стал рабом своего одиночества. И лишь лесная нимфа спасла меня (изощренно на мой взгляд, но лучше, чем ничего).
К этому времени мы уже дошли до края леса, где несколькими минутами ранее скрылась Дитрих.
– А кто был тот «искрящийся» в прошлый раз? – спросил я.
– О ком ты? – не поняла богиня.
– Когда ты упала в обморок, мне кажется, я видел мужчину, что скрылся на том месте, – указал я на лес.
– Илаи, – как-то радостно отреагировала она. – но он не светится, ты ошибся.
– Сомневаюсь. Ведь именно из-за этого я его и приметил.
– Слушай, кицунэ, я знаю Илаи не первый день, и поверь мне на слово, он обычный человек.
Самоуверенности богам не занимать, конечно, поэтому и спорить бесполезно. Время покажет, кто из нас прав.
Деревья густели с каждым метром. Сосны сменялись елями, ели осинами, кленом, березами и прочими широколиственными, вновь возвращаясь к игольчатым. Не думаю, что фауна столь разнообразна здесь как в Азии, но не удивлюсь, если встречу медведя.
Идти с каждым шагом было сложнее, видимость становилась сумеречной. Мы начали звать Дитрих, в надежде, что найдем ее по зову. Но она не откликалась. Тогда мне пришлось сделать то, что присуще всем животным: идти на запах. Прошло еще несколько минут, когда я все же уловил ее тонкий аромат яблок с корицей и начал пробираться сквозь густой лес, при этом не забывая, что надо бы помочь идущей сзади богине, которая все время умудрялась то споткнуться, то упасть.
– Зачем вообще ты сюда сунулась? – искренне недоумевая спросил я ее.
– Сначала мне было интересно, куда направилась Дитрих, а потом я вспомнила о друге.
– Друге? – переспросил я. – Не знал, что боги имеют друзей.
– Да, нам это не присуще, согласна, но Илаи… Он такой хороший. Понимающий. Всегда был рядом. Он единственный поддержал меня здесь.
– В чем именно?
– Не давал сойти с ума от одиночества и пытался как и все внушить мне, что и здесь хорошо живется.
Я рассмеялся.
– Хорош друг. Лучше бы нашел способ сбежать отсюда. Кстати, где он живет? И почему ты поперлась за ним в лес?
– Так он, видимо, в лесу и живет, – ответила она.
– В лесу? – размышлял я. – Его что, тоже выгнали из социума, как и меня?
– Да нет. Не знаю, если честно. Он мало, что рассказывал о себе.
Мы все дальше углублялись в лес. В голове параллельно зрел вопрос: «Что здесь потеряла Дитрих?»
– И ты не спрашивала его? – продолжил я разговор с Фортуной.
– Спрашивала, конечно, но он либо не отвечал, либо ответы его были слегка размытыми.
– И как не вызывал он у тебя подозрений? – я не думаю, что богиня Удачи глупа, но, согласитесь, это как минимум странно, когда человек недоговаривает.
– Слушай, лис, со мной никто в деревне не разговаривал. Все делали вид, что я пустое место. Мне было дико одиноко и Илаи единственный человек, который поддержал во мне жизнь. Какого черта, я должна была лезть к нему в душу, скажи мне? – да, еще одно качество, которое, думаю, объединяет всех божеств – они быстро выходят из себя. То ли дело в высокомерии или
