на меня.
– Мне нужна разрыв-трава и кое-что, ускоряющее ее рост.
– Тогда ты обратился по адресу. Ингу так и зовут – Травница.
– Понимаю. А еще знаю, что рубежник для рубежника просто так ничего не делает. Даже несмотря на то, что мы замиренники и с моей помощью она подняла рубец.
– И ты думаешь, что предложить, так?
– Да. С деньгами у меня сейчас не очень. А чужанские, думаю, Травнице ни к чему. Интересных артефактов нет. А те, которые есть, нужны самому.
– Матвей, взрослому мужчине всегда есть что предложить одинокой женщине, – пододвинулась ко мне Наталья.
– А если учитывать, что этой одинокой женщине не одна сотня лет, и она думает на ход вперед?
Наташа сразу поскучнела.
– У Травницы там что-то не получилось в свое время в Санкт-Петербурге. Она же оттуда. Поэтому и спряталась в Выборге. Если бы ты пообещал, что можешь замолвить за нее словечко, думаю, она бы помогла. К тому же, разрыв-трава – это фигня. Почти что мусор.
– У меня довольно напряженные отношения с Князем.
– Вот это Инге говорить необязательно, – заметила Наталья, эротично облизывая палец, испачканный в торте. – Просто скажешь, что можешь упомянуть о Травнице и ее неоценимом вкладе.
Я представил, как говорю Великому Князю об Инге. Что-то мне подсказывало, что после такого упоминания, лучшее, что последует для Травницы – высылка в тот загадочный вымирающий поселок, где нет рубежников.
– Я понял. Спасибо, – поднялся я с табурета.
– Уже уходишь? – явно расстроилась хозяйка.
– Да. Наташ, ты не бери на свой счет. Ты красивая, сексуальная, просто у меня вроде как есть девушка.
– А вроде как – это значит, что она еще не в курсе? – усмехнулась приспешница.
Я промолчал.
– Лучшее, что ты можешь сделать, Матвей, не втягивать ее в рубежные дела, – серьезно сказала Наталья. – Потому что сюда вход рубль. А выход… выхода иногда вообще нет.
На том и распрощались. Я отправился к Инге, раздумывая над словами приспешницы Травницы. Легко сказать, не втягивай в рубежные дела. Такое ощущение, Зоя увязла в них вместе со мной.
Всю дорогу к Травнице мою голову занимали размышления экзистенциального плана. Проще говоря, я думал о жизни. О нынешней и будущей. И понятно, что никакого благостного состояния в связи с этим не ощущал.
У нас в принципе не бывает, что мы думаем о грядущем и довольно улыбаемся. Даже нечто приятное, вроде поездки в теплые страны, будет связано с рядом проблем, которые придется решить. Удовольствие вызывает разве что вкусная еда, которую могут тебе нести через весь зал. Проклятые быстрые дофамины, ведущие к ожирению.
Так как у меня будущее виделось весьма в мрачных тонах (и даже не потому, что я был пессимистом, а в силу объективных причин), к особняку Инги я приехал с соответствующим выражением лица. Проще говоря, чрезвычайно напряженным. Будто забыл с утра в туалет сходить и до сих пор терпел.
Дверь домовой открыл мне прежде, чем я поднял руку, чтобы постучать. И даже произнес: «Вас уже ожидают».
Инга находилась в своем кабинете и выглядела как какая-то знаменитая голливудская актриса. Широкая бежевая блуза с объемными рукавами, песочного цвета юбка-карандаш, подчеркивающая точеную фигуру Травницы, лакированные туфли на среднем каблуке и какие-то странные аксессуары на запястьях. Так сразу и не поймешь, артефакты или просто побрякушки. Но что подобраны в тон – это факт.
Лицо Инги было словно отутюжено – ни морщинки, ни складочки. Ну да, новый, девятый рубец давал определенные преимущества. Я даже поздоровался не сразу, невольно залюбовавшись рубежницей.
– Доброго дня. Я не помешал?
Она улыбнулась, явно довольная произведенным эффектом:
– Нет, я ждала тебя. Почувствовала, что ты оказался неподалеку и надеялась, что у тебя хватит воспитания заглянуть к своей замиреннице.
Ну да, ну да, надо только не забывать, что именно эта замиренница забила болт на все договоренности и попыталась убить Вранового. У рубежников не бывает друзей и приятелей, лишь временные союзники. Спасибо в том числе Травнице за науку. Теперь я знал это совершенно точно.
– Хорошо выглядишь.
– Спасибо. Но ты же пришел не для того, чтобы сделать мне дежурные комплименты?
– Во-первых, они не дежурные. Во-вторых, я приехал, а не пришел. В-третьих, да, не за этим. Мне нужна разрыв-трава и нечто, что заставит ее быстро вырасти.
– Для чего?
Я нахмурился. Не любил, когда, чтобы что-то дать, человек начинает выпытывать из тебя всю информацию. Инга улыбнулась, чего я не видел уже давно. Видимо, дела у нее и правда шли очень хорошо.
– Мне это нужно, чтобы лучше понять, действительно ли тебе пригодится именно эта трава.
Я кивнул. И рассказал, что хочу провернуть. Правда, не обмолвился – где. Но, думаю, если Травница имеет нужные связи в Петербурге, ей не составит особого труда понять, о чем идет речь.
– Видишь, я была права. Тебе нужна не разрыв-трава. Тебя ввело в заблуждение ее название. Пойдем, я покажу, что может подойти лучше.
Она вскочила на ноги и торопливо зацокала в сторону оранжереи, а я поплелся за ней, раздумывая о разном. Например, может ли Инга быть действительно союзником? Девять рубцов, на минуточку, это почти кощей. И судя по всему, поднять «левел» ей не стоит таких уж больших усилий. Еще думал о своем абсолютно не аналитическом складе ума. Мне хватало всего пары строчек в дневнике Спешницы, чтобы решить, что нужна именно разрыв-трава. Размышлял, что если женщина дорого и хорошо одета, она выглядит намного сексуальнее, чем полуголая, почти на все готовая девица. Правда, последнюю мысль постарался отогнать подальше. Потому что на обтянутую юбкой задницу, которая приводила к подобным раздумьям, могли смотреть как минимум поэты серебряного века. А это уже какая-то легкая геронтофилия.
– Называется растение Бешеной маковкой, – на ходу читала мне курс магической ботаники Инга. – Его вот уже какой век пытаются уничтожить, да только все никак не получается. Растение достаточно неприхотливо. Семена могут лежать несколько лет, пока не представится случай пустить корни. Бешеную маковку можно сравнить с чужанским борщевиком. В общем, та еще гадость.
Мы прошли весь огромный зал оранжереи, где в углу располагалось нечто вроде теплиц. В одну из них мы и вошли. И Травница сразу указала в угол, где и находилось искомое растение. Мало того, что отделенное
