Ознакомительная версия.
– Что касается законов, лицензий, ордеров и прочих формальностей, то даже одной попытки провести со мной воспитательную работу при помощи малоизвестного уандукского фокуса достаточно, чтобы загреметь в Холоми на дюжину лет, – усмехнулся я. – Такой уж я неприятный человек, что накладывать на меня даже самые безобидные заклинания себе дороже. Статью о полной неприкосновенности чиновников высшего ранга пока никто не отменял. Безобразие конечно. Но это так.
Слушая меня, Айса изо всех сил старалась изобразить на лице выражение оскорбленной невинности. Результат выглядел настолько неубедительно, что сердце разрывалось от жалости и стыда. Все равно что на первой репетиции самодеятельного театра при казармах Королевской гвардии трезвым присутствовать.
– А ведь спорю на что угодно, была еще и вторая попытка, – добавил я. – Не далее как сегодня днем. Кстати, по моим ощущениям, вполне удачная, прими поздравления, разговаривать с тобой мне до сих пор совершенно не хочется. Мучаюсь страшно, но, как видишь, терплю. А для тебе это уже удвоение минимального срока. Если не утроение. Даже думать не хочу, к чему нас приведет такая арифметика, поэтому есть предложение: давай на какое-то время забудем о существовании Кодекса Хрембера. Сделаем вид, будто его отменили, всюду воцарилась анархия, а тебя просто поймали в лесу два здоровенных мужика и не хотят отпускать. Самое время попробовать с нами договориться. Не факт, что получится, но вдруг повезет?
– Она кстати и меня попыталась приворожить, – вставил Мелифаро. – То есть, наоборот, отворожить. Предполагалось, что в результате искусного чародейства я осознаю всю свою предыдущую жизнь, приведшую меня в этот дом, одной большой роковой ошибкой и, покаянно рыдая, уйду восвояси. Но такой ерундой меня даже в двадцать лет[39] было не пронять. Мой братец, когда гостил у нас между рейсами, пытался использовать эти грешные уандукские приемы, чтобы отбить у меня желание рыться в его вещах. Первые несколько раз у него получилось. Но потом я проанализировал происходящее, сопоставил некоторые факты и сообразил, что когда мне очень не хочется лезть в Анчифин сундук, это означает, что именно там спрятано все самое интересное. Например, заряды для бабума. Или даже ташерский арбалет…
– Отлично. Значит, у тебя была возможность опознать воздействие уандукского заклинания. У меня пока одни догадки, а у тебя – компетентное свидетельство. У леди становится все больше причин с нами дружить. Кстати, если тебе надоело с ней обниматься, можешь ее отпустить.
– Так убежит же, – удивился Мелифаро. – Знаешь, как она вырывалась? Не то чтобы это большая проблема, но хотелось бы обойтись без дополнительных погонь.
– Ну так я сперва приняла вас за поселившегося в доме бродягу, – объяснила Айса. – А потом… считайте, просто обнаружила, что вы не в моем вкусе. Сердцу не прикажешь.
– Далеко не убежит, – пообещал я. – Если что, просто встану на ее след, и леди Шимора сразу убедится, что все эти ужасы, которые обо мне рассказывают, не столько порождение буйной фантазии столичных журналистов, сколько жалкая попытка хоть немного приукрасить крайне неприятную правду.
– Перебор, – мрачно сказал Мелифаро. – Леди Шимора, конечно, пару раз пнула меня локтем в живот, но я не настолько мстителен, чтобы спускать по ее следу тебя.
– Да не убегу я никуда! – горячо воскликнула Айса. – Делать мне нечего – убегать, а потом всю жизнь от вас прятаться, ни единого путного преступления при этом не совершив. Проще остаться и разрешить это недоразумение.
Высвободившись из ослабевших объятий Мелифаро, она добавила:
– Честно говоря, даже как-то обидно. Сидела дома как дура, ходила на службу, как приличный чело… совсем конченная дура. Нормальные люди сперва развлекаются от души, а уже потом приходят к такому печальному итогу: ночь, разрушенная дедовская усадьба, Тайный Сыск, сбежавший сообщник…
– Вот кстати. Где Карвен?
– Не поверишь, но я ничего с ним не делала. Не убивала, не ела, даже в стене заживо не замуровала. Он сам, без моей помощи исчез. Раз, и все. Очень невежливо!
– Исчез?! – хором переспросили мы с Мелифаро.
Я повернулся к нему:
– А ты при этом не присутствовал?
– К сожалению, нет. Хоть и пришел в этот дом уже полчаса назад – прямо из гостиной леди Агорры Тек, которая довольно долго размышляла, следует ли помогать нам в поисках ее дочки. В конце концов, благоразумие взяло верх и она рассказала о дедовской усадьбе за городом. Зато мое благоразумие сразу куда-то запропастилось, и я зачем-то начал с тщательного осмотра подвалов. А в старых богатых усадьбах вроде этой всегда как минимум три подземных этажа. Все-таки с непривычки очень трудно обходиться без магии. Когда не можешь сразу точно определить, в какой части дома находятся люди или волшебные предметы, начинаешь действовать наугад. В итоге сюда я поднялся в самый последний момент. Хорошо хоть успел перехватить твою подружку. Буквально на пороге этого живописного зала, где она, отринув суету, предавалась музицированию.
– Музицированию?!
– По крайней мере, когда мы встретились, у нее в руках была какая-то странная оранжевая дайба. Правда, без смычка. Но разве такой пустяк может остановить настоящего артиста? Правильно, не может. Настоящего артиста, как видишь, могу остановить только я.
– Карвен спер у своей подружки инструмент, – объяснила Айса. – Понятия не имею, зачем. Не удивлюсь, если у него имеется какая-нибудь дикая идея насчет тайной магической силы этой… пиликалки.
– Ишки, – любезно подсказал я.
– Чего? – переспросил Мелифаро.
– Если речь о Танитином инструменте, он называется «ишка». Уандукская разновидность дайбы, как мне объяснили. Где она, кстати?
– Валяется где-нибудь тут, – сказала Айса. – Я ее выронила, когда твой коллега полез со мной обниматься. Все, чего я хотела, это чтобы в моем доме перестали прятать краденое. И заодно вернуть Таните ее инструмент. Она совсем небогато живет. Нехорошо грабить нищих.
– Слушай, – вздохнул я, – сам понимаю, что звучит крайне бестактно, но ничего не поделаешь, придется сказать. Штука в том, что когда мне врут, у меня начинает болеть голова. Ну, не то чтобы всерьез болеть, просто ныть. И даже не вся голова, а только лоб. Можно потерпеть, не вопрос. Но вот прямо сейчас это очень некстати. День был длинный и непростой. И еще не закончился. И голова мне сейчас совсем для другого нужна. Если можешь взять себя в руки и перестать врать, будь добра, сделай мне такое одолжение.
Она презрительно скривилась – дескать, не очень-то и хотелось, больше вообще ничего не скажу.
Мелифаро, тем временем, принялся шарить в траве.
– Ага, вот она.
Он поднял с пола маленькую ярко-оранжевую скрипочку. Посмотрел на нее с непередаваемым отвращением и вдруг отшвырнул инструмент, да с такой яростью, что тот врезался в дальнюю стену.
– Ты что творишь?! – заорал я.
Мелифаро растерянно посмотрел на меня. Провел рукой по лицу. Наконец сказал:
– Извини. Сам не знаю, что на меня нашло. Такая ненависть, как будто…
Он запнулся, умолк и принялся растирать виски.
– Как будто – что? – нетерпеливо спросила Айса.
Она смотрела на Мелифаро – не то чтобы с настоящим сочувствием, скорее с интересом. Но по крайней мере, без былой неприязни. Как на живого человека, а не просто досадное препятствие, возникшее на ее пути. Всегда подозревал, что неконтролируемое буйство – кратчайший путь к девичьему сердцу.
– Как будто я сошел с ума, – наконец ответил Мелифаро. – Ненадолго, всего на пару секунд. И безумцу, которым я стал, примерещилось, что эта грешная – как ее? – ишка мой заклятый враг. И не только мой. Всеобщий. Надо срочно ее уничтожить, тогда отлично заживем.
– Ну надо же, – удивилась Айса. – Карвену тоже не понравилось; правда, не настолько, чтобы кидаться. Вполне мог держать ее в руках. А я вообще ничего особенного не почувствовала, когда ее взяла.
Я думал, от такого сильного удара горемычная ишка разлетелась на мелкие куски, но от нее просто отвалилась задняя сторона. Дека[40] или как она там правильно называется.
Все равно плохо, конечно. Бедная Танита.
Я осторожно взял в руки обе половинки злосчастного инструмента. При ближайшем рассмотрении он оказался похож не столько на скрипку, сколько на крошечную гитару с несоразмерно большим резонаторным отверстием. Ничего особенного я так и не почувствовал – кроме естественного в такой ситуации огорчения. Сказал:
– Надеюсь, ее можно как-нибудь починить.
– С меня оплата ремонта, – пообещал Мелифаро. – И хоть целая дюжина новых. И любая другая компенсация, какую захочет хозяйка.
– Спорю на что угодно, в итоге отделаетесь бутылкой дешевого вина, – усмехнулась Айса. – Да и то после долгих уговоров. Наша Танита – великая мастерица упускать выгоду. Даже если оставить ее на сутки в пещере, набитой сокровищами, выйдет оттуда с пустыми руками и голой задницей, как была.
Ознакомительная версия.
