Карцер прицеливался.
Ваймс отыскал взглядом цель.
В ста шагах от него по крыше факультета высокоэнергетической магии пробирался Моркоу.
Этот идиот так и не овладел искусством маскировки. Да, он вроде бы сгибался в три погибели, но, вопреки всякой логике, от этого делался лишь более заметным. Он так и не научился становиться невидимым. И сейчас, ковыляя по заваленной мусором крыше, он бросался в глаза, как здоровенная утка в крошечной ванне. А кроме того, он заявился сюда без подкрепления.
Болван…
Карцер тщательно прицеливался. Крыша факультета высокоэнергетической магии представляла собой лабиринт из всевозможных, порой уже ненужных механизмов, и как раз в эти мгновения Моркоу пересекал площадку, где были установлены бронзовые яйцевидные шары, прозванные в народе «яйцами волшебников». Эти самые «яйца» отвечали за сброс избыточной магии, если, вернее, когда опыты в зале этажом ниже заканчивались неудачно. Заслоняемый «яйцами» Моркоу представлял собой не самую легкую мишень.
Ваймс вскинул арбалет.
Над городом прокатился гром. Именно прокатился. Словно некий гигантский металлический куб слетел вниз по лестнице богов, и каждый его глухой удар о ступени разрывал небо пополам и сотрясал здание.
Карцер поднял взгляд и увидел Ваймса.
– И шо там такое, а, шударь?
Сварли не стал оглядываться. В эту минуту никому не удалось бы оторвать его от телескопа, даже при помощи лома.
– Заткнитесь, глупые птицы! – отмахнулся он.
Оба человека внизу выстрелили, и оба промахнулись, потому что пытались стрелять и уклоняться одновременно.
– Не, ну шо там такое, а, шударь? – не сдавался настойчивый голос.
Сварли обернулся. Оказалось, за его спиной собралась дюжина потрепанных воронов, похожих на стариков в мешковатых плащах. Вороны были коренным населением крыши. Воздух тут насквозь пропитался магией, и жизнь в подобной среде на протяжении сотни поколений подняла интеллектуальный уровень этих и без того разумных птиц до небывалых высот. Но это еще не означало, что они стали умными. Просто их дурость приобрела некую настырность, поскольку происходящее в городе стало для этих птиц своего рода эквивалентом развлекательного телевидения.
– Да отвалите вы! – рявкнул Сварли и снова прильнул к телескопу.
Карцер бежал по крыше, Ваймс преследовал его, и тут с неба обрушился град…
Весь мир стал белым. Град молотил по крыше, от ударов звенел шлем. Градины размером с его голову отскакивали от каменной кладки и рикошетом били Сварли в живот. Отчаянно ругаясь и прикрывая лицо руками от нескончаемого потока ледяных шариков, каждый из которых обещал наполнить ближайшее будущее невыносимой болью, он скользя покатился по ледяной корке. Кое-как Сварли удалось добраться до увитой плющом арки между двумя башенками, где уже нашла укрытие цапля. Там ледяная шрапнель по-прежнему жалила его, но он, по крайней мере, мог дышать и видеть.
Острый клюв клюнул его в спину.
– И шо вше это такое, а, шударь?
Карцер тяжело приземлился на арочное перекрытие между студенческим залом и главным зданием, едва не потерял равновесие на скользкой черепице и на мгновение замер. Арбалетная стрела, выпущенная стоящим внизу стражником, оцарапала ему ногу.
Ваймс рухнул на крышу за его спиной точно в тот миг, когда налетел град.
Ругаясь и оскальзываясь, преследующий и преследуемый побежали по перекрытию. Карцер первым добрался до зарослей плюща, поднимавшихся по стене к крыше Библиотеки, и начал отчаянно карабкаться вверх, рассыпая во все стороны льдинки.
Ваймс схватился за стебли плюща, когда Карцер уже перевалился на плоскую крышу. Услышав грохот, он оглянулся и увидел, как Моркоу пробирается к нему вдоль стены факультета высокоэнергетической магии. Градины разбивались о него на ледяные осколки, и Моркоу шел в сверкающем облаке.
– Оставайся там! – закричал Ваймс.
Ответ Моркоу потонул в ужасающем грохоте.
Ваймс отчаянно замахал руками, но, чуть не свалившись, вынужден был снова схватиться за плющ.
– Стой на месте, мать-перемать! – заорал он. – Это приказ! Сгинешь ни за что!
После чего Ваймс повернулся и полез вверх по мокрым, скользким стеблям.
Ветер стих, на крышу упали последние градины.
Ваймс остановился в нескольких футах от кромки библиотечной крыши, уперся ногами в переплетение древних стеблей и постарался как можно крепче уцепиться правой рукой.
Затем он резко выбросил тело вверх, перехватил левой рукой нацеленный в голову удар башмаком и толкнул ногу Карцера назад, лишая его равновесия. Преступник упал, поскользнувшись на ледяных шариках, попытался встать, но снова упал. Ваймс к тому времени полностью вылез на крышу, встал, сделал шаг и понял, что ноги его разъезжаются в разные стороны. Потом они с Карцером опять поднялись, опять сделали по шагу и опять рухнули как подкошенные.
Карцер лежа пнул Ваймса в плечо, отчего они заскользили по льду в противоположных направлениях, потом развернулся и на четвереньках уковылял за огромный библиотечный купол из стекла и металла. Схватившись за ржавую раму, он встал на ноги и достал нож.
– Ну, иди и возьми меня, – предложил он, и вслед его словам раздался очередной раскат грома.
– А зачем? – откликнулся Ваймс. – Мне-то спешить некуда.
«По крайней мере, пока не переведу дыхание», – мысленно добавил он.
– Почему ты преследуешь меня? Что такого я сделал?
– Пара-другая убийств? Не? Ничего не припоминаешь? – спросил Ваймс.
Если бы оскорбленная невиновность была валютой, лицо Карцера стоило бы бешеных денег.
– Ничего не знаю ни о каких…
– Не надейся, Карцер, я с тобой в эти игры играть не буду. Так что завязывай.
– Хочешь взять меня живым, а, ваша светлость?
– Сам знаешь, что не хочу. Но люди считают, что так будет правильнее.
Слева донеслись грохот черепицы и стук, когда огромный осадный арбалет опустился на край крыши. Через мгновение над ним появилась голова Детрита.
– Прощевайте меня, господин Ваймс. Уж больно под ентим градом трудно лазить. Так, а теперь чуток в сторонку…
– И ты позволишь ему выстрелить в меня? – воскликнул Карцер, отбросив нож. – В безоружного человека?
– Который пытался бежать, – парировал Ваймс.
Но дело начинало принимать дурной оборот. Он чувствовал это своей шкурой.
– Кто? Я? Да я ж стою на месте. Ха-ха!
Вот оно. Треклятый смех в довесок к треклятой ухмылке. Он всегда был совсем рядом, этот мерзкий смешок. Простым «ха-ха» его не передать, не выразить всю его гадостность. Тут все дело было в интонации: это покровительственное хихиканье как бы говорило, что на самом деле все очень смешно, просто ты не уловил соль шутки.
Но ведь нельзя же стрелять в человека только потому, что его смех тебя бесит. А Карцер стоял на месте. Вот если бы он убегал, можно было бы выстрелить. И хотя теоретически Детрит мог целиться в ноги, от его оружия пострадают и ноги всех тех, кому случится быть в округе.
Так или иначе, Карцер просто стоял и ждал, оскорбляя весь мир своим существованием.
Нет, он не просто стоял. Одним движением он вдруг запрыгнул на нижний железный обод, опоясывающий купол Библиотеки. Стекла – те, что уцелели после внезапной атаки града, – заскрипели в своей раме.
– Стой на месте! – взревел Ваймс. – И немедленно спускайся!
– Да куда я отсюда денусь? – с ухмылкой спросил Карцер. – Просто жду, когда ты меня арестуешь. Слушай, а отсюда твой дом видно!
«Что находится под куполом? – лихорадочно думал Ваймс. – Как высоко вздымаются стеллажи? В Библиотеке ведь несколько этажей? И галереи, заставленные стеллажами? Но купол виден с самого нижнего этажа, верно? Впрочем, с купола можно запрыгнуть на галерею. Рискованно, конечно, но если человек собрался прыгать…»
Он очень осторожно подошел к краю купола. Карцер залез чуть выше.
– Предупреждаю, Карцер…
– Только для поднятия духа, ваша светлость, ха-ха! Нельзя мешать человеку наслаждаться последними мгновениями свободы, верно ведь?
«Отсюда твой дом видно…»
Ваймс прыгнул на купол. Карцер восторженно завопил.
– Молодец, господин Ваймс! – воскликнул он, карабкаясь к вершине.
– Не шути со мной, Карцер. Тебе же хуже будет!
– А куда хуже-то? – Карцер посмотрел вниз сквозь разбитое стекло. – Высоко, господин Ваймс. Думаю, если кто грохнется с такой высоты, сразу окочурится.
Ваймс опустил взгляд, и тут Карцер прыгнул.
Но он просчитался. Ваймс предвидел этот трюк. После короткой схватки Карцер оказался распростертым на решетке купола, а сверху на нем восседал Ваймс, не давая вытащить одну руку и ожесточенно колотя по раме второй его рукой. Наконец по поверхности купола покатился нож.
– За дурака меня держишь? – прорычал Ваймс. – Ты бы ни за что не выбросил нож, если бы у тебя не было в запасе другого!
