приблизилась, однако ее любопытство было наказано, когда один из стражей-воронов оцарапал ее своими когтями, не позволив подойти. Шаман пришел к ней с сорокой на плече из-за снежной пелены и сказал, что только одному суждено покинуть эти земли.
Это место исчезло – Милдред держала в руке карманные часы с сломанным стеклом и думала о месте, где ей больше всего хотелось оказаться. Но первая мысль была сильнее, поэтому она оказалась где-то рядом с Мелори. Никакого беспокойства не было, наоборот, стало тихо и легко, только чувствовался голод и сильная усталость. Она вспомнила, что девушка давала ей печенье, но она не решилась его попробовать. Милдред увидела фигуры с фонарями и решила скрыться. Но это оказался Парси с кем-то еще.
– Хейзел, где ты была? Ты как стихийное…не важно, просто твой отец беспокоится. Он этого не показывает, но он с ума сходит, жива ты или нет. – сказал злобно юноша, который сопровождал Парси.
– Не кричи. Все в порядке. – с невозмутимым спокойствием ответила Хейзел.
– Она безнадежна.
– Что здесь происходит? – показалась Милдред.
– Почему ты еще не дома? – спросил ее Парси.
– Это долгая история. Я домой хочу. Привет, Хейзел! Кстати, она спасла меня.
– Да ладно! – сказал Вран недоверчиво, но потом успокоился, потому что кто-то его слегка ударил.
– А еще я знаю, как уничтожить крысиный терновник, который разросся на месте наводнения. – добавила Хейзел.
Хотя это было сказано тихо, все замерли, ожидая продолжения. Надо признать, что иногда она казалась странной, но умела попасть прямо в цель, сказав нечто важное. Разве что не вовремя.
– Цветок папоротника из Дикого Сада. Никто не слышал о нем? Ну, ладно. У меня просто было много времени для чтения в больнице. Кстати, хотите печенья?
Они пошли по направлению от Мелори в сторону поселения, где жили Финдли и Милдред. Но как оказалось потом, не только они там жили.
– Так ты – Хейзел? – спросила Милдред, поравнявшись с ней. – Ты тоже энчантер?
– Есть немного, в детстве мы какое-то время жили в Мелори, потом переехали.
– У тебя есть птица-помощник?
– Не знаю. Но думаю, это пингвин.
– Что, прости? – улыбнулась Милдред.
– Я никогда не встречала свою птицу, наверно, потому что пингвины здесь не обитают. – серьезно ответила Хейзел.
Тем временем Вран попросил незаметно достать Парси монетку:
– Орел или решка? Если выпадает орел, провожаешь Хейзел. Решка – Милдред.
Парси подкинул монетку, потом грустно вздохнул:
– Пойдем, Хейзел.
– Хорошо. Точно не хочешь печенья?
Вран и Милдред пошли по направлению к Нерепис. И он рассказал ей, что был уже долгое время проклят и заключен в тело сороки и, к удивлению Милдред, являлся еще одним сыном Кайллих. Он научился понимать птиц, а они его. Но чаще он предпочитал молчать.
Собака Селки, привязанная к будке, рвалась радостно встречать Милдред. Она поторопилась отвязать ее, чтобы она не начала лаять и будить Финдли.
Зачарованный ловец снов, сделанный Эмбериз, помогал Финдли сохранять спокойствие все это время – Милдред наконец увидела в окно, как он выглядел. Она рассказала Врану, как Финдли каждый раз ждет прихода Эмбериз, и дело совсем не в джеме с хлебом.
– Я спрошу своего дядю, думаю, он будет рад помочь, и кто-нибудь из мелорианцев, сможет пожить у нас.
– Спасибо. В любом случае, о нас с Парси можно не беспокоиться, нам есть, где остановиться. Но было бы замечательно, если бы вы смогли принять Кайллих и Эмбериз. В долгу не останемся.
Так и разошлись. Птицы поют там баллады о том, как опасны бывают бескрайние тропы и как много чудес там можно повидать. Главное не теряться в тех лесах, и придерживаться светлых мыслей и решений, иначе можно потерять себя так, что вернуться будет просто невозможно. Хотя вернуться при желании можно всегда. Без исключений. Только это будет уже совсем другая история.
Часть 2
Глава 1
Забытый и покинутый в течение лет дом на Сансет-Вэлли-роуд вновь перестал быть пустым. Он казался неприметным: то ли белого, то ли сероватого оттенка и красноватой дверью, в которой стабильно заедал замок. Сейчас он стал уютнее. До этого можно было сказать, что время всегда куда-то мчится, превращая важные вещи в менее важные, а старые дома умело превращает в пошарпанные коробочки.
Парси не думал, что когда-нибудь ему понадобятся ключи от этого дома, но, тем не менее, он их трепетно берег. В этих стенах он вырос и, казалось, они помогали ему даже на расстоянии, потому что в час отчаяния, он думал об этом месте, иногда он доставал ключи и подолгу смотрел на них, вспоминая те минуты, когда здесь обитало его счастливое детство. Правда у этого места была и обратная сторона, о которой Парси вспоминать не хотел: здесь умерла его мать, а затем его усыновила Кайллих, когда ему было всего тринадцать лет.
Парси умел разглядеть хорошее, но, в отличие от Хейзел, которая в принципе игнорировала все, что ей не нравилось, будто этого нет и говорила то, что думает, даже если незачем этого делать, то Парси так не умел. Вран говорил, что беда Парси в том, что он способен увидеть солнечную сторону в человеке, даже если кажется, что ее вовсе нет. Такие люди как музыканты, которые будут продолжать играть на скрипке, пока корабль идет ко дну.
Кайллих, подойдя к дому, где теперь жили Парси и Вран, обвела взглядом дорогу, ведущую к месту, где она знала одну женщину по имени Марго, с которой они некогда соперничали. Никто не знал, почему они недолюбливали друг друга, но, видимо, на то была причина. Марго уже давно покинула Мелори и вышла замуж за молчаливого Генри, который занимался ритуальными услугами, и единственным ребенком Марго была Хейзел. Как и Тильда, Марго была домохозяйкой, с которой они периодически встречались и сплетничали. Да, они были лучшими подругами, несмотря ни на что.
Именно тогда вдалеке Кайллих увидела знакомый силуэт: Марго куда-то торопилась, оглядываясь по сторонам. Лесная ведьма хотела проследить направление ненавистной дамочки из прошлого, но дверь дома, у которого она ждала, приоткрылась и пришлось войти.
– Привет! – поприветствовал маму Вран, заметив ее любопытство относительно того, что скрылось вдалеке. – Что-то ищешь?
– Нет. Так просто, показалось.
Почти с порога лесная колдунья стала рассказывать, как много хлопот ей предстоит сделать, успеть до завтрашнего торжества и, честно говоря, рада немного отвлечься, придя сюда. Он показывал ей дом внутри, а она мысленно была будто не здесь. Он говорил что-то про работу Парси медбратом и что он сегодня на смене; он говорил про ремонт, который Вран собирался еще сделать здесь, вспоминая с благодарностью старшего брата Рея, который его всему научил, но Кайллих вернулась из своей задумчивости только тогда, когда громко закипел чайник.
– Есть кое-что еще, что я хотел спросить…– сказал он, замедлив речь. –
