меня нельзя, но находит забавным немного поразвлечься над потенциальной пищей.
— Попробовать меня желаешь? — не выдержал в итоге я, и повернулся к шутнику — Дегустировать? Да не вопрос. Софа, тормозни вон там, у остановки. Время темное, место глухое, нам никто не помешает.
Вурдалак, крепкий симпатичный парень, которому на вид было лет двадцать пять, весело оскалился, демонстрируя белоснежную улыбку.
— Нет, приятель, никто не собирается тебе шею подставлять под укус. Не хватало только мне ходячую трухлявую мертветчину вроде тебя своей кровью подкармливать— пояснил я, не без удовольствия глядя на то, как с лица красавчика сползает улыбка — Мы проверим, что эффективнее — твои клыки или мой клинок. Софья, я же сказал — тормозни. Это дело принципа.
В другом случае я, скорее всего, не стал бы так нарываться, проявив сдержанность, но за последние дни я так морально вымотался, что накопившейся злобе был нужен выход. И убийство вурдалака в данный момент мне показалось идеальным способом сбросить накопившееся напряжение. А почему нет? За него мне уголовный срок не светит, ибо он не защищен законами Российской Федерации. Ну, а с Арвидом я как-нибудь да договорюсь, если он задумает мне претензию выставить. В крайнем случае отсыплю ему денег немного, хоть бы даже из той доли предыдущего клада, которую он мне никак не отдаст.
— Слышь, ты за метлой следи! — вурдалака, похоже, здорово задели мои слова насчет трухлявости, он невероятно ловко и быстро сцапал меня за ворот куртки и чуть ли не вытянул с сиденья к себе — А то я не посмотрю…
— Не посмотри — я приставил острие кинжала к его гортани — Давай, не посмотри! И мигом станешь горсткой пепла, отвечаю. Как полудурок Данила из семьи Ростогцева. А я потом этот пепел из салона на землю смету и на него поссу.
Глаза вурдалака блеснули красным, я увидел, как два верхних клыка удлинились и почти было собрался сделать то, что обещал, то есть проткнуть его горло нафиг.
— А ну, унялись оба! — рявкнула София, и мой недоброжелатель в тот же миг отпустил ворот куртки — Павел, я в последний раз тебя предупреждаю — ты стал слишком много себе позволять. Тебя предупреждали о том, что этот человек неприкосновенен? Отвечай!
— Предупреждали — пробубнил вурдалак.
— Я лично тебе говорила, что у него характер говно редкое?
— Говорила.
— Так чего ты задираешься?
Молчит негодник, ничего не говорит.
— Не такое уж и говно у меня характер — возмутился я — Просто не выспался сегодня, вот и все. Ну, и шутки тупые не люблю.
— Мне виднее — невозмутимо пояснила Софья — Я таких, как ты, выпила немало, потому разбираюсь что к чему.
— На самом деле все не так — сказал я красавице-водителю, а после повернулся к Павлу — А тебя все равно грохну, понял? Не сегодня, так потом.
— О чем и речь — рассмеялась София — Ладно, скоро на месте будем, там нас всех рассудят.
Ночка нынче выдалась темная, беззвездная, прямо самое то для недоброго дела, что мы затеяли. И сотрудникам отдела, которых я, как и было обещано, оповестил о происходящем, тоже эдакая тьма египетская на руку. Наверняка они где-то поблизости ошиваются, наблюдают за происходящим.
На самом деле я до сих пор не очень понимаю — правильно я поступил, что их затащил в эту непростую историю. В какой-то момент мне кажется, что все сделано по уму, в какой-то — нет. И это очень, очень странно. Я всегда старался жить так, чтобы никогда не сожалеть о том, что уже произошло, так меня с детства отец приучал. Мол — сначала взвесь все «за» и «против», следом за тем прими решение, и потом не подвергай его сомнению, поскольку сделанного не воротишь. А тут все так зыбко, неясно… В том числе и позиция Отдела. Вроде я ними на одной стороне, но вот где та граница, за которой их дружба кончается? Точно ли меня уведомят о том, что я ее в какой-то момент пересек? И если уведомят, то как — словом или же пулей в спину?
Вот оттого я и нервничал немного на этот счет. Так-то вроде я слово, данное Арвиду, не нарушил, не значились в черном списке, озвученном им в ресторане, сыскные дьяки. Ведьмы, Шлюндт — эти были. А отдельские — нет. Но все равно зудело внутри некое неприятное чувство, свидетельствующее о том, что карму себе я все же немного подпортил.
Что до остального — изрядно вурдалаки к схватке подготовились, аж на восьми машинах приехали, не меньше пятнадцати бойцов выставили, и это не считая глав семейств.
— Все в доме — сообщил троице предводителей один из кровососов, сидевший в засаде и наблюдавший за домом — Ужинать, поди, сели. Двое ее подручных пару часов назад на трассе девку с парнем поймали, автостопщиков. Хорошая добыча, молодая, сильная.
— Я же говорил, что у Лианны с башкой все совсем плохо — всплеснула руками Мария — Ловить еду рядом с домом чуть ли не в открытую! С четверть века назад такие штуки сходили с рук, но сейчас…
— Ты видишь тут кого-то из гончих? — усмехнулся Константин — А ведь это наверняка не первые ее жертвы. И ничего — живет, жрет в три горла, плодит свиту. И никто ей не мешает.
Кстати — да. Уверен, что отдельские не могли ничего не знать. Почему же тогда они ничего не делают? Вряд ли, потому что замараться не желают. Эти ребята, если надо, в унитаз нырнут. Может, просто ждут, пока одно зло другое пожрет? Оно ведь куда безопаснее и удобнее.
С другой стороны — опять же не факт. Ну, ладно, хитровыдуманный Ровнин. Нифонтов этот мутный. Но Павла Никитична? Рыжая Мезенцева? Михеев? Вот не похожи они на хладнокровных вивисекторов, живая кровь в них бьется, видно же.
Так почему все так? Понять бы! И вот тогда все как раз и встанет на свои места.
— Ладно, веди — велел соглядатаю Арвид — Дело к полуночи, вот-вот станет совсем поздно для светского визита одинокого мужчины к незамужней женщины.
— Она же вроде разведенка? — уточнил я — А там другие правила. Там главное тишину соблюдать, чтобы детей не разбудить.
— Забавно. Нам как раз важнее кое-кого из ее детей убить так, чтобы маму раньше времени не потревожить — приглушенно хохотнул Константин — Не ровен час сбежит, лови ее потом по всей
