помочь! Никто!
Не скатиться в истерику ей неожиданно помогла Таня. Она подошла к княжне, присела рядом на корточки, погладила по руке и протянула платок.
— Не плачьте, Тамара Георгиевна. Всё будет хорошо, Константин Платонович вам поможет. Честное слово, он настоящий волшебник, он всё может!
Княжна яростно сверкнула на неё глазами, но не сказала ни слова и не стала отталкивать.
Я сложил руки перед собой, смотрел на девушку и думал. Про дневники Бернулли ходили самые разные слухи: от описания тайных Знаков, до секрета философского камня. Впрочем, сын великого механика, сам известный учёный, объявил, что в дневниках только личные сведения, и отказался их демонстрировать. Если это не подделка, наверняка там найдётся много интересного. Впрочем, для меня дневники не сильно важны.
Сделать для несчастной калеки средство передвижения не так уж и сложно. Нет, никакой маленькой лошади, это несусветная глупость. Есть идеи интереснее и гораздо легче реализуемые. Вот только крылся в них один неприятный подводный камень. С помощью Знаков и Печатей невозможно сделать “мотор”, вращающий колёса. Сколько ни пытались придумать связки для этого, ничего не получилось. Зато у меня была на примете забавная идейка, подсмотренная у кого-то из сорбоннских профессоров.
— Константин Платонович, так вы…
— Я помогу вам. Причём сделаю это сегодня же.
Княжна захлопала глазами.
— Таня, позови носильщиков Тамары Георгиевны и проводи её в компанию к Марье Алексевне, — я встал. — Надеюсь, вам понравится компания моих домочадцев.
— Я не хо…
— Тамара Георгиевна, мне понадобится ваше кресло. Но внизу есть отличный диван, уверен, вам будет на нём удобно.
Княжна собралась было возразить. Но, строго посмотрев на неё, я дал понять — хочет помощи, пусть слушается. Так что она насупилась, но кивнула.
Через десять минут орки-носильщики внесли княжну в “ателье” и осторожно пересадили на диван. Она сердито и настороженно смотрела на окруживших её женщин, будто дикая кошка.
Я шепнул пару слов Марье Алексевне, жестом приказал носильщикам нести кресло за мной и пошёл в кузницу.
* * *
Прохор с радостью ухватился за возможность соорудить новый механизм.
— Колёса возьмём те, от сломанных дрожек.
— Точно, барин, — кузнец важно кивнул, — по размеру как раз.
— Передние надо ставить маленькие, вот такого размера, поворачивающиеся.
На фанерном щите я мелом изобразил чертёж.
— Здесь протянем вот такую штуку.
— Металлический пруток?
— Точно. И согнуть его, как нарисовал.
Мы подробно обсудили с Прохором конструкцию, и он взялся за дело. А я вернулся к себе в кабинет, чтобы обдумать магическую часть.
Движитель я сделал на основе хрустальной призмы. Пришлось разорить один из “лошадиных” комплектов, но для хорошего человека не жалко. Схему движения я вычертил по наитию, а над “входящим” задумался. Какой должен быть орган управления инвалидной коляски? Ручка? Джойстик? Руль? Нет, с ними придётся выписывать сложные связки, а отзываться они станут плохо. Надо что-то проще, и в то же время интуитивно понятное. Чтобы раз — и кресло покатилось…
Идея пришла в голову внезапно. Покатилась! Я выскочил из кабинета и помчался в правое крыло. В самом конце коридора располагалась “курительная” — просторная комната с креслами и бильярдным столом. Курить здесь было некому, а вот Киж с Бобровым иногда стучали шарами. Мертвец регулярно проигрывал, ругался и грозился взять реванш. Я схватил один из бильярдных шаров и поспешил обратно. Простите, друзья, но вам придётся обходиться без него.
Над шаром я провёл долгую кропотливую операцию — нанёс на поверхность множество мелких Знаков. Однако, магический колобок получился! Если смотреть на него магическим зрением, шар казался древним ужасным артефактом. Хотя ничего опасного в нём не было.
Я вернулся в кузницу, но рановато. Прохор всё ещё возился с креслом, устанавливая колёса и налаживая механизм под сиденьем. Честно говоря, конструкция вышла смешная — ось больших колёс была хитро изогнута, чтобы получилось две “педали”. И крутить их должны две небольшие механические ноги.
Мне стало грустно: не видать этому миру ни нормальных паровозов, ни гоночных болидов. Паровые машины и двигатели внутреннего сгорания всегда будут проигрывать магическим движителям, и их просто не изобретут. Разве как диковинку, не более. А деланной магией гораздо проще создавать шагающие машины. Так что готов поспорить: первые аналоги паровозов в этом мире будут громадными шагоходами без колёс.
— Готово, барин!
Прохор вытер руки от смазки ветошью. Он довольно щурился, разглядывая дело своих рук.
— Вот здесь, в подлокотнике, прорежь отверстие под этот шар.
— Дырку-то?
— Отверстие, Прохор. Дырка, это когда карман порвался, а здесь отверстие.
Кузнец почесал в затылке.
— Эк вы, барин, мудро выражаетесь. Дырка, она и есть дырка.
Он быстро выпилил круглое окошко в широком подлокотнике. Сверху вставил зачарованный бильярдный шар, а снизу закрепил хрустальную призму. Оставалось нанести ещё несколько дополнительных знаков, и всё, готово!
* * *
Я тихонько заглянул в комнату. Дамы сидели кружком, болтали, пили чай и ели пирожные. Княжна Вахвахова оттаяла, повеселела и что-то с жаром рассказывала Марье Алексевне. У неё даже румянец появился на бледных щеках, а глаза весело блестели. Хах, я и не сомневался, что эта компания сможет развеселить несчастную девицу.
— Сударыни, — я вошёл в комнату, — не помешал?
— Заходи, Костя, — Марья Алексевна махнула рукой, — мы как раз чаёвничать сели. Будешь с нами?
— Боюсь, мне придётся вас немного отвлечь. Прохор, давай!
Кузнец вкатил кресло и поставил в центре комнаты. Глаза княжны расширились. Остальные тоже удивлённо смотрели на диковинку.
— Тамара Георгиевна, разрешите вам помочь.
Я подошёл к княжне и осторожно взял её на руки. Она была очень лёгкой, будто ребёнок, и хрупкой, как фарфоровая ваза.
— Садитесь, — я опустил её в кресло. — Удобно?
— Вроде бы…
— Видите шар? Осторожно проверните его вперёд.
Княжна с опаской коснулась его указательным пальцем. И медленно толкнула белую сферу.
Кресло чуть дёрнулось и проехало не больше дюйма.
— Ай!
Девушка взвизгнула. И тут же двинула шар ещё раз. И ещё, и ещё!
Через пять минут по комнате носилось взад-вперёд кресло с хохочущей в голос княжной. В её взгляде плескалась лёгкая искорка безумия, впрочем неопасного.
— Костя, ты настоящий волшебник, — шепнула мне Марья Алексевна.
Я только пожал плечами: ерунда, любой опытный деланный маг сотворил бы что-то подобное. Вахваховой не надо было писать в Европу. Знаю я своих коллег — письма из “дикой”
