него была отличная страховка, и парамедики отвезли его в одну из самых дорогих клиник Города, и сейчас лучшие ее хирурги бились за его жизнь, и я понятия не имела, как протекает эта битва.
То, что прошло столько времени, а она еще не закончена, внушало одновременно и опасения и оптимизм.
По крайней мере, он до сих пор жив.
Мне, наверное, нужно было быть в десятке других мест, заниматься делами, решать какие-то проблемы и ловить убийц, но я сидела здесь и смотрела в белую стену.
* * *
Коп внутри меня понимал, что Реджи я сейчас помочь никак не могу, что ему могут помочь только профессионалы, а я могу сделать хуже, и несколько секунд, с учетом того, что «скорой» придется добираться через утренние заторы, сейчас уже ничего не решат, поэтому я первым делом бросилась к окну, чтобы убедиться.
И убедилась, что на асфальте никого нет. Внизу только осколки от выбитого телом Мигеля стекла, улица полна зевак, и все они смотрят вверх, а я маячу на фоне окна голая, мокрая и с пистолетом.
Я отскочила от окна, схватила телефон, вызвала «скорую», сообщив номер в отеле, дав примерное описание того, что произошло и подтвердив все это своим полицейским кодом.
Реджи лежал и истекал кровью. Я подтащила его к стене, придав телу сидячее положение, аккуратно стянула с него остатки футболки и увидела несколько проникающих ранений в грудь и живот. Поскольку никакого перевязочного материала у меня с собой не было, я приложила к ранам ладони, стараясь заткнуть их и минимизировать кровотечение. Все это я делала быстро и как-то механически, на автопилоте.
Стараясь сохранять при этом хотя бы внешнее спокойствие. Потому что если моя истерика прорвется наружу, лучше от этого никому не станет.
Так я и сидела минут десять, пока под окнами не завыли сирены, а в номер не ворвались парамедики. Они мягко отстранили меня от Реджи, принялись заматывать его грудь широким плотным лейкопластырем и делать уколы.
– Потеря крови…
– … в машине перельем…
Не прошло и минуты, как Реджи уже лежал на носилках, и тут один из парамедиков обратил внимание на меня. Даже в такой ситуации до меня дошло, что я все еще не одета, так что успела накинуть на себя гостиничный халат.
– Вы не ранены, мисс?
– Нет.
– Вы вся в крови.
– Это не моя. Куда вы его повезете?
– А вы знаете, есть ли у него страховка?
– Наверняка, – сказала я. – Он из «Ван Хельсинга».
– Так вот почему он до сих пор еще жив, – пробормотал себе под нос второй парамедик.
– Вам придется дождаться полиции, мисс, – сказал первый. – Наша служба ее уже вызвала.
– Я сама коп, – сказала я. – Процедуры мне известны. Так куда вы его повезете?
Они сказали.
– Шансы?
– Сейчас это трудно прогнозировать. Но он жив, значит, шансы есть, – они вынесли носилки с Реджи из номера и направились в сторону лифта, так что патрульным, идущим им навстречу, пришлось уступать дорогу.
* * *
Я смотрела в стену. В ее идеальной белизне начали проступать контуры каких-то абстрактных рисунков А может быть, у меня просто слезились глаза.
Кларк сел рядом.
– Как ты?
– Бывало лучше.
– А как он?
– Не знаю. Мне никто ничего не говорит.
– Это хороший знак, – сказал Кларк. – Люди работают.
– Угу.
– Кто это сделал, Боб?
– Мигель.
– Что за Мигель?
– Тот парень, который убил Дерека. Я решила называть его Мигелем, пока мы не узнаем, как его зовут по-настоящему. И не упрячем в тюрьму до конца его жизни, – объяснила я.
Кларк покачал головой.
– Что-то не так?
– Я не знаю, – сказал Кларк. – Я был на месте, я читал отчеты оттуда, я читал показания, которые ты дала патрульным. Что-то не стыкуется.
– И тем не менее, – сказала я.
– Ты вообще можешь говорить? – спросил Кларк. – Или мне стоит подойти к тебе с этим попозже?
– Я могу говорить, – сказала я. – Все, что я сейчас могу, это говорить.
– Тогда расскажи еще раз, как все было.
– Я пошла в душ, – сказала я. – Услышала шум. Вышла из душа…
– Пистолет ты брала с собой?
– Да. Это решение показалось мне достаточно разумным.
– Что было дальше?
– Я вышла и увидела, как они дерутся. Реджи и Мигель.
– Как ты определила, что это Мигель?
– Одет во все черное, смуглый, темные вьющиеся волосы, этакий испанский красавчик. Мы же видели его на записи, Джон.
– И какое у него было лицо?
– Что-то среднее между первым и вторым, которые были на видео.
– И тем не менее, ты сразу поняла, что это он?
– Да. Я видела его силуэт. Видела, как он двигался. Сто процентов я, конечно, не дам, но я считаю, что это он убил Дерека и пришел ко мне в номер.
– Ты не могла ошибиться? Спешка, аффект?
– Могла. Но не ошиблась.
– Ладно, – сказал Кларк. – Что было дальше?
– Они дрались.
– Чем?
– У Мигеля был короткий меч, – сказала я. – У Реджи был его нож. Если ты хорошо знаешь Реджи, то знаешь и о ноже.
– Знаю, – сказал Кларк. – В номере ножа не нашли. Где он?
– В брюхе у Мигеля, – сказала я. – Мерзавец вывалился в окно вместе с ним.
– А меч?
– Полагаю, тоже у него.
– Получается, что он унес с собой оба орудия?
– Получается так, – сказала я. – А что, по характеру ранений не очевидно, что они не на кулаках дрались?
– Очевидно, – сказал Кларк. – Еще была стрельба.
– Это стреляла я. Шесть раз. В Мигеля, разумеется. В результате его выбросило в окно.
– Ты попала в него все шесть раз?
– Мне кажется, что да.
– Понятно, – сказал Кларк.
– Что тебе понятно, Джон?
– Что на самом деле ничего не понятно, – сказал Кларк. – Номер залит кровью, но это кровь исключительно Профа. Другой там нет. А судя по тому, что ты говоришь, она должна быть, и примерно в таких же количествах.
Я потерла лицо рукой.
– Как такое может быть?
– Если бы я знал. Значит, он выпал наружу?
– На улице были люди, Джон. Должны быть очевидцы.
– Они есть, я просто уточняю, – сказал Кларк. – Ты смотрела в окно?
– Выглянула почти сразу.
– И?
– И его там уже не было.
– Вот что странно, – сказал Кларк. – Он выпал в окно с шестью пулями в организме и приземлился на асфальт с высоты четвертого этажа. То, что он встал и ушел, это, конечно, само по себе удивительно, но не слишком, высота не стопроцентно смертельная, исход такого полета от многих факторов зависит. Но на асфальте после его падения
