было одеть одежду на рассыпающуюся от времени мумию?
Клюйко пожал плечами. Его больше занимало то, что в обнаруженном трупе не оказалось криминала. А, значит, меньше работы будет и оперативникам-розыскникам, и участковым, и ему в том числе.
— И еще, — эксперт наклонился к Клюйко. — Внутри этой мумии находятся остатки переваренной пищи…
— Чего? — не выдержал майор-следователь. — Какой пищи⁈
— Двухдневной давности! — захихикал старичок. — Получается, что два дня назад эта мумия позавтракала или пообедала или поужинала. И достаточно плотно. Кстати, именно эти непереваренные остатки пищи и создали эту атмосфЭру (эксперт иронично сделал акцент на букве «э») зловония в квартире и подъезде. Сам-то труп уже достаточно высох, чтобы вонять.
— Да ну вас! — не выдержал Клюйко. — Такого быть не может, Григорий Федосеевич!
— Я тоже достаточно повидал в жизни, — старичок сел за стол. — И такое встречаю впервые.
Он бросил на стол пакет из оберточной бумаги.
— Вот здесь кольца, перстни, браслеты, цепочка с кулоном — всё, что я снял с этой загадочной бабы, — усмехнулся он. — Приобщите. А то ваши, — он снова ехидно хихикнул, — архаровцы не постесняются, приделают им ноги. А золотишко интересное, старинное, даже уникальное.
— А может, химия какая? — подал голос майор. — Ну, из той категории, какой можно обработать труп, чтоб он усох, состарился и выглядел на те же 30 лет.
Эксперт отрицательно качнул головой:
— Я с такими веществами, способствующими искусственному старению трупов, не сталкивался, и о них никогда не слышал. И, предупреждая ваш следующий вопрос, скажу, что труп мумифицирован естественным путем. Все внутренние органы, включая головной мозг, на месте.
— А если теоретически? — не унимался майор.
Эксперт пожал плечами:
— Теоретически?.. Можно допустить помещение тела, то есть трупа, в своеобразную камеру-сушку… Разве что так… Да и то, сколько тело будет там находиться до нужной кондиции? Во всяком случае, я про такие не слышал!
Глава 34
Привет из могилы
Maman выписали после обеда. Я доехал до больницы, дождался. Пока ей оформят все документы, подхватил сумки и направился на стоянку такси.
— Может, всё-таки на автобусе? — робко попыталась возразить maman.
— Не, ма, — ответил я. — Сегодня шикуем! Да фиг его знает, как там твои травмы себя поведут в общественном-то транспорте?
— Нормально поведут! — завелась maman.
Я улыбнулся — maman возвращалась к жизни.
Свободных машин оказалось много — рабочий день в самом разгаре. Таксист с оплатой тоже не зверствовал, заплатили по счетчику. Через сорок минут уже были дома.
Вместе со старушками на лавочке возле подъезда сидел дед Пахом. Живой, веселый и даже вроде как румяный. При виде нас бабки вместе с дедом первыми (первыми!) поздоровались, чем немало удивили maman. Более того, они даже привстали, чуть не вогнав её в ступор.
— Чего это они? — удивилась maman.
— Соскучились, наверное, — пошутил я с самым серьезным видом, поднимаясь по лестнице вслед за maman. Кстати, я успел взглянуть на деда через магическое зрение — второе легкое у него стало зеленеть, отходя от черного цвета. Надо бы еще разок-другой к нему сходить, чтобы закрепить успех.
У почтовых ящиков я остановился. Показалось, что в нашем ящике что-то есть. В круглых дырках в нижней части ящика виднелся то ли конверт, то ли какая-то бумажка-записка. А может, мусор. Я поддел нижнюю крышку ногтем, сдвигая язычок замка. Мне в руку выпал серый конвертик из плотной бумаги, в котором был то ли шарик, то ли какой-то комочек. На конверте красовалась надпись «Ковалеву Антону» и в скобочках «(лично в руки)». Я пожал плечами, сунул конверт в карман и пошел домой.
Maman ушла в комнату переодеваться, закрыв за собой дверь.
— Чем питался без меня? — спросила она через дверь.
— Побирался у «Домовой кухни»! Пирожки со столов воровал. За копейку с цыганами на остановке дрался.
«Домовой кухней» называлась столовая в пристройке между соседними домами. Рядом с ней за стенкой находился «Пивной бар». Впрочем, «бар» — тоже название слишком громкое для этой забегаловки.
Впрочем, когда-то в далеком детстве, эдак в классе 5-м или 6-м в этой самой «Домовой кухне» я с Мишкой и Андрюхой воровал котлеты и пирожки. Платили за три, а ухитрялись спрятать, пока шли к кассе раза в два, а то и три больше.
Maman переоделась, вышла на кухню, сразу занялась ревизией остатков продуктов в холодильнике.
Я же ушел в комнату — тоже переодеться, а заодно посмотреть в спокойной обстановке, что за письмецо мне прислали.
Я разорвал конверт. На стол выпал массивный золотой перстень с крупным зеленым камнем посередине в обрамлении мелких прозрачных камушков. Я потянулся, чтобы взять его, но остановился. Рука замерла сама. От перстня тянуло прямо-таки концентрированной негативной энергией. Казалось, что стоит его коснуться, то сразу упадешь замертво.
Память услужливо подсказала, что этот перстенёк таскала на среднем пальце правой руки эта сама бабка Зара.
Я взглянул на него астральным зрением. И правда, ювелирное изделие находилось в плотном серебристо-сером коконе «мертвой» силы. Я протянул руку, не касаясь перстня, потянул эту силу на себя. Кокон отозвался. От него протянулась тонкая ниточка к пальцам, которая по моим энергоканалам пошла внутрь меня, в мой клубок сил.
Кокон разматывался быстро. Но нить оставалась по-прежнему тонкой. Надо было усвоить силу, иначе её переизбыток мог печально отозваться на здоровье. Кокон размотался окончательно. Перстень продолжал оставаться серым.
— Ого! Какой красивый! — раздался у меня за спиной голос maman. Из-за моего плеча к столу потянулась её рука.
— Не трожь! — громко рявкнул я.
Maman отдернула руку, остолбенела, а потом отвесила мне затрещину.
— Ты как с матерью разговариваешь? — гневно спросила она.
— Стой! — продолжил я и объяснил. — Эту штуку мне подкинули в почтовый ящик. А еще я эту цацку видел на пальце у цыганки бабки Зары.
Maman сделала шаг назад и уже спокойно спросила:
— Подкинули? Может, он отравленный?
Я пожал плечами. Как только эта мысль мне в голову не пришла? Действительно, перстень старый. Может, он реально с каким-нибудь сюрпризом? Поэтому и серый цвет в Астрале у него никак не убирается, если даже силу я смог убрать?
Я достал из верхнего ящика стола, где хранил инструменты, пинцет. Подцепил перстень и переложил его снова в
