брудершафт, любезно, проводил нас до перехода в следующий вагон. Рыжеволосая Ольга держалась из последних сил. Мы торопились еще и по – тому, что в любой момент, она могла, просто, упасть и уснуть. И, тогда наша афера бы раскрылась. Но она продолжала мило улыбаться мужчине в лиловом плаще, пока мы не дошли до самой двери.
Едва мы переступили порог следующего вагона, как рыжеволосая Ольга рухнула на пол. Я еле успел ухватить ее, чтобы она не сильно ушиблась при падении. Мы затащили ее в туалетную комнату и начали поливать холодной водой. Она приоткрыла глаза, и мать Клары дала мне знак, чтобы я вышел. Я послушно закрыл дверь, оставляя их. Тем более, что нужно было кому – то присмотреть и за Кларой.
– Что с ней, она заболела? – спросила у меня Клара про Ольгу.
– Все будет хорошо, – ответил я ей, – скоро, все будет хорошо.
– Она поправится?
– Конечно, – сказал я.
Через несколько минут появилась мать Клары. У нее был грустный вид.
– Ну как? – спросил я ее.
Она покачала головой и, махнув рукой, сказала:
– Плохо! Никак не могу привести ее в чувства.
– Она спит? – спросил я.
– Да, надо перенести ее в купе и оставить там на некоторое время, чтобы она смогла выспаться, – предложила мать Клары.
– Но мы не можем ее здесь оставить! – сказал я.
– Знаю, – ответила она, – мы за ней вернемся, как только обследуем этот вагон.
– Хорошо, – сказал я, – тогда давайте не будем терять времени даром.
Я взял рыжеволосую Ольгу на руки, чтобы отнести в ближайшее купе. В вагонном проходе было пусто, но дверь в купе была закрыта. Мать Клары предложила мне отнести Ольгу в следующее купе, и пошла, чтобы посмотреть, не открыто ли оно. Купе оказалось открытым, но, к сожалению, там совершенно отсутствовали полки. У окна стоял покрытый скатертью стол, а полок просто не было. То же самое, ее ждало и в третьем, и четвертом купе. Она вернулась назад и сказала мне об этом, тогда мы решили войти в первое купе, надеясь, что там – то будут полки, куда мы сможем положить Ольгу. Мать Клары постучала для приличия в дверь. Никто не отвечал, тогда мы осторожно открыли дверь. Это купе оказалось просто огромным. Здесь размещалось несколько кроватей, вполне приличных размеров. Правда, одна из них, уже была занята каким – то человеком, который лежал книзу лицом и храпел. Мы быстро узнали в нем писателя. Нам стало ясно, что ему не удалось миновать хитрого замысла мужчины в лиловом плаще. Мы переглянулись с матерью Клары, недоумевая, куда же делся повар.
– Если он отправился вслед за моим мужем, значит, он должен быть здесь, – сказала мне мать Клары.
– Может быть, он задержался в предыдущем вагоне? – предположил я.
– Я его там не заметила, его там не было, – сказала она.
– Не было, – согласился с ней я.
– Так что же? Он отправился дальше?
– Возможно, – ответил я.
– Мне это не нравится, – сказала она.
– Может быть ему удалось миновать бокала с шампанским в предыдущем вагоне, – решил я.
– Это точно, – поддержала меня мать Клары, – скорее всего, он уже дома, а обещал, что будем держаться все вместе, – сказала она и насупилась.
Потом, мы решили положить Ольгу на соседнюю кровать. Избавившись от своей ноши, я сел прямо на пол в этом купе, не знаю почему, но у меня было какое – то странное предчувствие, которое не давало мне сесть на эти кровати. Клара присела возле меня на корточки, а ее мать, быстро прикрыв дверь, прильнула к моему уху и прошептала:
– Сейчас надо подумать над тем, для чего нас пытался усыпить мужчина в лиловом плаще.
– Согласен, ответил я ей.
– Клара, побудь немного здесь с папой и Ольгой, нам надо кое – что с Максом обсудить, – сказала она дочери, и мы вышли из купе в коридор.
Надо сказать, что Клара была на редкость послушным ребенком, или, может быть так казалось из – за того, что ситуация в которой мы находились, была не совсем обычной. Может быть, на нее действовал перенесенный стресс, а может быть, она просто очень хотела выбраться отсюда. В любом случае, она вела себя совсем как взрослая и не доставляла нем абсолютно никаких проблем своим поведением.
Едва мы вышли, как мать Клары стала быстро говорить мне:
– Давайте рассуждать, по предположению мужчины в лиловом плаще, мы сейчас должны спать. Значит, здесь в это время, мы можем увидеть то, чего бы он никак не хотел нам показывать. Не знаю, но будь у него благие намерения, он не стал бы подсыпать нам в шампанское снотворное. Получается, он заинтересован в том, чтобы мы не вытащили отсюда Клару.
– Согласен, – ответил я, – и в прошлый раз, именно он, столкнул меня с поезда вместо Клары. Однозначно, он что – то замышляет и на этот раз.
– Если у него была цель, чтобы мы уснули, значит, он может очень просто вычислить наше дальнейшее поведение, а именно, мы все сейчас должны спать в первом же купе этого вагона.
– Верно! Как, впрочем, это сделал ваш супруг. И, именно, в первом купе, не зря здесь, столько кроватей, а в других, даже полки отсутствуют. Это его четкий расчет.
– Скорей! – закричала мать Клары и бросилась назад в купе.
Я еле удержал ее за руку и спросил, что это значит?
– Здесь может быть небезопасно! Ведь он знает наверняка, что мы все сейчас находимся в спящем состоянии, именно в этом купе. Вот почему в других купе нет полок, чтобы не смогли уснуть там, понимаешь?
– Кажется, да. Мы должны по его замыслу находиться в этом купе! Быстрей! – крикнул я, и мы ворвались обратно в купе.
Мать Клары, первым делом, попыталась растормошить спящего мужа, но у нее ничего не получалось. Я же, не теряя времени, взял на руки Ольгу и перенес ее в находившееся рядом купе. Я положил ее прямо на пол, а под голову, подложил, сорванную со стола скатерть. Потом в купе зашла Клара и сказала мне, что мама велела ей быть рядом с тетей Олей.
– Отлично, – сказал я ей, – сиди здесь тихо, а мы скоро придем, хорошо?
– Хорошо, – ответила Клара и села возле рыжеволосой Ольги.
Я, на всякий случай, прикрыл дверь купе и поспешил вернуться, чтобы помочь матери Клары. Когда я зашел в первое купе, то увидел, что Ольга пытается стащить своего мужа с полки.
– Боюсь, что он выпил не один бокал шампанского! – заметила
