словно заранее сожалея о сказанном. — Наверное, потому мне и жаль вас. Вас, Зэвана, будь он неладен, перепортил мне все скатерти, Лялю и тех шлюх в Империи.
— Будьте осторожны, жалостью легко манипулировать.
— Вы не обижаетесь? — осторожно глянула она в ответ.
— За что мне на вас обижаться?
— Мужчины не любят, когда их жалеют.
Дэймос пожал плечами, складывая бутерброды друг на друга.
— Я бы предпочёл, чтобы вы меня боготворили, но что имеем — то имеем.
— Но я жалею вас не настолько, чтобы забыть о том, как вы позволили Заклеймённым утопить меня, — быстро добавила она.
— Вот и отлично. Как думаете, нам удастся подделать дневники? Одну копию я уже сделал, но боюсь, сравнивая её с оригинальным дневником, они быстро поймут, в чём дело.
— Я могу сделать если не так же, то очень похоже. Знать бы, что именно там скрыто, и можно было бы внести правки, что отправит их по ложному следу.
— Тогда на выходных я принесу вам свой дневник и посмотрим, что из этого выйдет.
На том и порешили. Спать Дэймос отправился в гостевую комнату. Сначала он хотел уступить её Лисаре, он она веско заметила, что с его ростом он даже на обеденном столе не поместится, не то что на софе. А спать на полу холодно, от балкона сильно несло.
Через несколько дней Дэймос поднимался по ступеням Академии с сумкой в руках. Студенты с любопытством поглядывали в его сторону.
— Что опять натворил Мидас? — донёсся до него шёпот старшекурсников.
— Как что? Его отчислили!
— Серьёзно?
Группа подростков в чёрных пальто уставилась на Дэймоса как на восьмое чудо света.
— Не на его ли деньги отремонтировали биологическую лабораторию?
— Говорят, на его.
— Разве после такого Академия может отчислить?
— Ну, если не посещать занятия и грубить преподавателям — может.
— Его ещё не отчислили, — вмешался другой. — Сегодня заседает репутационный совет.
Все опять покосились в его сторону, и в спину донеслось:
— Спорим, отмажет племянника?
— Академия покажет себя не в самом выгодном свете, если оставит этого олуха.
— Деньги, — философски пожал плечами другой.
— Репутация.
Одни продолжили спорить, другие стали делать ставки о цене, которую придётся заплатить, чтобы оставить этого оболтуса в Академии. Платить за племянника Дэймос не собирался. Его отец давно не присылал писем, и он сомневался, что тот жив.
Если верить слухам, здоровье Медного дракона пошатнулось, а его многочисленные родственники начали борьбу за власть. Всё это пагубно сказывалось на торговле, и совместное предприятие перестало приносить желаемый доход.
В холле замка было оживлённо. Пришедшие на заседание репутационного совета, нервно переговариваясь, подпирали колонны. Неожиданно Дэймос заметил знакомую рыжую макушку. Мисс Лайронс совсем несолидно сидела на подоконнике, болтая ногами. Рядом в неприметном серо-голубом платье стояла Лисара, сливаясь с бледной стеной. Простенькая причёска, отсутствие украшений и опущенный к полу грустный взгляд. Похоже, она основательно подготовилась к встрече с советом. Едва ли кто-то сумеет поверить, что столь смиренная особа хоть в чём-то виновата, кроме болезненной скромности.
Подходить к ней он не решился. Не хватало ещё своей персоной ухудшить ситуацию.
Далтон и несколько незнакомых агентов уже ждали его в кабинете ректора.
— Вы принесли дневники? — торопливо спросила она, поглядывая на часы.
— Конечно, как и договаривались. — Едва Далтон потянулась к сумке, Дэймос отступил. — Вы помните, что мы партнёры? У меня нет желания отдавать столь ценную вещь абы кому с перспективой никогда её больше не увидеть.
Недовольно нахмурившись, Далтон представила группу лингвистов, что будет работать над дневниками. Раскланявшись, они направились в научную библиотеку, закрытую для простых обывателей.
На свет извлекли третий дневник. Взяв его в руки, Дэймос с удивлением узнал походный журнал. Пролистав, открыл на случайной странице:
«День 48. Мы спустились в плато. Неудачно. Томаш сорвался и утащил вниз ещё троих. Скоро вся группа будет состоять из калек. Укрылись от ветра, зализываем раны, греем воду. Дров почти не осталось, но внизу виден лес. Погода меняется быстрее, чем я успеваю на неё реагировать. Устал. Хочется спать. За нами кто-то идет. Рысь говорит, что мне мерещится от усталости, но я знаю. Чувствую их.
День 53. Двое не проснулись. Замёрзли. Становится холоднее. С трудом верится, что по ту сторону гор сейчас середина лета. Я знал, что чем ближе к Одинокой горе, тем холоднее, но не ожидал, что настолько. Не может же Карестова пустошь так нагло игнорировать законы природы?»
— Очень интересное чтиво, согласна, но не могли бы вы вернуть дневник? — нетерпеливо произнесла Далтон, протягивая руку.
— Конечно.
Лингвисты явно нервничали, берясь за перевод. Хотя бы потому, что понятия не имели, что делать и где искать подсказки. Походный журнал. Сборник кулинарных рецептов. Набор геометрических схем и насыпанных без всякой логики формул. Что ж, удачи им.
— Это всё больше напоминает дурную посмертную шутку, — вслух закончил он мысль.
— Думаете, это обманка?
Дэймос пожал плечами. Лингвистов оставили работать. Можно было остаться с ними, но нервозность Далтон оказалась интереснее.
— Куда-то спешите? — спросил он, когда они оказались в коридоре.
— На заседание репутационного совета.
— О! Заседание открытое?
— Да, разбираем мелкие дела, ничего интересного, — ответила она и поспешила добавить: — Вам там будет ужасно скучно.
— Едва ли перевод в ближайшее время сдвинется с места. Пойдёмте посмотрим, за что ныне ругают магистров.
Открытое заседание — ещё один рычаг устрашения провинившихся. Вероятно, они надеются, что общественное порицание заставит магистра если не отказаться от порочащих честь Кондомы действий, то хотя бы стать осторожнее.
Первое попадание под прицел репутационного совета зачастую обходится для провинившегося предупреждением, оттого заседания проходят быстро. Совет грозит пальчиком магистру, а тот обещает впредь вести себя хорошо.
Заседали в лекционном зале с амфитеатром сидений и небольшой площадкой внизу. Огромные узкие окна с цветной мозаикой под арками давали много света. Каменные стены оставили незакрытыми, от них веяло прохладой. В помещении причудливо переплелись современные решения вроде двойной доски и дух древнего замка, в котором располагалась Академия.
Зрителей посмотреть на чужой позор набралось немного. Большинство приходили поддержать друзей и уходили сразу после разбора дела. Заняв место на самом верху, Дэймос без труда нашёл пару рыжих макушек, что даже здесь сидели склонившись друг к другу.
Заседание уже шло, предупреждения и наказания раздавались щедрой рукой совета. Далтон заняла место во главе преподавательского стола. На доске за её спиной располагался список провинившихся, где Дэймос отыскал знакомую фамилию.
Далтон почти не участвовала в разбирательствах дел, пока очередь не дошла до Лисары. Приосанившись, она посмотрела на девушку,
