ЧОП "Заря". Книга пятая - Евгений Александрович Гарцевич

Я выхватил маленький флакончик с черногнилью. Ту самую, которую мы украли с оружейной фабрики.

Смолу с крышки я содрал заранее, оставалась только магическая пробка, но я даже прикасаться к ней не стал — сдвоенная сила мейна и Ларса — тонкое ледяное лезвие, взмах, толчок и, словно гусары шампанское открывают, только без брызгов. Верхушка флакончика отлетела в сторону, а саму склянку я бросил в грудь Львову.

Профессор внес корректировки, и флакончик влетел аккурат в затягивающуюся рану. Львов дернулся, начал судорожно раздирать грудь, пытаясь вырвать заразу из тела. Но было уже поздно.

Черные прожилки, как вену на теле обычного человека, взбухли на груди и побежали по всему телу. Он взревел, но уже как-то не грозно, скорее обиженно и разочарованно.

— Да свершится справедливость, даже если небеса упадут… — я прошептал девиз отца, не смог сдержаться, чувствовал, что мне сейчас нужно это сказать.

Потом снова призвал силу Ларса, подхватил с земли помятое медное блюдо и отправил его к Львову. А когда оно приблизилось чуть ли не вплотную, подскочил и со всей дури пнул Львова ногой в грудь. Еще и мощности от Мухи добавил.

Зараженной Грешник отлетел на несколько метров и скатился по пандусу прямо в воду. Несколько раз еще перевернулся и пересек тонкую грань разрыва. Зеркальная поверхность пошла рябью, чавкнула и проглотила Львова.

Я уже был рядом, подпаливая разрыв огневиком.

Занялось! Но я, обжигая руки, все равно продолжал тыкать ZIPPO в черные сгустки, гоняющие по поверхности. И прежде чем разрыв вспыхнул целиком, сгустки опять сформировались в чье-то лицо. Взгляд пустых глаз — все та злость, ненависть и желание добраться до меня, ощущались чуть ли не физически. Тварь с той стороны бессильно клацнула зубами и растворилась в огне.

«…а теперь тикаем!» — залихватски свистнул Муха, и я бросился вдоль берега.

Слышал, как совсем недолгая пауза, сменилась вздохами непонимания, а потом и гнева. И как за мной бросилась толпа. Раздались выстрелы, скрежеща по бедному ржавому кораблю, но меня там уже не было. Проскочил насквозь и, пользуясь темнотой, дымом от сгоревшего разрыва, припустил по берегу, забирая обратно в горы.

Переполненный силой от изгнания, плюс остатки императорской крови — я, скорее всего, светился для них, как прожектор на маяке в безлунную ночь. Грешники скоординировались и довольно быстро потянулись за мной. Со стороны города взревели моторки, темную ночь прорезали десятки фар и прожекторов.

Я не оборачивался, продолжал бежать, выжимая максимум из себя и фобосов. Энергия утекала, сил становилось все меньше и меньше, а до перевала было еще далеко. Еще и дорога пошла в горку, добавив сложностей. А над перевалом появились отсветы и лучи света, от фар с той стороны.

«…все, Матвей, харе…отбегались…» — прохрипел Муха: «…тормозим, жахнем еще деликатесиков и завалим столько, сколько сможем… Обложили демоны…»

— Спасибо, парни и Харми, — я облокотился на колени, стараясь отдышаться, — С вами было классно.

Я посмотрел вниз по склону — Грешники перли волной. В первых рядах сектанты и остатки Прайда, а сзади подтягивалась просто черная масса и хвост ее заканчивался где-то возле походного лагеря.

Посмотрел вверх и прислушался — совсем рядом уже. Фары бьют в небо, топот и ржание лошадей, рычание моторок.

Посмотрел по бокам — ближайших укрытий не видно, редкие какие-то камушки, да тощие деревца.

Отдышался, выпрямился, поглотил сразу два последних пузырька с кровью императора. Сжал «лапку» в правой руке, а финку в левой и повернулся к подступающим снизу. Раскинул руки и проорался, сдабривая эмоции отборным матом. В спину ударил луч света, формируя из меня огромную тень, упавшую на склон. Ясно, значит, эти уже на перевале.

Я махнул рукой призывая нижних поторопиться и наслаждаясь тем, как выглядит моя тень.

Но они вдруг остановились.

Замерли на мгновение, глядя, как все больше и больше света появляется наверху и шарахнулись назад. Отступили на шаг, потом еще на один, несколько человек выстрелило, но не в меня, а куда-то выше.

Я обернулся и сразу же зажмурился от слепящего глаза света. Моторки, броневики, темные силуэты людей и знамена. Глаза слезились от света, и это было скорее на грани чувств и ауры, но я узнал знамя Ордена. Потом еще одно и еще — императорская гвардия, Исаевы, Монастырские, Кантемировы…

Орденские охотники — много, может, не тысячи, как Грешники, но здесь были почти все.

— Ну чего застыл? — худенький силуэт загородил свет и раздался до боли знакомый голос Банши. — Пошли, а то без нас всех тут раскидают. Захар нам потом не простит, что мы без трофеев…