богу рейтинга!
Николаю и Женьке подобные вещи были известны лучше, чем всем остальным, потому рыжеволосая девица так и негодовала в одном из предприятий общепита Курского вокзала, небезосновательно подозревая, что из-за бесполезного странствия черт знает куда она пропустит ряд интереснейших событий.
Впрочем, позже ее немного примирила с действительностью не лишенная приятности поездка в изрядно заполненной электричке. Во-первых, из ее окон после того, как кончились столично-индустриальные пейзажи, открылся вид на весеннюю подмосковную природу со всеми ее красотами, вроде зеленеющих косогоров, сверкающих под солнышком водоемов, около которых уже стояли десятки легковых машин и невероятно одухотворенных немолодых уже дачников, которые с юношеской легкостью вылезали из вагонов с коробками, из которых торчала свежея зелень рассады. Во-вторых, как оказалось, по вагонам до сих пор ходят коробейники с мороженым. Николай купил ей два большущих рожка, и рыжая бунтовщица на добрых двадцать минут выпала из реальности, что его невероятно обрадовало.
Короче — остыла его напарница к тому времени, когда пришло время покинуть электричку, охладил ее пломбир с черносмородиновой начинкой. Более того — именно она и отыскала маршрутку, которая шла до Аверкиева, отважно сумела отстоять два места в ней для себя и Нифонтова, вступив в нелегкую схватку с какой-то местной гражданкой, изрядно напоминавшей тяжелый танк, и даже каким-то образом сориентировавшись на местности, распознала тот самый перекресток, на котором им надо было выйти.
— Так — сообщила напарнику Женька, проводив взглядом маршрутку, которая напоследок обдала их дорожной пыль — Пчхи!
— Будь здорова.
— Сам не сдохни — привычно отозвалась Мезенцева — Аааа-пчхи! Холера забери эту пылюку! Пчхи! Фффу! Так! Там Бразуново, значит нам вон туда.
— А почему не туда? — ткнул пальцем Николай вправо.
— Потому что карта! — сунула Мезенцева под нос ему свой смартфон — Телефон — он не только для игр и «Людочка, я тебя тоже люблю». Это рабочий инструмент. Для тех, кто понимает, разумеется.
— Жень, ты наркотики точно никакие не принимаешь? — осведомился у нее Николай.
— Ты дурак?
— А, может, ты беременна?
— Если только от сырости. Или от Тит Титыча. С нашей работой нормального парня себе завести невозможно, и тебе это прекрасно известно.
— Совсем рехнулась? — опешил Николай — Мне-то откуда подобное знать? Я, слава богу, не по этой части, так что не надо грязи. А вопросы такие задаю, потому что ведешь ты себя сегодня страннее, чем обычно. Очень уж у тебя резкие перепады настроения. Даже для тебя резкие. Вот и подумалось…
— Говорила мама, что меня в детстве цыганка прокляла, пообещав жизнь, полную боли, а я ей не верила — вздохнула Мезенцева — Зря. Правду она мне рассказывала. Вот моя жизнь, а вот и она, головная боль. Стоит, лыбится. Пошли уже.
— Пошли — глянул Николай в сторону недальнего леска, в который тоненькой линией уходила тропинка — Хотя я бы предпочел под деревья сейчас не соваться, врать не стану.
— Почему?
— Так клещи. Весна самое их время. Как прыгнет он тебе на шею, как в нее вцепится! И тогда…
— Что тогда? — нахмурилась Мезенцева.
— Да ничего — отмахнулся от нее Нифонтов — Ты и без укуса клеща ведешь себя так, словно уже энцефалит подцепила. С мозгом у тебя проблемы, причем постоянно-пожизненные.
— Сволочь — словно обращаясь к невидимым зрителям, показала на приятеля рукой Мезенцева, после перекинула ремень своей легкой сумки через шею и направилась в сторону леса. Николай закурил, глянул на небо, которое потихоньку начинало меркнуть, предвещая скорое приближение вечера и проследовал за ней.
Разумеется, разумнее было бы прибыть сюда с утра или хотя бы в районе полудня, но Ровнин настоял на том, чтобы оперативники отправились в путь сразу же после его распоряжения, потому времени до темноты у них оставалось не так и много. Вроде и не так далеко от Москвы до Часовни, а все равно — тут час ехать, тут полчаса, да еще подожди транспорта, вот тебе и полдня прошло.
Да еще карта в смартфоне Женьку таки подвела. Она-то сразу к поляне с часовней хотела выйти через лес, до нее от перекрестка никак не больше двух километров пути выходило, а в результате выбрели путешественники непосредственно к окраине деревни, которая, правды ради, производила впечатление не слишком обитаемой. Впрочем, бряканье ведра, раздавшееся от одного из домов, убедило странников в том, что жизнь тут все же наличествует.
— Нет худа без добра — бодро заявила Мезенцева, засунув смартфон в карман — Выполним поручение шефа, передадим привет бабе Даше.
— Или Маше? — саркастически уточнил Николай.
— Какая будет, той и передадим — сказала, как отрезала, девушка — Может, еще и молочка попьем на дорожку. Мы не Ровнин, у нас желудки луженые. По крайней мере, у меня точно.
— Это если она жива — резонно заметил Нифонтов — Лет-то прошло сколько.
Увы и ах, он оказался прав, дом, на который им дал наводку Олег Георгиевич, стоял с заколоченными дверьми и окнами.
— Печально — вздохнула Мезенцева — Всегда грустно, когда хорошие люди уходят.
— Да не отпевай ты бабусю раньше времени. Может, просто перебралась старушка в город, внуков-правнуков нянчить.
— Вы кого тут ищете? — раздался за спинами оперативников голос, несомненно, принадлежащий немолодой женщине — А? Если Дарью, так она пять лет как уехала. Приболела сильно, вот ее сын к себе и забрал, поближе к поликлиникам. Ну, а ему самому этот дом и даром не нужен.
— Здрасьте — синхронно развернулись молодые люди и тут же наткнулись на колючий взгляд невысокой старушки в вязанной кофте. В руке она держала веревку, на другом конце которой имелась коза с не менее пытливым чем у хозяйки, но зато более томным взглядом.
— И вам не хворать — отозвалась старушка — Так чего тут бродите?
— Мы хотели бабе Даше привет от нашего начальника передать — бодро протараторила Евгения — Она с ним давняя знакомица. Да-да. Молоком его всегда угощала при встрече. Мы тут проездом просто, вот и завернули по его просьбе.
— Проездом они — проворчала старушка и дернула веревку, из-за чего коза немедленно недовольно мекнула — Нету Дарьи, говорю вам. Съехала она. А то, может, и померла уже.
— Жаль — вздохнул Николай.
— Не попьем молочка — поддакнула ему Мезенцева — Ну, мы тогда пойдем, чего стоять? Бабуль, а к старой часовне, разрушенной, это же туда?
И она ткнула пальцем в сторону перелеска, что находился слева от них.
— Молока и я продать могу, мне не сложно — деловито сообщила бабка — А что до развалин… На
