class="p1">Вместо этого она просто сказала, как рада, что у него и Олеси всё в порядке. Да и сам Дима не стал углубляться в детали повседневной жизни, только пожелал ей в конце разговора беречь себя.
Она и берегла. Так сильно, что не готова была открываться чему-то новому, оставляя место только мимолетным историям, которые заканчивались ничем.
День пролетел незаметно. Новые лица, старые лица, коллеги, которым всегда нужно узнать, где и с кем она провела летний отпуск.
Ада любила эту суету начала года. Она отгоняла непрошеные воспоминания.
Закрыв за собой дверь, Ада оставила все тревоги дня снаружи. Её студия — это место, где ничего не напоминает о работе или других заботах. Островок спокойствия.
Ада готовила себе пасту на ужин, когда зазвонил телефон. Даже не глядя на экран, она знала, кто это.
— Привет, — за всё это время голос Димы ничуть не изменился.
— Привет, — выдохнула она, радуясь, что не ошиблась с ожиданиями.
— Решил нарушить традицию и выбрать приятный, а не трагичный повод.
— Ты помнишь, какой сегодня день? — удивилась Ада, убавив огонь под сковородой и садясь за кухонный стол. В полумраке кухни, где горели только встроенные лампы над варочной поверхностью, разговор сам собой стал каким-то интимным.
— Конечно, поэтому и звоню.
— Ты никогда не думал, что было бы, если бы не та пара французского?
Дима рассмеялся.
— Думал. Наверно, мы всё равно бы потом познакомились.
— А если нет, то жил бы ты сейчас спокойной жизнью в Казани.
— Я бы и так уехал.
— Питер звал?
— Скорее, масштаба не хватало.
— Чем ты сейчас занят? Вы всё так же в Питере? — он перестал вести страничку Вконтакте, как и Олеся, так что Ада гадала, что случилось.
— Уехали с Олесей в конце двадцать первого в Нью-Йорк, открыли небольшую выставочную галерею. Ищу новых художников, которые готовы сотрудничать с нами.
— А сам?
— Я больше не рисую. И играть уже год как перестал. А ты пишешь?
— После того стихотворения больше не приходят.
Последнее так и висело в недрах страницы «ВКонтакте». Рука не поднималась удалить поначалу, а теперь Ада поняла, как ценны воспоминания — и плохие, и хорошие.
— Жаль. У тебя красиво получалось.
— Зато строчки больше не пристают и не мешают по утрам.
— А ты чем занимаешься? Всё так же преподаешь?
— Да, планирую в этом году набирать материал на новую тему. Может, когда-нибудь и докторская получится.
О Юхе они оба умолчали.
Сколько раз за прошедшие годы Ада хотела открыть дверь к нему. Но останавливало и принятое ими решение, и то, что этим способом передвижения она пользовалась только по работе. Слишком много энергии уходило, а с таким большим расстоянием Ада сама бы не справилась. Просить о помощи Юху она бы не стала ни под каким предлогам — всё поймет, всё прочитает и решит закончить начатое в тот день.
Нет, ради минуты радости не стоит жертвовать целой жизнью.
— Как мама?
— В последнее время сдает, — вздохнул Дима. — Мы отправили её в новый санаторий, и она там уже третий месяц.
— А Олеся?
— Параллельно ведет частную практику, у неё всё хорошо. Кстати, мы как-то до отъезда с Лилей случайно встретились на Невском.
Ада знала, что та ездила в Питер, но об этом она ей не рассказала.
— Она меня сначала не узнала, — Дима засмеялся. — Сказала, что без красной пряди я сам на себя не похож.
Ада улыбнулась и машинально почесала руку. На месте шрамов от когтей оборотня давно красовалась татуировка в виде объемного цветка, чего-то среднего между георгином и астрой.
— Я рад, что ты продолжаешь с ними общаться.
— Это я должна тебя благодарить за то, что познакомил с ними.
Повисло молчание, и Ада поняла, что наступило время главного вопроса.
— А всё-таки зачем ты позвонил?
— Твоя прямота, Адель, никогда не перестанет меня удивлять.
Ада не повелась на отвлечение и спросила:
— Только не говори, что он опять появился?
— Нет! Всё в порядке, можешь не переживать. Желание действует спустя всё это время, так что мы не зря соблюдаем договоренность.
Ада ни разу за десять лет так и не решилась приехать в Питер. Какой смысл искушать судьбу? А теперь и незачем…
— Тогда что случилось?
Дима вздохнул и не сразу ответил.
— Я тебя больше не потревожу. Десять лет — большой срок, и я надеюсь, что у тебя будет ещё много таких лет.
— Дим, ответь мне только на один вопрос — в этом был какой-то смысл? Для чего тогда мы встретились?
Он молчал, видимо, обдумывая ответ, а на заднем фоне едва слышно разносились голоса.
— Конечно, был. Просто в этой жизни вот так получилось. Тут я бы никогда не стал для тебя кем-то бо́льшим.
— Ты когда так начал разгонять тему перерождения? — засмеялась сквозь набежавшие слезы Ада.
— Это всё Нойз виноват, правда-правда!
Смех объединял, будто не было между ними этого огромного расстояния. И мысленно и ощущениями Ада уносилась в ту уже далекую осень.
— Будем прощаться?
— Береги себя, Адель.
И повесил трубку.
Ада, продолжая улыбаться, вытерла слезы и выключила огонь под сковородкой. Аппетит пропал, но зато будет что взять на обед.
— Алиса, включи «Вселенная бесконечна», — скомандовала она умной колонке и под первые аккорды песни вышла из кухни.
В коридоре стоял стеллаж с книгами. Библиотека захватила целую стену, и периодически Ада её пополняла. Но не за книгой она туда вышла.
На средней полке в маленькой вазочке стоял алый георгин, будто только что срезанный с клумбы. Ада взяла его в руки и, усмехнувшись, повторила за Нойзом:
Ещё сильнее я в тебя всё равно не влюблюсь.
Значит, и правда не в этой жизни.
Мы друг другу давно надоели,
Стали словно дурные сны.
За неделей летят недели,
Доживаем мы до весны.
Словно легкие крылья колибри,
Время резво несется вскачь.
Я прощаю тебе твои срывы,
Ты меня отпускаешь в ночь.
Проплывают над нами реки,
Кто-то строит замки на облаках,
Я теряю от ветра строки,
Отпускаю тебя во снах.
Не расстаться нам и вовеки,
Так идти, словно нитью сплетясь.
Доживаю весну за неделю,
Оставляю навеки в снах.
В тот год учёба началась не 1 сентября из-за того, что оно выпадало на воскресенье
Район города Казани.
