Ознакомительная версия.
– Может, и будет, но для этого надо приложить совместные усилия. Тогда получается гораздо вкусней. Вон какие мы с Базальтом блинчики на пару сварганили, пальчики оближешь. Так что если будешь помогать…
– Но я ничего не умею, – призналась Лена. – Илья меня ничему не учит, да и сам толком готовить не умеет. – Завороженно глядя, как Иван ловко очищает картофелину, она высказала и опасения: – К тому же я порежусь обязательно, ногти поломаю, или ещё какое членовредительство сотворю. Меня мама никогда к кухне не подпускает.
– Ну и зря. Любой человек должен уметь приготовить вкусную еду, а женщине это самой природой определено.
– Нет на тебя феминисток! – заявила девушка. – Мы не рабыни на кухне!
Иван в недоумении пожал плечами:
– Как можно кормление отменными блюдами своих близких и любимых называть рабством? Феминистки, твердящие подобное – это обречённые на вымирание личности. Им нет места в эволюции вида, а создание и укрепление подобных движений за отчуждение женщин от кухни – прямая и целенаправленная деятельность тех уродов, которые хотят оставить на Земле не более одного миллиарда населения.
– А может, и правильно хотят? Еды-то на всех не хватает.
– Наглое вранье и оголтелая пропаганда! Уж поверь мне, я специально этими вопросами как-то интересовался. Наша планета легко может прокормить и сорок миллиардов. А если бы не тратить средства на производство оружия, то мы бы ещё в двадцатом веке стали заселять Луну и Марс.
– Фи! Пошла политика! – возмутилась будущая кинозвезда. – Ненавижу и не верю. Особенно когда речь идёт о таких огромных толпах народа. Они же пожрут друг друга без соли и без перца!
Иван понял, что продолжать диспут бесполезно, и, вручив красавице ножик, показал на три морковки:
– Чисти!
Елена посмотрела на него с сомнением.
– Мы с тобой готовим особенное блюдо: картофель с рыбой под красным соусом, – пояснил Иван. – Вкуснотища! И, между прочим, секрет приготовления известен в Москве единицам. Так что присоединяйся к священнодействию и хорошенько всё запоминай.
– А говорил, что можешь только яичницу и макароны…
– Ну, не хотел сразу все секреты раскрывать.
Потом он научил её резать морковку тонкой соломкой так, чтобы не мешали ноготки. Той же процедуре подверглись и три луковицы. Все это было обжарено до золотистой корочки, заправлено пассированной мукой, подверглось кипячению в томат-пасте и обильно присыпано специями и травками. Благо приправ в арсенале кухни имелось с переизбытком. Много времени ушло, чтобы обжарить картофель тонкими пластинками, а потом и рыбу до золотистой корочки на большом жару. В финальной фазе рыба, картофель и соус были уложены слоями в два этажа на глубокую прозрачную жаровню и поставлены в духовку на самый малый прогрев.
– Как только Илья придет, – сказал Иван, – включим духовку на максимум. Пока помоет руки и усядется на стол, блюдо получит должную красоту и законченность, и мы его подадим, полив каждую порцию сметаной. Сбоку наложим порцию салата из огурцов, помидор и лука, но на оливковом масле. Ни в коем случае не на сметане или майонезе. Запомнила?
– Запомнила…
Салат сделали быстро и даже успели довольно празднично оформить стол.
Пришел Базальт, заглянул на кухню и уставился на наряд Елены:
– Ты в таком виде и к подруге идти собираешься? Тогда тебя точно на какую-нибудь роль возьмут. Особенно если сериал порнографический.
– Много ты понимаешь! – огрызнулась Елена и удалилась.
– Ванюша, хоть бы ты ей намёк сделал. Сам небось себя неловко чувствуешь.
– Нисколечко! Отморозился полностью, что физически, что морально. Так что любые женщины передо мной могут хоть голышом расхаживать, мне теперь все равно.
Базальт закивал с сочувствующим видом:
– Эк тебя придавило… Но раньше времени себя не хорони, молодое тело само оправится от любых болезней. – Он присмотрелся к поставленной на центр стола жаровне, принюхался. – Очередное чудо? И без водочки? – Достал бутылку и рюмки. – И кто готовил?
– Сам знаешь, что мы с Леной. В следующий раз она сможет сделать то же самое уже самостоятельно.
Базальт уставился на вернувшуюся подругу с недоверием. А когда она наполнила его тарелку, произнес в явном озарении:
– Так это получается, что к моей красотке уже завтра целая очередь из кандидатов в мужья выстроится? Хм! Может, стоит встать в эту очередь первым?
Он тут же был удостоен восторженного взгляда и многообещающей улыбки подружки. Скорей всего это был первый, пусть и шуточный намёк на какие-то иные отношения между ними. И если подобные слова вылетали из уст такого основательного человека, как Базальт, то они многое значили и на многое позволяли рассчитывать. И видно было по задумчивому лицу Елены, что она уже строит некие планы, в том числе и по овладению искусством приготовления пищи. Да и у Ивана попыталась с ходу выведать ещё несколько рецептов.
В итоге несколько ранний ужин прошёл замечательно, чуть ли не в семейном уютном кругу. Мужчины уже допивали бутылку, когда женщина встала из-за стола, но тут же спохватилась:
– Помочь помыть посуду?
Загралов протестующе замахал руками:
– Да что тут мыть, три тарелки? – (Сковородки и прочую посуду, которая была использована при готовке, он помыл сразу.) – Не волнуйся, мы сами с руками.
– Ну, тогда я пошла красоту наводить. – И уже в двери кухни остановилась: – Илюша, может, всё-таки пройдёшься со мной? А то мало ли какие там мужики окажутся?
– Ха! Ты ведь утверждала, что все режиссеры и спонсоры – это бесполые существа или «голубые»!
– Говорила о тех, кого знаю, а этих нет. Да и подруга не внушает особого доверия. Уж так она себя ведёт развязно, что даже я за неё краснею.
– О-о! Это показатель! – воскликнул Базальт. – Если уж ты покраснела… то так и быть, пройдёмся… Ванюша, компанию нам составишь?
– Легко! – согласился тот, улыбаясь.
– Вот и отлично. На саму встречу не пойдём, а рядом с подъездом прогуляемся. А ты, малышка, если только что не так, сигнал с телефона дай. – И когда она вышла, уже совсем иным тоном обратился к приятелю: – Про развязность подруги она явно выдумала. Просто любит, когда я её сопровождаю. Ни один жлоб не пристаёт, и никто похабные комплименты вслед не бросает.
Видя, что товарищ улыбается как-то мечтательно после такого ужина под водочку, Иван и сам впал в благостное состояние. И ему показалось, что счастье иным людям всё-таки доступно, и даже семейное в том числе. Если ему самому так не повезло в жизни, то это не значит, что все остальные мужчины тоже должны смотреть на женщин волками. Движение к гармонии и любви нельзя остановить никакими катастрофами.
– Когда поженитесь? – спросил он.
Базальт поскреб подбородок:
– О женитьбе речи нет, Ванюша. Разница в возрасте мешает, я же тебе говорил. Это я сейчас ещё «о-го-го!», а через десять лет? Стану старым и немощным, и начнет она метаться в поисках резвого любовника. Нужно мне такое? И это ещё хорошо, если только изменять будет. После того, как с тобой жена поступила, вообще страшно становится семью заводить.
– Ну, ты ведь не настолько глуп, чтобы дать жене доверенности на всё?!
– А зачем тогда жить вместе? Если нет доверия, то и в брак вступать не стоит. Правильно я говорю?
Иван развёл руками:
– Какой из меня советчик? Неудачник я и лох…
Базальт добродушно рассмеялся:
– Ага! И северный олень! Не переживай, прорвёмся. С начальником я переговорил, он отнёсся к твоим бедам с пониманием. В лаборатории побывать разрешил, и мало того, хочет с тобой побеседовать и уровень твоих знаний проверить. Говорит, если ты и в самом деле к развалу фирмы «Контакт» непричастен да хорошо в программировании сечёшь, то постарается что-то придумать. Он мужик толковый, и связи у него в таких местах и на таком уровне, что нам с тобой и не снилось. Ведь его папаша – замминистра. Ну, что скажешь?
– Да не знаю, как тебя и благодарить…
Так они и беседовали, пока Елена одевалась и наводила боевую раскраску. Когда она появилась во всём великолепии, мужчины дружно зацокали языками, и Базальт с уверенностью заявил, что хорошая роль у нее уже в кармане. Игнорировать такую красоту не смогут ни «голубые», ни бесполые, ни даже люди с очень плохим зрением.
Вышли на вечернюю улицу в приподнятом настроении. Чтобы пройтись пешком, Елена обула удобные полусапожки, а туфли Илья нёс в пакете. У нужного подъезда она сменила обувь, став сразу выше чуть ли не на десяток сантиметров. И скрылась за дверью воплощением красоты и грации.
Мужчины же облюбовали чистый, отлично освещённый фонарями отрезок тротуара перед домом, да так и курсировали по нему, беседуя на разные темы. С одной стороны – дома в четырнадцать этажей, с другой – тёмный, сырой от недавней непогоды сквер с соснами, елями и густым колючим кустарником, ограждающим дорожки. Иван спросил, можно ли будет его товарищу перевести на счет Ильи небольшую сумму в рублях, так сказать, на мелкие расходы Загралова. Тот не возражал и поинтересовался, что это за товарищ. Иван с некоторым стыдом поведал о друге детства, и о том, с каким запозданием о нём вспомнил. Рассказал и о детских прозвищах, которыми они до сих пор пользовались, о нынешней работе Евгения и возникших у того сложностях.
Ознакомительная версия.
