прочная кожа шла пятнами тёмно-серого и почти чёрного цвета.
Мельком взглянув на него, командир эскадрона прошёл мимо, вдруг услышав, как кто-то зовёт его:
– Ве-ли-ар…, – ему показалось, он ослышался, но тихий зов повторился, только не в эфире, а внутри его головы. Во всяком случае, никто из солдат его не звал. Генерал остановился и, подойдя к пленнику, удивлённо спросил, к всеобщему недоумению: – Ты знаешь линерийский? – тот молчал, лишь в голове снова раздалось напевно уже уверенней: – Велиар…
Он узнал этот голос, голос Пии, одной из многих дев Верховных, богоподобных существ, олицетворявших собой не просто аркеронскую власть, а саму жизнь. Их было двенадцать, у каждого было своё место за столом совета, но под масками, что носили Владыки, нельзя было увидеть лиц. Всё в Аркероне так или иначе происходило с одобрения Верховных. Они объявляли начало сезона уборки урожая или посева зерна, они контролировали численность населения, решали, кому уйти за Синие Холмы и ник-то не мог родить ребёнка, даже просто заключить брак, если на это не будет получено согласие Совета. Они знали обо всём, что происходит в стране и казалось, даже солнце не могло подняться над горизонтом без их разрешения. Ник-то никогда не слышал их голоса, ник-то не знал, как общаются они между собой. Когда совещание заканчивалось, главный Вестник зачитывал с кафедры Совета принятое решение, и потом оно уже расходилось при помощи птиц и гонцов по Империи.
Стать девой Верховных по желанию было нельзя. То была огромная привилегия и великое бремя. Дева, вошедшая в святилище Совета, назад уже не возвращалась, она умирала для родных и близких, но честь связать свою судьбу с судьбой двенадцати божеств была слишком велика и родичи, провожая навсегда, зная, что больше никогда её не увидят, считали, что она вознеслась на небо в огненной колеснице.
Остановившись напротив каргона, Велиар смотрел в его пустые глаза, отчего-то ощущая себя неуютно. Ему казалось, кто-то или что-то мерзкими холодными пальцами роется в его голове, перерывая ворох воспоминаний. Он стоял так, застыв и воины, бросив дела, удивлённо глядели на него, не понимая причины происходящего.
– У тебя кровь, командир, – услышал он голос Нострума, старого друга, не раз спасавшего жизнь во время опасных стычек с каргоранами. Возглас вывел генерала из оцепенения; взглянув в отражение шлема, что держал в одной из рук, он увидел тёмно синюю струйку крови, бегущую из левой ноздри. Гигант с недоумением посмотрел на каргона, но глаза его больше не были мёртвыми, в них искрилась целая гамма почти понимаемых чувств, от презрения до скрытого превосходства. Но что в них точно отсутствовало, так это страх.
Монстр больше не пытался заговорить с Велиаром, похоже, он узнал от него всё что хотел. Внезапно его без того длинная шея вытянулась настолько, что казалось сейчас оторвётся голова. С угрожающим свистом ощетинившись боевым шипом, взвился хвост каргарона, полоснув острым костяным отростком по угодливо подставленному горлу. Брызнула зеленая кровь, перерезанное горло забулькало пузырьками воздуха и чудовище, забившись на земле в конвульсиях, испустило дух.
***
Это было полгода назад. Теперь ситуация изменилась, причём настолько что речь шла уже не о локальных успехах одной из сторон, а о противостоянии рас. Чужаки больше не прятались; собрав разрозненные орды в один кулак, они наносили удар за ударом по обороне Аркерона, не просто захватывая куски территории, но превращая её в безжизненную чёрную пустыню. Что-то случилось с природой; теперь обжигающий кожу холодом ветер дул всё время с севера, превращая ранее плодородные земли в обледенелую пустошь, не пригодную для обитания. Сгрузив пожитки на запряжённые сердарами подводы, линерийцы уходили с обжитых мест на юг, туда, куда ещё не добралась Ваалийская пустошь, и где можно было прокормиться.
Травоядные сердары были размером с морлона. У них были четыре заканчивающихся костяным наростом мощных ноги, две головы на длинной шее и мясистый тянущийся по земле хвост. Одной головой сердар пил воду, другой срывал листву с невысоких деревьев или щипал траву. Когда пищи не было, какое-то время он мог существовать за счёт накопленного в хвосте жира.
Ещё буквально вчера многолюдные поселения пустели, а о некогда кипевшей здесь жизни напоминали в спешке забытые или просто брошенные вещи. За полгода территория Империи сократилась на треть, чего не было никогда за тысячи лет её существования. Аркеронцы роптали, обвиняя Совет в своих бедах, в неспособности справится с дикой ордой. Желая разбить каргоранов в решающей битве Верховные собрали огромную армию, поставив в строй всех, кто был способен держать оружие. Лазутчики докладывали о движущихся к Красной речке несметных полчищах врагов, и именно на её берегу решено было дать главное сражение этой войны.
***
Звук сигнального рога вернул задумавшегося Велиара в реальность. Он думал о Пие, о том, что если покончит с тварями, то сможет изменить правила. Спасителю Империи, за которым непобедимые легионы Верховные отказать не смогут. Что станет, если битва будет проиграна, он старался не думать. Победа или смерть – по-другому будущего у них с Пией не было. Как, впрочем, и у всего Аркерона. Навалившаяся напасть была общей бедой линерийцев, но удельные властители соседних земель пока не видели общей картины, а только лишь возможность достижения сиюминутных целей устранения опасного конкурента в борьбе за территорию и ресурсы, надеясь, что судьба Армоджара каким-то образом минует их.
Восседавшие на морлонах легионы и ощетинившаяся копьями пехота из ополчения стояли полукругом на краю, возвышавшегося над рекою высокого крутого холма. Это была выгодная позиция, но стратегия битвы совсем не интересовала чудовищ, всё что им, казалось, было нужно это рвать острыми, как лезвия зубами линерийскую плоть, даже ценой собственной жизни.
Стоя на вершине холма Велиар смотрел, как переправляются на левый берег всё новые и новые орды каргаронов. Их вид был ужасен, а число несметно. Острые когти кромсали почву при беге, поднимая пыль, и казалось от этого, что синяя туча застилает небо от края до края горизонта, наползая туманом на приготовившихся к битве солдат. Поменялась не только каргоранская стратегия ведения войны, но и сам их внешний вид. Толи это были новые существа, толи видоизменились прежние: теперь кровожадные твари в случае надобности могли вставать на задние лапы и, удерживая равновесия опорой на хвост, сражались стоя. Они явно учились у линерийцев, и это не могло не настораживать генерала. Кто-то или что-то направило их сюда неведомо откуда, и этот кто-то руководил их действиями.
Сдерживая каргонов щитами, пехота колола незащищённые доспехами тела длинными копьями, стараясь сбросить вниз, но те не считались с потерями и на смену убитому тут же приходили новые твари.
