хочу его! Как ни одного мужика в жизни не хотела! Он слишком новый и необычный! И я буду жалеть, если ничего не сделаю! Ой, всё, пусть как-нибудь само…».
Она глубоко дышала, а он, невозмутимо заложив руки за спину, предложил пройтись. Они молча дошли до бульвара, и когда переходили дорогу, она оступилась, и он машинально подхватил под руку. Через несколько шагов София не выдержала.
– У вас странно горячая кожа, Габи, или я просто замёрзла, и мне кажется?
– Нет, не кажется. Моя нормальная температура выше человеческой почти на три градуса. И думаю, вы, правда, немного озябли, мадемуазель. Присядем?
Он указал на одну из пустых скамеек. Свет фонаря сквозь кленовые листья давал узорчатую подвижную тень. Перед тем, как София уселась, он снял свой элегантный сюртук и набросил ей на плечи. Его пиджак был для неё размером с пальто.
Едва слышно звякнули цепочки украшения. Ткань, нагретая сильным горячим телом, ласково укутала, обволакивая уютным запахом. Одежда не пахла каким-либо узнаваемым одеколоном. Но едва слышный тёплый сладковатый аромат всё же ощущался, древесные ноты амбры и эхо мускуса умиротворяли. «Интересно, пахнет ли так его кожа, и где на нём больше этого запаха?». Улыбнувшись этой мысли, София с удовольствием скинула туфли, поджала ногу под себя. Он смотрел сверху вниз, разглядывая со спокойным любопытством.
– Знаете, Габи, вы сейчас мне напомнили. Есть такой спич. Что мужчина и женщина в отношениях, это как кошка и собака. Собака думает: «Хозяин любит меня, кормит и заботится обо мне. Наверное, он – бог! А кошка думает: «Хозяин любит меня, кормит и заботится обо мне. Наверное, я – бог!».
Он будто повторил про себя и, коротко облизнувшись, со сдержанной улыбкой кивнул:
– Да, хорошо сказано! Мне нравится!
«Что ж ты молчишь, скотина! Ведь видишь, что женщина изводится тут. Хоть бы поцеловал, что ли! Нужно вывести на разговор. Я ведь, по сути, ничего о нём не знаю. Ой, ладно, все они одинаковые! Мать, ты же пьяная, в центре города, и в сомнительной компании монстра.… А почему монстра? Чего в нём страшного? Это Полянский специально тогда пугал. Козёл. Это не монстр, это же котик. Только очень большой, сильный и нежный, наверняка!..».
– Давайте двигаться куда-нибудь, а то я пригреюсь и засну тут! – рассмеялась она.
Кажется, они шли в сторону метро. Со стороны наверняка смотрелись весьма колоритной парой. София видела, что её спутнику неприятно внимание праздной публики. Сама она зябла в своём «чешуйчатом» платье, но не хотела глупо выглядеть в мужском длинном пиджаке. Поэтому всё же не без колебаний, но согласилась свернуть с многолюдного бульварного кольца. По узким затихшим переулкам они вышли в небольшой сквер между низкими домами. Следы реконструкции и перепланировки – системы кондиционеров и новые блоки стеклопакетов. Старинные московские дворики безжалостно перекроены и перегорожены охраняемыми территориями элитного жилья. Здесь он снова предложил ей отдохнуть. Шум ночного города остался далеко, тут был слышен только шёпот переговаривающихся на сквозняке листьев.
– Куда, мы, собственно, направляемся? – улыбнулась София, тщетно пытаясь придать голосу беззаботность.
– Ко мне, разумеется, – он не смотрел на неё, равнодушно щурясь на фонари.
– Вот новость! А если это не входит в мои планы?
– Мне всё равно!
– Как вы можете быть таким бессердечным, Габриэль?
– Это просто. Нужно всего лишь раз умереть!
– Вы погибли?
– В моём мире была война. Я думал, что умер и попал на другую сторону жизни. Пока не встретил их…
– Кого?
– Кошек, конечно же, – он глянул сверху вниз с выражением «как ты не понимаешь таких простых вещей?». – Их магия очень похожа на то, чем живут такие, как я.
– Магия кошек? – София почувствовала, как брови ползут на лоб. – Кошки – волшебные существа из другого мира?
– Несомненно! Как иначе вы объясните всеобщую любовь к ним? – он пожал плечами.
«Господи, Софа, как тебя таки-занесло в этот цирк уродцев!? С кем ты связалась! Надо было послушать дедушку, и идти на иняз, сейчас бы печатала технические переводы, безо всякого головняка, и тебе никто бы не делал мозги!».
– Я понял, что снова живу, и что эта сторона мира не лишена магии, стал осваиваться. Не отрицаю, позволил себе больше, чем следовало бы. В тот момент мы и пересеклись впервые с нашим общим другом. Он был в самом начале пути. Ему заплатили за мою смерть. Но, уверяю вас, мадемуазель, за эти годы я стал единственным монстром, которого он пощадил.
Легко двигаясь, он грациозно опустился рядом на скамейку, вытянув длинные ноги. Снова застыл красивым зверем, расслабленный и спокойный.
– Охотно верю. Что вас связывает?
– Мы были полезны друг другу во многих делах, обменивались знаниями и навыками.
– Вы из знатной и богатой семьи? То, что у нас называют благородным происхождением?
– Можно и так сказать.
– Но вы не скучаете и не хотели бы вернуться домой? – прищурилась София.
– Нет, не хотел бы.
– Рискну предположить, что ваша участь там была незавидна, а социальная роль ничтожна. Особенно если сравнивать с положением, которое вы заняли здесь! Это как злодей в старой сказке об Эльзе и Анне: «Двенадцатому принцу никогда не стать королём!»?
Яркие сине-фиолетовые глаза широко распахнулись, улыбка исчезла. София затаила дыхание и замерла, поняв, что не просто попала в цель, а разнесла мишень в клочья, причём совершенно случайно. Габриэль несколько секунд, не отрываясь, смотрел на неё, потом медленно опустил ресницы и глубоко вздохнув, откинулся на спинку скамьи.
– Девятнадцатому.
– Вы были девятнадцатым принцем? – ахнула она.
– Да. Без малейшего шанса на престол, как вы понимаете, мадемуазель. Отцу была нужна четвёртая жена, юная и свежая, а судьба её ребёнка никогда и никого не волновала! – он резко поднялся и прошёлся, явно сдерживая чувства.
София не верила своему везению, настолько наудачу вскрыть «боль пациента». Есть, куда двигаться.
– Так, значит, вы принц без королевства?! И даже после смерти оказались в изгнании! Отсюда невыносимый характер! С рождения обделены будущим, вам всю жизнь не хватало любви и внимания!
Он резко наклонился, приблизив своё лицо к ней. Злой колючий взгляд, нос чуть сморщился, и губы дрогнули, показывая заострённые клыки.
– Хотите заполнить собой пустоту?
– Нет, – она вжалась в скамью.
Он слишком близко. Опасно. «Нельзя быть настолько самонадеянной! Здесь
