пролез в щель под дверью и в следующую секунду заплясал на её лакированной наружной стороне. Внутри послышался вскрик Седжвика, а затем Мерси ощутила, как его аура погасла.
Лопаясь, зазвенели другие окна. Холод зимней ночи давно уступил место дыханию пожара. Лёгкие Мерси наполнились едким дымом, многочисленные книги, гибнувшие в огне, делали своё чёрное дело: девушка едва держалась на ногах. Нужно было убираться отсюда как можно скорее.
Спотыкаясь, Мерси добралась до ворот поместья. Зелёное пламя успело погаснуть. Переступив через золу, оставшуюся от зарослей Узловатой Буквожорки, девушка поспешила к опушке леса.
Темнота между деревьями внезапно сгустилась, и от неё отделился человеческий силуэт, похожий на тень.
Что-то угодило Мерси прямо в лоб – что-то тяжёлое, может, молот, а может, пистолетная пуля, – сбив девушку с ног. Отблески пламени побледнели, золотое сияние на снегу под деревьями потухло, и мир погрузился во тьму.
Когда Мерси снова открыла глаза, Книга бутылочной почты исчезла. Огонь успел перекинуться на стропила Клойстерхэма, одна из пылающих балок обломилась и рухнула вниз. Изо всех окон взвились языки пламени, в небо устремились клубы дыма, слившись в одно гигантское облако, подсвеченное пожаром.
И тут в небе показалось ещё что-то, парившее над голыми кронами деревьев в опасной близости к пламени. Отворился люк, зиявший, словно глаз огромного циклопа. В люке мелькнул силуэт и вновь исчез.
Мерси снова потеряла сознание, и снова её пробуждение оказалось внезапным. Чья-то рука подхватила её, как будто она была лёгкой как пёрышко. Кто-то тихо проговорил что-то над ней и понёс, как ночная птица несёт птенца в своё гнездо.
Из облаков, накрывших Лондон, на город падал серый снег, словно хлопья пепла из далёкого костра. В домах уже давно воцарился лютый холод, у многих семей заканчивались дрова и уголь. Это означало, что смерть от обморожения в Лондоне угрожала и им, а не только многочисленным бродягам на улицах британской столицы. Поговаривали, что королева Виктория лично явилась в собор Св. Павла на молебен об окончании зимы и о здравии замерзающих бедняков. Однако, судя по всему, небеса не спешили внимать её мольбам. День за днём в Лондоне падал снег, возвращая ядовитые пары смога обратно на землю.
Выйдя однажды в понедельник за порог Британского музея, Мерси на секунду остановилась между колоннами портика, скользя взглядом по широким ступеням до площади перед входом. Её глаза ещё слезились от книжной пыли, которой в читальном зале имелось предостаточно. Хотя Мерси видела неподвижное тело Шарпина и прикасалась к нему, её преследовало ощущение, что когда-нибудь она снова найдёт его здесь. Иногда девушке казалось, что она видит его массивную фигуру сидящей на ступеньках в окружении раздавленной ореховой скорлупы – широкоплечий силуэт с окровавленной культёй вместо большого пальца.
Конечно же его здесь не было. Но фантазии Мерси с давних пор казались ей столь же реальными, как и окружающий мир. Поэтому тот факт, что она помнила произошедшее на самом деле, не играл роли. Промелькнувшей в голове мысли о Шарпине было достаточно, чтобы слегка подпортить ей настроение.
Из соседнего промежутка между колоннами выступил Седрик де Астарак. Белоснежные колонны выглядели как вылепленные из снега – настоящего снега, а не замёрзшей грязи, падавшей с неба в Лондоне.
– Прошу простить меня, – произнёс он. – Должно быть, вам кажется, что я подкарауливал вас.
Медленно поворачивая голову к Седрику, Мерси глубоко вдохнула морозный воздух.
– Я же знаю, что вы обожаете такие штуки.
При свете дня Седрик по-прежнему выглядел так, как будто к нему прилип остаток ночи. Клочья темноты волочились за ним, словно паутина, приставшая к волосам, когда вылезаешь из подвала обратно на свет божий.
– Я был в «Либер Мунди». Темпест и Филандер сказали, что вы здесь. Я не хотел дожидаться вас в лавке, поэтому пришёл сюда. – Он помедлил. – Чтобы попрощаться.
Мерси задумчиво кивнула:
– И почему меня это не удивляет?..
– Потому что вы думаете, что знаете меня. Однако, заверяю вас, это не так.
– Я бы весьма удивилась, если бы вы сочли дело Абсолона закрытым.
– Я должен убедиться, что человек, которого видела Темпест, действительно был настоящим Абсолоном. Я слишком долго преследую его.
– Возможно, у вас не получается покончить с преследованием, потому что вы не представляете вашей жизни без него. Отказываться от любимых привычек не так-то просто.
– Абсолон не…
– Я знаю, – перебила она его. – Это не привычка. Некоторые люди не могут жить без опиума, другие – без вражды. Они не могут представить себе, на что походил бы их мир, если бы в нём не было никого, кто испытывает к ним ненависть и жаждет уничтожить их.
Упомянув опиум, Мерси дала Седрику возможность сменить тему, и он ухватился за неё с видимым облегчением.
– Кстати, об опиуме: если только этот Джон Джаспер не замёрз в лесу, он долго без опиума не протянет. Но даже если бы я ещё располагал поддержкой Трёх родов, я не смог бы прочесать все опиумные притоны Лондона и его окрестностей. Тем не менее это может стать зацепкой, по которой его можно будет выследить.
Мерси покачала головой:
– Насчёт Джаспера я не беспокоюсь. Пусть им занимается Академия. Или не занимается. Человек вроде него не сможет воспользоваться Книгой бутылочной почты. Он ведь даже не библиомант. Вы думаете, он сможет повторить ритуал? Открыть границу между литературой и действительностью? Какая ему в этом выгода?
– Возможно, он хотел бы вернуться в свою книгу.
– Или, возможно, ему гораздо больше понравится здесь. Вряд ли он будет оплакивать свою потерянную судьбу из романа Диккенса. А если ему в руки когда-нибудь попадёт экземпляр «Тайны Эдвина Друда», ему станет понятно, что шансов провести остаток жизни рука об руку с очаровательной Розой Буттон у него было немного. На его месте я бы осталась здесь и ухватилась за возможность начать новую жизнь.
Седрик улыбнулся:
– Возможно, вы недооцениваете жертвы, которые люди способны принести во имя любви.
– Я просто рассуждаю логически.
– О любви?
– Нет, о судьбе Джона Джаспера.
– Слова истинного детектива. Вам следовало бы подумать над тем, чтобы применять ваши таланты именно в этой области, а кражу библиографических редкостей повесить на гвоздь.
– Я подумаю.
– А как же ваш магазин?
– Им я собираюсь заниматься в первую очередь. «Либер Мунди» завещал мне Валентин. Если не поступит новых угроз снести всю нашу улицу, я смогу…
– Сколько раз мне ещё нужно просить у вас прощения за этот инцидент?
Девушка понизила голос:
– Вы
