представится. Откуда у меня такая уверенность в сказанном? Понятия не имею. Просто знаю — и все.
А я ведь уйду, случись что с Гелей. Срать я хотел на все артефакты, вместе взятые, если на кон поставят не то что ее жизнь, а хотя бы только здоровье. Не стоят они этой девочки.
— Ладно, надо идти, — неохотно сообщила нам Метельская, затушила сигарету и засунула окурок в карманную пепельницу. — Не хочется, но надо.
— И то. — Я глянул на солнце, которое потихоньку начинало клониться к закату. — Аркаша, в путь!
— Понял, — покладисто согласился юноша и на карачках выполз в коридор, где лежало наше имущество. — Поглядели на белый свет — и ладно. Авось потом еще на что-то похожее наткнемся. Знаете, когда понимаешь, что такие чудеса случаются, как-то даже на душе светлее!
Тоннель, который привел нас к площадке, после нее снова пошел под уклон, причем довольно резко, настолько, что местами пришлось придерживаться руками за стены, чтобы кубарем вниз не покатиться под весом рюкзаков. И правильно делали, потому что внизу обнаружился завал, в который мы неминуемо врезались бы со всей дури, случись подобный казус. Убиться не убились бы, разумеется, но хорошего в таком приключении как ни крути, мало.
— Лучше в «шкуродере» ползти, чем вот так карабкаться, — ворчала Марго, когда ящерицей пролезала в узкую щель между каменным основанием и грудой валунов, которую общими трудами мы еле отыскали. — Как бы еще не пришлось часть вещей из рюкзаков вынимать. Я вон еле пробралась, а они больше меня!
— Утрамбуем, — бодро ответил я. — Фигня. Главное, что нашли проход! Я уж думал все, обратно придется возвращаться, к залу с двумя выходами, где вчера ночевали. А до него топать сколько!
За завалом обнаружилась просторная пещера, в которой, о чудо, имелось естественное освещение. Не сильное, конечно, но тем не менее, как видно, за счет небольших разломов сюда попадали солнечные лучи. И смотрелось это просто сказочно.
— Красота! — ахнул Аркаша. — Ой! А вон там, глядите! Это что?
Он имел в виду дальнюю стену пещеры, от которой по полу в разные стороны разбегались десятки солнечных зайчиков.
— Слюда, наверное, бликует, — предположила Метельская, — или кварцевые породы.
Мы подошли поближе, и тут Аркаша снова восхитился, только теперь это было не аханье, а некий горловой звук, что-то среднее между икотой, бульканьем и кашлем.
— Золото! — отдышавшись, выдавил он из себя. — Это же золото! И сколько!
Мы трое молчали, глядя на бугристую и широченную, ладоней в семь в поперечнике, полосу, выходившую из скалы сверху и тянувшуюся через немаленькую стену до самого низа.
— Однако, — произнесла Светлана, вытерев лоб от пота. — Никогда ничего подобного не видела.
— Вообще не знал, что на Урале золото есть, — произнес я, не отрывая глаз от заманчиво сверкающей под несколькими тонкими солнечными лучами полосы — Серебро — да. Из него Демидов поддельные монеты чеканил, причем такого качества, что они чуть ли не лучше государевых выходили. В его рублевиках исходного металла содержалось больше, чем в тех, что на Монетном дворе изготавливались. А про золото в промышленных масштабах не слыхал, врать не стану. Про Сибирь в основном мне рассказывали, там рудников будь здоров сколько.
— На Урале все есть, — отмахнулась Метельская, — и золото в том числе. Чтобы ты знал, самый увесистый самородок за всю историю России как раз у нас нашли, «Большой треугольник» называется. Тридцать два кило весом, на минуточку! И рудники работают, как без них. Один неподалеку от Екатеринбурга, другой под Челябой, а третий в Тюмени. Но про эту жилу, как видно, никто не знает, мы первые на нее наткнулись.
— Что довольно странно, — негромко заметил я, и мы с оперативницей переглянулись.
Аркаша же тем временем достал нож и направился к золотой жиле, явно собираясь ее расковырять.
— Ты чего надумал? — перехватил я его руки.
— Золота добыть, — удивленно ответил он. — Чего же еще? На память!
— А оно твое? — уточнил я.
— В смысле? — еще сильнее изумился Стрелецкий. — Я его нашел, значит, да.
— В-первых, его нашел не ты, а мы, — поправил его я, — а во-вторых, не бывает так, чтобы золото было ничье. Оно всегда хозяина имеет, даже если того рядом не видно. Не наше это богатство, друг Аркадий, и трогать его нам не след, убирай ножик, да пошли отсюда. Полюбовались на красоту — и будет. У нас свое дело и своя дорога, тут нам дальше делать нечего.
— Да вот еще! — недобро блеснув глазами, парень дернулся в сторону. — Это ж сувенир из тех, которые раз в жизни попадаются.
— Сувенир или шанс? — уточнил я.
— И шанс тоже, — набычился Аркаша. — Разве нет?
— Мы уходим, — отпустил я его. — Если хочешь, можешь оставаться, но после этого ты вылетаешь из нашей компании. Даже если после догонишь, то пойдешь отдельно, а не с нами. И мы пальцем не шевельнем, если с тобой что-то случится, не понесем тебя, сломай ты ногу, не поделимся последней галетой, если до такого дойдет. С посторонним кем поделимся, а с тобой нет. И ночевать станешь в стороне, не с нами. С этого момента ты сам по себе. Это ясно?
— Вы очень странные, — зло бросил юноша. — Очень! Все! Я с самого начала не понимаю вас, хоть и пытаюсь.
— Мы не странные, — произнесла Светлана, любуясь переливами драгоценного металла. — Мы другие, не такие, как ты. Но в целом Макс все верно сказал. Я под его словами подписываюсь.
— Как по мне — прав ты, а не они. Давай, наковыряй себе золотишка, Аркашка, — вкрадчиво почти прошептала молодому человеку на ухо Марго. — Правильным путем идешь, так и надо. Давай! Давай! Когда еще такая возможность подвернется, чтобы столько добра сразу с неба в руки свалилось!
— Ты серьезно? — опешил молодой человек и показал на меня. — Но ты же всегда на его стороне?
— А тут на твоей! — азартно выкатила глаза вурдалачка. — Тьфу на них, на романтиков бескорыстных! С ними каши не сваришь!
— Настолько по живой крови соскучилась? — лениво осведомилась у нее Светлана, сразу понявшая, куда именно
