тобой сделал?
И кому-то, не мне:
– Вы же сказали, он не успел до нее добраться?!
Даже бессвязно мычать по собственной воле не получалось.
Горячо…
Так горячо…
– Как видно из его записей, он пытался разбудить в ней тьму. – Райден боялся за меня меньше, а потому мог позволить себе оставаться разумным. – Но мы-то знаем, что никакой тьмы в Самине нет и в помине.
– И что? – Анрей совершенно не был настроен решать задачки и выстраивать логические цепочки.
– Похоже, у нее отравление его магией.
Ага. То-то меня мутит, волнами находит жар, и… я правда чувствую какую-то лишнюю магию.
– Сильная интоксикация темной магией, – сообщила врач. Потом, видимо, посмотрела на лицо Анрея, потому что поспешила уточнить: – Да не пугайтесь вы так, жить будет!
* * *
Когда сталкиваешься с чем-то постоянно, это уже воспринимается как обыденность и вызывает самый минимум эмоций, не больше. Поэтому «жить будет» в исполнении доктора от магии на поверку совершенно не предполагало, что это будет приятно. По крайней мере в ближайшие дня три.
В редкие мгновения, когда явь брала верх над температурным дурманом, меня рвало темной магией. Та самая врач ставила мне капельницы. Мама плакала и обвиняла себя, пока Анрей и папа ее не увели. Сам Анрей выглядел помятым и серым от усталости и, по ощущениям, ни на минуту от меня не отходил.
Присутствие рядом мужа заставляло цепляться за жизнь. Пожалуй, это правда помогало. В эти дни я как никогда ощущала нашу связь.
Он тоже ощущал, потому что безошибочно ловил моменты, когда я приходила в себя, и старался делиться новостями.
С Даттона сняты все подозрения, и его снова обожают.
Они с Рами обручились, и теперь мама готовится к битве за пышную свадьбу.
Зайла уже дома. Штатный врач из агентства нашла для нее специалистов, которые уберут ожоги с тела и страхи изнутри, и теперь девушка готовится к первому в жизни путешествию за пределы Росстани. Кстати, в углу моей комнаты на подставке устроились целых три кашпо с фиалками от нее.
Стоило пострадать, чтобы мне перестали пытаться дарить срезанные цветы.
В этом месте я улыбалась.
Подход к лечению у оборотней был своеобразный, впрочем, как и ко всему остальному. Если нет рваных ран и ты не истекаешь кровью, отлежаться можно и дома. Тем более в моем случае рядом была врач и два ведьмака. Потом один, потому что Мишелин уехал почти сразу, как только сорвалась с места его Аметист. Я так и не поняла, что между ними, а Райден шутил, что, если бы не угроза в виде Миффи, наемница была бы у его ног. Остальные маги еще заканчивали здесь с формальностями, но тоже со дня на день собирались уезжать.
Идеальный конец истории.
Утром четвертого дня стало настолько лучше, что мама привезла мне кашу и лично кормила. А стоило Анрею закатить глаза, она отправилась на кухню и приготовила ему завтрак тоже. Мясо. Почему-то она была уверена, что оборотни даже на завтрак едят только мясо. Хорошо, хотя бы не сырое.
– Как ты? – спросил муж, когда мама отправилась к Джос.
Нет, они не стали подругами. Но впереди нас всех ждала свадьба…
– Начинаю снова любить этот мир. – Настроение правда было неплохое, только немного вялое.
– Отлично! – воодушевился Анрей. – У меня для тебя кое-что есть.
И продемонстрировал мне два билета на самолет.
Кажется, я уже достаточно поправилась, чтобы восторженно пищать.
– Это…
– Наш медовый месяц. А потом счастливая жизнь.
Не верится, что мы добрались до этого момента. Небо, как же я счастлива!
– Я так тебя люблю, – прошептала чуть слышно.
– Запомни это, Самина Данблаш, – усмехнулся Анрей, наклоняясь ко мне, – и вспоминай каждый раз, когда тебе захочется начать меня ненавидеть.
Поцелуй чуть было не случился, но нам помешали.
– Их сиропа хватит, чтобы утопить большого червя, – прозвучало от двери.
– Ты же сама сюда рвалась, – поддел фамильяра ведьмак. – Теперь не жалуйся.
– Почему людям так нравится целоваться?
Уникальный случай, но ни один из нас троих не придумал, что ей ответить.
Миффи использовала время, выторгованное у ведьмака в превращении, чтобы провести его со мной. Это было так мило, что я чуть не прослезилась. И сама использовала эти часы, чтобы отправить измученного Анрея отдыхать. Не хватало еще, чтобы он вместо меня свалился! Впрочем, уже через пару часов узнала, что в город прибыл его отчим, он жаждет подробностей, и Анрей с этими подробностями отправился к нему. Мой муж совершенно неисправим!
Уважение к чужим границам фамильяру было не свойственно, и Миффи радостно выболтала мне историю Мишелина и Аметист Ланс-Эльшенгер. Девица с ножами и костями оказалась не просто какой-то там наемницей, а потомком древнего клана охотников на оборотней, что бы это ни значило. Ну и заодно еще той оторвой. Они встретились во время одного расследования, которое обоих привело в общину ведьм. И влюбились. Тоже оба. Но если Мишелин свои чувства сразу же признал и заявил о серьезности намерений, даже изыскал способ познакомиться с семьей избранницы, то Аметист пока бегала и от него, и от себя.
К слову, у ее младшей сестры была схожая история, только вместо ведьмака – оборотень. Теперь Нефрит – его жена, и у них есть волчонок. То есть полукровки вроде Маурицио обычно не обращаются, но если второй родитель носитель какой-нибудь сильной крови, а потом в дело вмешивается опасность и немного магии… законы природы становятся очень гибкими. Так что теперь все с нетерпением поглядывают на Мишелина и Аметист, и, чувствую, я с удовольствием присоединюсь к наблюдающим. Чужие злоключения, еще и на некотором расстоянии, – это определенно безопаснее, чем то, во что превратилась моя жизнь в последние месяцы.
– Тебе нравится быть человеком? – осторожно спросила я Миффи, когда мы закончили с обсуждением остальных дел.
– Я же магическая сущность! Могу быть кем угодно! – гордо вздернул нос фамильяр, сегодня примеривший на себя образ девочки-подростка. – Просто червь в момент призыва наиболее соответствовал душевному состоянию Райдена. До сих пор ему простить не могу! И сейчас соответствует, если честно. Но у ведьм я превращаюсь в кошку, там так удобнее. Если приходится жить в квартире без доступа к земле – в любое мелкое животное. Но в таком виде особо не поболтаешь и некоторые другие возможности ограничены, поэтому иногда приходится становиться и человеком. Самая энергозатратная форма, между прочим. Держится короткий период времени, и восстанавливаться потом тяжело.
Душевные тиски немного отпустило. Она мыслит как фамильяр, не как человек. А я чуть не напридумывала себе
