в этот визит в Билегебен!
— Герр доктор...
— Шпатц, мы спешим! — Флинк побледнел и с силой потянул Шпатца за рукав.
— Не думаю, герр Роблинген! — крохотные красные очки на лице Готтесанбитерсдорфа сверкнули. Флинк отшатнулся от протянутой руки длинного доктора, но маляр вдруг развернулся и сграбастал его здоровенными руками. Этот рабочий оказался настоящим гигантом, особенно по сравнению с субтильным Флинком.
— Шпатц, что происходит? Шпатц! — голос Флинка сорвался на визг.
— Герр пакт Готтесанбитерсдорф, это какая-то ошибка, — Шпатц нахмурился, пытаясь собрать разрозненные мысли. Сознание будто двоилось. — Это Флинк, мой старый приятель, мы просто встретились и поболтали.
— И куда же вы направляетесь сейчас, герр Шпатц?
— В контору. Мой перерыв закончен, и герр Крамм...
— Контора в другой стороне. Что с вами, Шпатц? Вам нехорошо? — доктор одним быстрым движением приблизился вплотную и ухватил Шпатца за лацкан пиджака, не позволяя тому упасть. — Вы помните наш вчерашний разговор?
— Так ты все это подстроил?! — Флинк побледнел еще больше, хотя мгновение назад это казалось невозможным. Он отчаянно рванулся, и у него даже почти получилось освободиться из медвежьих объятий псевдомаляра. Но сил не хватило. — Ты подонок! Убийца! Ты такой же как они!
— Уверяю вас, герр Роблинген, он гораздо лучше, — доктор осторожно усадил Шпатца на скамейку и распахнул стоящий здесь же саквояж. В его руке блеснул ланцет. — Держите его крепче, Хобб.
Громила скрутил Флинка так, что тот не мог пошевелиться, только продолжал выкрикивать проклятья в адрес Шпатца. Готтесанбиттерсдорф приблизился и полоснул Флинка по голому запястью. Заструилась кровь. Доктор ловко подставил под ярко-красные капли пробирку и вернулся к своему саквояжу. Деловито извлек из него склянку с жижей бледно-розового цвета. Выдернул зубами пробку и наклонил над горлышком пробирку с кровью Флинка. Розовая жижа забурлила, стала сначала фиолетовой, потом замерцала оранжевыми искрами. Над склянкой поднялся розоватый дымок.
— Вот и все, герр Роблинген, — Готтесанбитерсдорф разогнулся. — Герр Шпатц, вы вне опасности. Этот туман в сознании скоро пройдет, и к вам вернется здравый рассудок.
— Отпустите меня! — из горла Флинка вырвалось хриплое рыдание. — Это какая-то подстава! Предательство! Я все могу объяснить! Пожалуйста! Я не сделал ничего плохого.
— Ну-ну, герр Роблинген! — Готтесанбитерсдорф потрепал Флинка по щеке. — Будьте благоразумны. Не пугайте прохожих, они ни в чем перед вами не провинились. Как и герр Шпатц, которого вы только что отравили своими словами.
— Вы не понимаете! Нет, пожалуйста... — субтильное тело Флинка обмякло. По щекам струились слезы. — Я... Я все вам расскажу.
— Нет, мой друг, не расскажете, — взгляд доктора стал ледяным. — Хобб, заткните ему рот, нам нельзя с ним разговаривать.
Громила разжал одну руку и быстрым движением извлек из кармана резиновый кляп. Флинк снова попытался вырваться, но споткнулся и упал под ноги Хоббу. Тот поднял его за заломленные руки, встряхнул так, что хрустнули кости, и защелкнул на его тощих запястьях массивные браслеты наручников. Взвизгнули тормоза черного вагена.
— Герр Шпатц, — Готтесанбитерсдорф захлопнул саквояж, поддернул брюки и устроился на скамейке рядом с Шпатцем. — Как видите, вы оказались совершенно правы. Ничего мне сейчас не говорите, ваш мозг все еще полон дурмана. Вас тошнит?
Шпатц покачал головой. Почувствовал, что на его глаза наворачиваются слезы. Раздраженно смахнул их тыльной стороной ладони. Вдох-выдох. Всю предыдущую сцену он наблюдал как будто посторонний. Проклятия Флинка долетали до него словно со дна колодца. Шпатц не мог понять, что он чувствует. Вспомнил, как Флинк подсел к нему в накопителе. «Чтобы у нас с тобой все получилось, герр Шпатц!» Потом перед глазами всплыло обозленное лицо Ирмы... Потом... Шпатц почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. Готтесанбитерсдорф успел поймать шляпу, до того, как она упала с головы Шпатца прямо в урну, над которой тот быстро склонился. Шпатц снова сел прямо, достал из кармана платок и вытер губы. Потом сплюнул еще раз, стараясь избавиться от вкуса шоколадного коктейля во рту.
— Я мог бы поставить вам укол, но уверен, что вы справитесь, герр Шпатц, — Готтесанбитерсдорф снова распахнул саквояж, извлек оттуда бутылку воды, одним движением свернул ей крышку и протянул Шпатцу.
— Спасибо, — прошептал Шпатц одними губами и одним глотком осушил бутылку более, чем наполовину. — Кажется, я прихожу в себя. Я правильно понимаю, что мне предстоит медикаментозный допрос?
— Да, все верно. Мы не можем допрашивать вашего приятеля Флинка, но должны узнать точное содержание вашего разговора.
— Он сказал, что мы идем встретиться к какому-то человеку, — Шпатц проводил взглядом тронувшийся черный ваген, куда маляры погрузили уже не сопротивлявшегося Флинка, ведра с краской, кисти и валики. — Может быть, если бы вы подождали, то узнали бы о заговорщиках больше?
— Мы не могли подвергать вас опасности, герр штамм Фогельзанг, — доктор захлопнул саквояж и поднялся. — Идемте, мой мобиль за углом.
«Фогельзанг... Фогельзанг... » - Шпатц крутил в мыслях эту фамилию и чувствовал, что ему в первый раз не хочется поправить доктора, напомнив, что он все еще Грессель.
— Да, герр доктор, давайте покончим с этим.
Крамм сидел за столом и нервно постукивал ручкой по бумагам. Было заметно, что он сердится, что больше всего ему сейчас хотелось бы швырнуть в стену ворох бесполезных фотокарточек и исписанных страниц, но он изо всех сил сдерживается. Действительно, не проявлять же такое малодушие перед Дагмар и своим секретарем.
— Чаю, герр Крамм? — Шпатц выключил примус и повернулся к начальнику.
— Да, будь так любезен, — Крамм медленно закрыл папку и встал.
— Васа, тебе необязательно это делать... — Дагмар сидела на диване, поджав ноги. Ее пурпурные туфли на высоких каблуках стояли на полу. Шпатц наполнил чашку начальника и поставил на стол перед ним. Снова взял в руки страницу, которую только что отбросил Крамм.
«Герр Крамм, к сожалению я не могу продолжать расследование, потому что оно выходит за рамки моей компетенции. Даже то небольшое количество сведений, которые мне удалось накопать, говорят о том, что я имею дело с антиправительственным сепаратным заговором. Если я скрою эту информацию, то меня причислят к изменникам и расстреляют. Из уважения к нашей дружбе я передаю тебе все документы и сообщаю, что завтра утром они окажутся на
