что я душегубец или франт гадский.
— О как, — я пожал плечами. — Запускай дракона. Будем решать проблемы, если они есть.
Помощник подошел к двери и распахнул ее.
— Павел Филиппович ожидает вас, — звонко сообщил он и отступил внутрь помещения.
На пороге женщина вытерла подошвы ботиночек о коврик и вошла.
— Здравы будьте, Павел Филиппович, — она тепло мне улыбнулась и кивнула замершему в нерешительности Фоме. — Простите меня за навязчивость. Я пришла к вам перед сменой. Очень надеюсь, что не помешала.
— Что вы, все в порядке, — уверил я Зинаиду. — Лишь надеюсь, что вам не сложно было ожидать меня.
— Я вам так благодарна, господин Чехов, — женщина набрала в легкие воздух и продолжила, — всех уволенных позвали обратно. Обещали оплатить компенсацию вынужденного простоя на работе.
Указал на диванчик в приемной, и женщина уселась на него, поставив корзинку на небольшой столик перед собой.
— Рад, что все сложилось именно так. Мастер Галицкий оказался человеком слова и сделал все, как и обещал.
— В газетах пишут, что ему вернули мануфактуру, но все работники знают правду. И до людей дошли слухи, кого надо благодарить за помощь.
— Главное, что люди довольны. И ваш начальник — хороший человек, который ратует за благополучие своих сотрудников.
— Все так, — женщина перевела дыхание и вновь улыбнулась, но на этот раз словно бы с легкой грустью. — Я обещала, что приду в ваш дом работать. И от своих слов не отказываюсь…
— Вроде мы уже договорились с вашей дочерью, — я слегка нахмурился.
— Я наругала Иришку, за то, что она к вам приходила и просила за меня. Хоть мне и не надо увольняться с работы, но я исполню обещание…
— Наругала? — едва слышно шепнул Фома, но тотчас закрыл ладонью рот. Развернулся и ушел по лестнице наверх.
— Давайте по порядку, — остановил я взволнованную женщину, — Вам нравится ваша нынешняя работа, верно?
— Это правда, — Зинаида кивнула. — Я же там давно уже тружусь. Людей знаю. Дружу с ними. Они мне как родные.
— И увольняться оттуда не собирались, если бы не обещание, так?
— Истинно так, — она повесила голову. — Простите, не хотела вас обидеть. Ваше предложение щедрое и мне очень повезло…
— А ваша дочь постоянной работы не имеет, я правильно понял?
— Правильно, — Зинаида с надеждой взглянула на меня. — Но ведь у нее опыта нет. А вам нужна работница с рекомендациями.
— Мне хватит вашей рекомендации, — мягко перебил я собеседницу. — Если вас все устроит, вы можете остаться на мануфактуре, а ваша дочь будет работать на тех же условиях в этом доме. Здесь к ней будут относиться со всем уважением. Договор мы уже составили?
— Да? — пораженно уточнила Зинаида и всплеснула руками. — Вот же наглая девчонка…
— Она у вас очень хорошая, — возразил я. — И порядочная. Поверьте, я бы никогда не согласился принять в дом человека, не обладающего такими качествами.
— Ну, Ирка, — хохотнула Зинаида. — А мне не сказала, что вы уже обо всем сговорились.
— Она ведь совершеннолетняя, — растерялся я. — И я был уверен, что вы не станете возражать против ее найма.
— Я так вам благодарна, ваша светлость, — женщина прижала руки к груди. — Слов нет, чтобы выразить, как я счастлива. Мне ведь когда вчера сказала Ирка, что пришла к вам, так, я подумала, вы решите, будто я подлый человек. Что вас обманула. А я ведь…
— Поверьте, я рад, что все так сложилось, — уверил я Зинаиду.
— Да? — она осеклась и явно смутилась.
— Вы останетесь на любимой работе, а дочь ваша сможет получить запись в трудовой книжке и рекомендации, если решит уйти работать в более богатый дом или едальню. Тем более, ее пирожки выше всяких похвал.
Женщина зарделась и заулыбалась.
— Меня к вам Искупитель привел, не иначе. Век за вас молиться стану, господин Чехов.
— Благодарю вас, Зинаида. И за дочь вам отдельное «спасибо». Она у вас хорошая.
— Спасибо, Павел Филиппович, — женщина промокнула глаза носовым платком. — Я принесла вам блюда на сегодня. Вместе с Иришкой готовили. Позвоню и скажу, что все знаю.
— Наверное она вся испереживалась,
— Доберусь до работы и оттуда наберу, — пообещала женщина и посмотрела на наручные часы. — Простите, но мне надо успеть на проходную.
Фома тенью прошел мимо дверного проема, и я его окликнул:
— Ты не мог бы довести Зинаиду на работу?
— Что вы, господин Чехов, — замахала руками гостья.
— Вы позаботились о нашей трапезе на сегодняшний день. И нашли время для разговора. Думаю, что Фоме будет несложно довести вас до нужного места. И вы прямо с машины позвоните дочери. Скажете о нашей договоренности.
— Правильно о вас говорят, Павел Филиппович.
— И что говорят? — полюбопытствовал я.
— Что вы человек хороший. Несмотря на то что адвокат.
— И некромант, — напомнил я.
— Разве это недостаток для хорошего человека, господин? — простодушно уточнила Зинаида, а потом оглянулась и тихо добавила, — Призракам тоже хорошие люди нужны, верно?
— Все так, — улыбнулся я и поднялся на ноги, чтобы проводить гостью.
Она удивилась, когда Фома в строгом костюме открыл перед ней дверь своей красной машины. Я подумал, что он правильно сделал, что не подогнал «Империал». Если на кого-то дорогой автомобиль и произвел впечатление, то порядочную Зинаиду скорее бы смутил.
Во дворик вошла Арина Родионовна и проводила взглядом выезжающую машину. Девушка была одета в элегантное бежевое платье с высоким воротником. Я невольно залюбовался ее фигурой и легкой походкой. И с трудом заставил себя отвести глаза от красивой девушки.
— Что-то случилось? — спросила она, подойдя ближе.
— Доброе утро, — я улыбнулся. — Все хорошо. И очень надеюсь, что ничего не случится хотя бы сегодня.
Я набрал номер телефона и дождался осторожного ответа:
— Добрый день, господин Чехов.
Пришлось сделал вид, что я не замечаю нервозность Любови Федоровны. Она ходила по комнате из угла в угол и бросала на меня хмурые взгляды.
— Здравствуйте, — ответил я собеседнице. — Надеюсь, я вас не отвлекаю, Дарья.
— Что вы, Павел Филиппович. Для вас я всегда свободна, — уверила меня девушка. — Что-то случилось?
— Ничего страшного не произошло, — успокоил я домовладелицу. — Я бы даже сказал, что все хорошо…
— Соври, что тебя ужасно беспокоит вредный призрак, — подсказала Виноградова.
Мне подумалось, что лгать мне как раз не придется. Но говорить об этом вслух я, конечно же, не стал.
— Вы были правы, в доме и впрямь есть еще один почти жилец, но я нашел с ним общий язык.
— О, — протянула собеседница, явно не понимающая, что ответить на это.
— И в связи с этим хотел бы с вами кое-что обсудить.
— Хорошо. Я могу заехать к вам через полчаса. Будет удобно? — с какой-то грустью протянула девушка.
— Если вас не затруднит, — отозвался я, довольный тем, что не придется тащиться куда-то самому. Да к тому же потом пересказывать суть разговора призрачной даме. — И если вас не затруднит, захватите с собой документы на дом.
Как только я положил трубку, призрак поместила передо мной лист бумаги. На нем была выведена цифра.
— Что это?
— Сумма, которую я могу выделить на покупку половины своего дома, — гордо сообщила женщина.
— Не маловато ли? — уточнил я с сомнением.
— Я все проверила, — тотчас пояснила Любовь Федоровна и выложила сверху второй лист.
На нем было выведено красивым почерком: «ремонт крыши, трещина на северной стене, изношенные оконные рамы подлежащие замене, укрепление лаг на втором этаже в северной части дома, ремонт труб в подвале…»
— Что это? — нахмурился я.
— Я провела инспекцию жилища. Тут список того, что подлежит ремонту и замене в ближайшие пару лет. И поверь, Павел, это не мои придумки.
— Камин? — удивился я, ткнув пальцем в нужное слово.
— В гостиной был камин, но его заложили. Из-за этого зимой тут бывает стыло. И в подвале появляется сырость.
— В нем есть необходимость? — я подозрительно прищурился. — Вы ведь понимаете, что я на самом деле намерен заняться этим, если мы договоримся о покупке дома? И мы разделим расходы пополам.
— Понимаю, — кивнула женщина. — И даже знаю, сколько это будет стоить. Поверь, у меня сердце кровью обливалось, когда я составляла смету.
Третий лист лег поверх предыдущего.
На нем был список предполагаемых расходов. И итоговая сумма оказалась значительной.
— Вы уверены в своих подсчетах? — поинтересовался я.
— Подумайте еще раз, прежде чем спрашивать такое, — возмутилась Любовь Федоровна.
— Но это много, — растерялся я.
— Все дело в том, что Дарья
