глубокое разочарование; похоже, часть ее уже всерьез настроилась на встречу с Первым фамильяром сегодня вечером.
– Не хочу вас огорчать, но главная проблема не с зеркалом, – заговорил до сей поры молчавший шестой хостильер. Обилие плетеных браслетов на запястьях, свободно спадающие волосы до плеч и ровный загар делали его похожим на адепта йоги, перебравшегося жить в дзене на Бали.
– А с кем? – почти угрожающе прорычал Ивар.
– С ними, – кивнул «йог» на связанных пленников в центре круга из свечей.
Тина внимательно на них взглянула и только теперь заметила определенную закономерность: все они были мужчинами, все примерно одного возраста, и все с темными волосами. Хотя черты их лиц и различались, всех их совершенно точно можно было отнести к одному типажу.
– Ты хочешь сказать, Первого фамильяра не устраивает ни одно из предложенных ему тел? – озвучила так и напрашивающийся вывод Вив. – Но почему? Мы старались подобрать максимально подходящие!
«Ах, вот для чего здесь эти пленники! – воскликнула про себя Тина. – И вот, значит, как выглядел Первый фамильяр…»
– Не думаю, что тут стоит вопрос о «не устраивает». Скорее – не подходит.
– Почему? – раздраженно рявкнула Вив.
– Не надо заводиться, – с мягкой укоризной сказал «йог». – Как и все вы, я в этом участвую в первый раз, и я понятия не имею, что тут нормально, а что нет. Просто пока читались инкантации, в какие-то моменты мне казалось, будто я ощущаю, как Первый фамильяр примеривается к телам, но ни одно ему не подходит.
– И какое тогда ему нужно? – сердито спросил Ивар.
– Не знаю…
– Давайте попробуем еще раз, – предложила «учительница». – Никто же и не рассчитывал, что будет легко. И нужно учитывать высокую вероятность того, что, когда мы воссоздавали ритуал возвращения, в каких-то моментах вполне могли ошибиться или что-то напутать. По сути, мы действуем наугад. На этот раз давайте максимально сконцентрируемся и постараемся вложить в каждый шаг как можно больше силы.
Спорить никто не стал, хостильеры сосредоточенно закрыли глаза.
– Может, я тоже чем-то помогу? – не вытерпела Тина, хотя и возненавидела себя за то, что стала напрашиваться.
Вив скривила красиво накрашенные губы – и этим вдруг живо напомнила Тине одну из Ольг. Вот и те тоже так гримасничали, пока чувствовали свою власть. Но с ними она разделалась! Да так, что ни одна из них еще долго не будет высокомерно кривиться!
…Так что получается, Вив – в некотором роде ее собственная «Ольга»?
Но прежде чем Тина успела обдумать эту неожиданную мысль, она услышала:
– Присоединяйся.
Это сказал «йог», и его тон категорически отметал всякие возможные возражения.
– Вставай в круг и вспомни тот момент, когда ты заменила своего иниция. Задержись в нем. Ощути ту энергию – и попробуй ее задержать. А когда получится, вливай ее в круг. Понятно?
– Нет, – честно ответила Тина. – Но это меня не остановит.
«Йог» ухмыльнулся, неожиданно ей подмигнул и закрыл глаза, настраиваясь на ритуал.
– Читай, – скомандовал он Ивару, и тот послушно расправил в руках мятую распечатку.
Несколько мгновений Тина по очереди рассматривала закрывших глаза хостильеров, гадая, как долго они уже живут в этом мире, кому первому пришла в голову идея вернуть Первого фамильяра и как они нашли друг друга, а потом тоже закрыла глаза и сосредоточилась. Она хотела свободу. Она очень хотела полную свободу от Кристины! И она приложит все свои силы к тому, чтобы ее получить.
Зрелище, которое предстало глазам Кристины, поразило ее своей почти сценической постановочностью: автокараван «Колизиона» образовал на широкой части дороги круг, включенные фары заливали импровизированную площадку, превращая ее то ли в ринг, то ли в мини-арену, готовую принять бойцов.
В центре ярко освещенного круга стояли двое: Ковбой, а перед ним… Кристина почувствовала, как грудь сдавило и стало трудно сделать вдох. Она прищурилась и заморгала, чтобы убедиться, что перед ней не иллюзия и не игра воображения. Но когда Кристина проморгалась и снова посмотрела в освещенный круг, напротив Ковбоя по-прежнему была она.
Графиня…
Живая.
Она вернулась!
Первым порывом Кристины было броситься к Графине и обнять ее. Или как-то по-другому, но выразить свою радость от ее возвращения. Однако… Все циркачи «Колизиона» стояли поодаль, образуя импровизированные стены «арены», никто не трогался с места, и все молчали, только где-то в глубине толпы пискнул и тут же затих Лас. Эта странная реакция сбила с толку; когда вернулся Ковбой, все бурно радовались и осаждали его вопросами. А сейчас все совсем не так. Что она пропустила?
Осторожно проталкиваясь между циркачами, Кристина пробралась в передний ряд, ей хотелось лучше видеть, что происходит. Круглый след на ладони стал теплым, но не обжигающе горячим. Что бы ожог собой ни представлял, он, видимо, сам еще не решил, как ему реагировать на происходящее.
Графиня и Ковбой стояли друг напротив друга, намертво сцепившись взглядами, и молчали. Ни один, ни другая не собирались отводить глаза. Напряжение в воздухе сгущалось и накалялось; Кристине казалось, что еще немного – и уже ее собственные нервы не выдержат и лопнут, и она первой нарушит звенящую тишину и закричит.
Однако первыми нарушили тишину протяжные звуки пения.
– Пустота… темнота… не уйдем мы… никогда…
– С возвращением, – прервал заунывно тянущего куплет Апи Ковбой, и в его голосе, обращенном к Графине, не прозвучало ни намека на знакомые насмешливые нотки.
– Думал, у меня не получится, да? – ответила та.
– Я не сомневался, что у тебя получится.
– Но помочь мне ты даже и не собирался, так?
– Я не мог. Не имел права.
Внимательно прислушиваясь к обмену репликами, Кристина старалась не упустить нить разговора. Но это оказалось непросто; Ковбой и Графиня явно говорили о чем-то, известном только им двоим. Однако кое-что Кристина все же поняла; Ковбой соврал, когда сказал, будто не помнит ничего о том, что с ним произошло после исчезновения из машины около того маленького городка, куда они, движимые отчаянием, приехали без афиши.
– Ну и для чего все это? – спросила Графиня, с вызовом скрещивая руки на груди.
– Мм… испытание на прочность? – предположил Ковбой.
– Нет, я имею в виду все вот это. – Графиня окинула стрелка взглядом с головы до ног. – Твое имя. Твой образ. Твои странствия с нашим цирком и игра в артиста. Для чего весь этот обман? Скажи мне! Объясни так, чтобы я поняла!
В голосе бывшей директрисы цирка слышались отголоски отчаяния и надрыва. Что бы там ни произошло между этими двумя, Графине
