взревел снова и вырвался из человечьей кожи: с треском расправились прижатые к спине куцые крылья. Он подлетел в воздух и понесся на здухача, загребая когтистыми лапами.
Удар слева, удар справа, когти целят воину сновидений в лицо, со свистом полосуют воздух. Здухач уже не может нападать, едва успевая отмахиваться мечом. Он резко нырнул в строну, пытаясь оторваться от преследователя. Черт оттолкнулся копытами от земли и снова бросился в погоню. Очередной пропущенный удар когтей полоснул воина сновидений по груди. Танька судорожно прикусила губу, представляя, что сейчас происходит с принимающим на себя раны здухача Богданом. Очень, мучительно хотелось поторопить кузнеца, но Танька заставила себя даже не оглядываться на возящегося с замком Ыргыха. Она не будет ему мешать, она не станет истерить как клуша… Ну сколько же можно!
За спиной скрежетнул металл и Ыргых пропыхтел:
– Готово!
– Свистните, пожалуйста, а то я не умею! – попросила Танька – и базу огласил пронзительный разбойничий свист и боевой клич орков-уругхаев заодно.
Здухач кувыркнулся в воздухе, въехав ногами черту под челюсть. Рогатая голова дернулась, здухач круто взмыл вверх и рванул от противника прочь.
– Не уйдешь, человечек! – черт кинулся в погоню: он бежал, работая крыльями и отталкиваясь копытами от земли, каждый раз взлетая в высоком прыжке. Чертовы когти вцепились в промелькнувший под самым пятаком алый плащ, черт рванул здухача на себя, крутанул. Воин сновидений с размаху шарахнулся об стенку кухни, отскочил от нее как от батута и забарахтался в воздухе. Черт выставил когти и с ревом кинулся на беспомощного здухача…
Здухач метнулся в сторону… и перед чертом возник ящик с проводами и рубильниками. Мгновение понадобилось понять, что это такое – черт отчаянно врылся копытами в землю, пытаясь остановиться. Рухнувший на голову здухач вмазал ему рукоятью меча по затылку. С клинка взвился рой серебряных искр и расплескался над базой. Черт споткнулся… и с размаху влетел башкой в металлический шкаф. Острые рога пробили распределительный щит насквозь.
Вспыхнуло. Фонтан золотисто-голубоватых искр шарахнул из щитка.
Сверкающее торнадо закружилось, накручиваясь на застрявшего рогами черта как нить на катушку. Яростно сияющая петля взвилась в темное небо и с треском осыпалась на землю. Облако жирной черной золы разлетелось во все стороны – а распределительный щит с двумя дырками от рогов остался, и по нему плясали извилистые вольтовые дуги. Фонари принялись лопаться один за другим, сыпля осколками. База наполнилась криками – и свет погас.
С неба прямо в костер свалилась прыгающая по базе голова – взвился сноп искр. Рядом гулко обрушились ноги. Запертый Танькой в маковой ловушке скелет пошатнулся и осыпался грудой костей – но и они продолжали гореть. Вцепившиеся в копье кузнецы еще некоторое время постояли…
– Чё-то у меня пальцы не разжимаются, ребята. – пробормотал один – проткнутое копьем тело не шевелилось.
Люди безмолвно замерли во мраке, и только огонь продолжал гудеть, взвиваясь длинными сине-зелеными языками пламени, от которых тьма казалась только гуще. А потом в темноте и тишине раздалось громкое, отчетливое: шлеп… шлеп… Придерживаясь за стену из-за домиков вывалился Богдан.
– Богдан! Игорь! – Богданова мама сбросила стрелу с тетивы и со всех ног помчалась к сыну и к мужу.
– Что это… такое было? – дрожащим голосом спросил во мраке князь-воитель.
– А ты не понял? – раздался в ответ голос Ыргыха. – Подсыпали нам чего-то! Огонь-то зеленый! Надышались!
Стоящая рядом с ним Танька торопливо закивала.
– Так ментов вызвать… – промямлил кто-то.
– С ума сошел? – немедленно вызверился Ыргых. – Нас и так за ненормальных держат, а если еще окажется, что у нас тут наркотой балуются, ни конвента, ни игры больше провести не сможем. Сами разберемся!
– А спорим, это королева? – вдруг звонко отчеканила Бриенна. – Не зря ж она привезла вот этого, который точно не наш гейм-мастер! И в сценарий она постоянно лезла!
– Это все потом! – вмешалась демоница. – Надо убраться подальше от этого костра. Одноглазый, вы как? Если ничего, вскипятите воды.
– Так электричества нет! – брезгливо, носком сапога забрасывя в огонь валяющийся на земле топорик, откликнулся тот.
– На мангале вскипятите, а я посмотрю, какие у нас есть лекарства! Пострадавших перенести в дальние домики!
– Да, доктор! – покорно откликнулись из темноты и все засуетились.
Чертовка сдернула мешающие ей крылья, опустилась на колени рядом с Богдановой мамой и принялась осматривать отца. Сидящий рядом Богдан поднялся и поковылял к Таньке.
– Доктор сказала нормально все будет. – устало пробормотал он, плюхаясь рядом на скамейку. – Ушиб сильный, а так ничего. Эх! Не хотел я, чтоб родители в наши дела вляпались. И в вашу историю про наркотики они не поверят. – Богдан мрачно нахохлился.
– Никто не поверит. – вздохнул Ыргых.
– Ничего, сами себя убедят. Вы же убедили. – криво усмехнулся Богдан. – А даже если кто расскажет, что им ответят?
– «Совсем сдурели со своими ролевками: выдумку от реальности не отличаете». – вздохнул Ыргых.
– Меня остальные вообще мало волнуют, я на конвенты больше не поеду. Права Танька, с моей… – он помолчал и твердо закончил. – …с мой работой это глупо. Все равно, что следователю играть в детектив. А вот родители…
Отца, может, и удастся обмануть, он сознание потерял и хотя бы здухача не видел, а вот маму… Мама станет задавать вопросы и глядеть испытывающим взглядом, а он –молчать и врать, врать и молчать. Пока родители не убедятся окончательно, что все события сегодняшнего вечера – это голографические технологии/дурацкая шутка/наркота в костре (нужное подчеркнуть). И сын их вовсе не летал по небу прозрачным мальчиком. Потому что если он расскажет правду, а они не поверят – его отправят к психиатру. Детскому. И сами пойдут, к взрослому. Каяться, что ролевыми играми сместили ребенку чувство реальности. А если поверят… У-у, тут совсем худо. Его продвинутые родители позволят поехать на игровой квест и выйти на турнирное поле… игрового турнира. Но стоит им узнать, что в его жизни все по-настоящему – и нечисть, и бои, и опасности – вся их продвинутость закончится. Они сразу вспомнят, что он – их маленький мальчик, единственный сын, и… вся их жизнь. Отец его запрет. И у двери сядет. А мама под окном ляжет. И Танька с Иркой будут сражаться вдвоем.
А вдвоем они не справятся.
Поэтому он будет молчать и ловить на себе вопросительные взгляды, чувствуя себя последним подоноком.
Таньку мама, небось, опять невзлюбит. А ведь только все налаживаться начало!
Танька проскочила за спиной у возящихся с ранеными игроков, метнула зеленую искру в не попавшие в костер останки и плюхнулась рядом.
– Ты понял,
