Расследования Марка де Сегюра. 12. Дело об убийстве маркиза де Лианкура
1
В этот день к небольшому особняку на улице Золотой лозы подъезжали богато украшенные кареты и нарядные всадники на конях, покрытых попонами в геральдических цветах. Подъезд этого высокого, отделанного полуколоннами и лепниной дома был украшен перевитыми золотой лентой зелёными гирляндами, в окнах, несмотря на то, что ещё не наступило тёмное время суток, горели сотни свечей. Оттуда раздавались звуки музыки и гомон гостей, которых, кажется, было слишком много для такого сравнительно скромного жилища.
Пока гости скопились в нижнем холле, где в самом углу под лестницей теснились музыканты. Ловко лавируя в толпе, по залу сновали слуги с подносами, на которых стояли тарелки с закусками и наполненные вином кубки. Марк де Сегюр остановился на нижних ступенях лестницы, ведущей на второй этаж и, опираясь на перила, с мрачным видом обозревал собравшихся в зале аристократов. Все они были наряжены в шелка и бархат, на женщинах и мужчинах искристо поблёскивали драгоценности, но в воздухе, помимо навязчивой какофонии ароматов, уже чувствовался запах пота. Было душно. Всё-таки дом графа де Полиньяка, только вчера назначенного новым коннетаблем Сен-Марко, был не приспособлен для таких приёмов.
Марк отыскал в толпе свою жену, которая беспечно смеялась в кругу своих подруг, таких же изысканных красавиц, украшенных бриллиантами и живыми цветами. Потом он перевёл взгляд туда, где сформировался другой весёлый кружок. Там в компании своих единомышленников стоял с кубком виновник торжества, ещё недавно провинциальный землевладелец, а ныне поднятый волной успеха на вершины власти граф де Полиньяк. Он был высок, широкоплеч и при этом в его движениях чувствовалась уверенность и даже некоторое изящество, свойственное потомственной военной аристократии. Он был уже не так молод, в его тёмных волосах серебрилась седина, а за его плечом радостно улыбался его сын, недавно получивший свои золотые шпоры. Но этот юноша, не имевший никаких достоинств, кроме рождения в семье военного аристократа, ненадолго задержал внимание графа де Лорма. Он с некоторым раздражением смотрел на остальных приятелей нового коннетабля. Всё это были известные ему сторонники войны: длинноусый северный барон Алькан, барон де Рони, граф де Дюнуа, граф Анжу, виконт де Роган. Но особую горечь Марка вызывало присутствие в этой компании графа де Бове, которого он считал способным военачальником и, особенно, барона Ренара-Амоди. Ему неприятно было видеть, что его старый друг, ослеплённый жаждой мести за убитого алкорцами отца, так рвётся вновь начать войну, что примкнул к этой выступающей против планов короля группировке.
— Твой сумрачный взгляд заставляет меркнуть наше и без того тусклое солнце, Марк, — услышал он рядом голос барона Аллара, и тот поднялся к нему и проследил за его взглядом. — Не стоит так расстраиваться по этому поводу, мой милый. Это была необходимая уступка партии войны, после того, как ты и Гай сорвали их планы снова ввязаться в драку с алкорцами. И то, что коннетаблем назначили не де Бове, обладающего влиянием при дворе и пользующегося уважением в армии, а не слишком известного в городе де Полиньяка, существенно ослабляет позиции военного ведомства.
— Лучше б назначили Гая, он же тоже примкнул к ним. Или тебя.
— Гай — не их человек, он слишком верен Жоану, — возразил Танкред. — Не забывай, это он прижал хвост северянам, когда де Гобер захватил Краон, то есть его стремление отомстить за смерть отца не может соперничать с его преданностью и здравым смыслом. Что ж до меня… Все эти вопросы организации и снабжения… знаешь, это не то, что мне интересно. Я воин, а не интендант. Мне больше нравится воевать, а с этим нынче… Постой! — он с усмешкой посмотрел на Марка. — Похоже, ты огорчён тем, что король предпочёл мне де Полиньяка, больше, чем я сам.
— Ты б на моём месте тоже был огорчён, более чем я сам, — ворчливо парировал Марк. — Хотя я мрачен не только из-за этого. Сегодня не мой день, Танкред. Только утром я получил известие, которое выбило меня из колеи. Я уже год как пытаюсь выкупить Сегюр у барона де Монтобана, но этот титулованный фермер упирается и трясёт бородой, как козёл, не обращая внимания на то, что я предлагаю ему куда больше, чем стоит его клочок земли и оставшиеся на месте замка полуразвалины. Я хочу заполучить обратно замок своих предков и возродить его.
— Тебе мало Ричмонда, Лорма, Дре и уже обещанного Лианкура?
— Я, прежде всего, барон де Сегюр, Танкред! — в отчаянии воскликнул Марк. — И я хочу владеть своим Сегюром! Я хочу осуществить заветную мечту моего отца и исправить роковую ошибку деда!
— Ладно, не кипятись! — остановил его Аллар, заметив, что стоявшие неподалёку гости начали оглядываться в их сторону. — И что же случилось с твоим Сегюром?
— Увы, не моим! Он продан! Кто-то всё-таки купил его, уведя у меня из-под носа! Я в отчаянии, друг мой! Может, это выглядит и глупо, но для меня это было важно.
— Охотно верю, — успокоил его Аллар. — Но тебе придётся смириться с неизбежным. В конце концов, твоя семья и без того богата, и ты вполне можешь обойтись без этой с детства желанной игрушки.
— Может, ты и прав, — вздохнул Марк.
На самом деле была ещё одна причина для плохого настроения, о которой Марк не мог рассказать никому. Этим утром он снова ходил к дому баронессы де Флери, стучал в её двери и ворота, обошёл все калитки и хозяйственные двери, пытаясь достучаться хоть до кого-то, чтоб попасть внутрь. Те три дня, что он дал Ли Джин Хо по условиям их пари, давно прошли, и лис должен был вернуть ему зеркало-портал в бронзовой раме. Но он так и не появился, на стук никто в доме не откликался, владельцы соседних лавок утверждали, что никто из слуг баронессы уже несколько дней не приходил к ним за продуктами и товаром. И тогда Марк решился на отчаянный шаг: использовать свои служебные полномочия для того, чтоб всё-таки проникнуть в дом. Он отмычкой открыл заднюю калитку и вошёл.
Увы, богато украшенные комнаты и залы встретили его гулкой пустотой. И люди, и лисы, обитавшие здесь, исчезли, как будто их и не было. Даже висевшие в саду на ветках клетки были пусты, разноцветные птички, ещё не так давно наполнявшие маленький дворик своими трелями тоже куда-то делись. Марк не нашёл и портала. Он догадывался, что где-то внизу есть потайные помещения, куда могут входить только лисы, но не нашёл способа попасть туда. Наконец, чертыхаясь и понося на чём свет стоит, своего хвостатого друга, он покинул лисий замок, а по дороге домой заметил, наконец, то, на что ему следовало обратить внимание раньше. Из города исчезли лисы, они не выглядывали из подворотен, не рылись в кучах мусора и не сидели возле мясных лавок в ожидании выброшенных в канаву обрезков.
И Марку стало грустно. Одна мысль о том, что лисы ушли навсегда, и он больше не увидит своего друга, показалась ему очень печальной. И он вспомнил историю, которую когда-то рассказывал ему Джин Хо, странную историю об одиноком мальчике со звезды, подружившимся со старым лисом и расставшимся с ним. Тогда что-то больно кольнуло его в сердце. Теперь он понял, что: он уже скучал по своему лису и боялся, что больше не встретится с ним.
По залу пронеслось волнение и от дверей послышалось:
— Король! Король приехал!
Потом толпа вокруг двери и по проходу к лестнице расступилась, дверь распахнулась, и в холл вошли два нарядных герольда в ярких туниках в цветах герба Монморанси: жёлтом, синем и красном, и объявили о прибытии короля Жоана. Де Полиньяк бросился навстречу, а потом, наконец, вошёл король в сопровождении своих приближённых рыцарей. Марк с удовлетворением заметил, что и Дезире Вайолет, сын прежнего коннетабля всё так же состоит в свите короля, несмотря на то, что его отец потерял свой пост из-за непростительной оплошности.
Жоан выглядел не слишком официально и с улыбкой выслушал приветственную речь де Полиньяка, после чего, следуя его приглашающему жесту, направился к лестнице. Марк невольно прижался к перилам, освобождая для своего повелителя больше места на ступенях, а тот, заметив его, с улыбкой кивнул и быстро взбежал на второй этаж.
