Знаки - Алексей Фролов

Все персонажи и события вымышлены.

Любые совпадения — не случайны.

«Ты знаешь, как устроен мир вокруг. Ты знаешь, как устроены люди. Ты ничего не знаешь. Потому что ты слеп. Но я покажу тебе, научу читать знаки. И ты поймёшь, что всё предрешено. И ты увидишь, как важен твой выбор».

Олег Дарвин, основатель Стигийских Первенцев.

Сквозь пелену грёз она услышала мелодию. Слишком знакомую, чтобы не проснуться. Слишком настойчивую. Девушка с усилием открыла глаза и посмотрела на часы. Три пятнадцать. Какого чёрта?

Она сунула руку под подушку, нашла телефон. Зевнув, ткнула «Принять вызов».

— Лена, — донеслось из динамика. — Это Маша.

Она не ответила, пытаясь сообразить, что происходит. На секунду собеседника перекрыл белый шум.

— Лена, — повторил голос. — Женя погиб.

Телефон едва не выпал из ладони, вмиг покрывшейся ледяной испариной. Лена рывком села в кровати, согнав кошку, которая спала в ногах.

— Нет, — прошептала она.

«Нет», — повторили её мысли.

— Это просто сон, — голова качнулась в отрицании.

«Это не сон», — припечатал внутренний голос.

Лена судорожно всхлипнула, отлично зная, что голос прав.

Она уронила руку с телефоном на колени. Не было сил снова поднять её и приложить к уху. На экране так и светилось «Женина жена». Без фото. Лена видела её всего пару раз. Хорошая девочка.

Вдруг надпись смазалась. Лена не сразу поняла, что её размыли слёзы. Она вообще тогда мало понимала.

— Ты чего? Что случилось? — сонная Аня вбежала в комнату. — Орёшь так, будто убивают кого!

— Уже, — прошептала Лена помимо своей воли.

— Что? — сестра подошла ближе. Она часто моргала, сбивая сон.

Лена вернула трубку к уху, прижав её плечом, потому что рука едва слушалась. Маша продолжала говорить. Сквозь стоны и плачь. Сквозь боль, которая глушила радиосигнал и все звуки в мире.

Лена подняла глаза на Аню, которая так и стояла посреди комнаты. Похожая на приведение в свете телевизора, работающего на минимальной громкости.

— Женя погиб, — одними губами проговорила она. У Ани подломились колени. Губы сжались, скривились, побелели.

Лена плохо помнила, что было дальше и как они с Машей закончили разговор. Скорее всего, каждая выла в свою трубку, пока кто-то не выронил телефон. Аня забилась в дальний угол и тихо скулила. А Лена потом откинулась на кровать и смотрела в потолок, пока он из чёрного не перекрасился в оранжевый.

На рассвете они созвонились с отцом. Поехали в Почеп на Лениной машине. Удивительно, но она догадалась позвонить на работу. Там поняли. А если бы не поняли, это ничего бы не изменило.

Тело привезли тем же вечером. Она узнала брата по рукам. По лицу не смогла бы узнать, лица не было.

Лена так и не поняла, как пережила те самые кошмарные часы своей жизни. Такие часы хочешь всеми силами забыть, но они навсегда врезаются в память мельчайшими деталями. И кажется, что проще было свихнуться, понапридумывать себе.

Что Лена запомнила, так это похороны. Яркое солнце и лютый мороз. Женю отвезли в Жирятино, на Новое кладбище. На Центральном места закончились лет десять назад.

Было много людей, она знала не всех. Не знала худого невзрачного парня в сером плаще. Он мелькнул вдалеке меж надгробий и растворился как рассветный туман.

Девять дней, сорок дней… Потом она снова приехала в Почеп без предупреждения. Вошла в незапертую дверь и услышала музыку. Сразу узнала. Одна из тех композиций, которую она подобрала в ночь перед похоронами.

Отец Лены сидел в гостиной с бутылкой водки в руках и смотрел прямо перед собой. Девушка обратила внимание, что бутылка наполовину пуста и ещё несколько лежат возле стула.

Она не могла представить, что чувствует папа. Но в каком-то смысле ему было проще. Он мог напиться до беспамятства и провалиться в беззвучную тьму на полдня. Лена так не могла, не получалось.

Она ходила на работу, встречалась с друзьями, что-то делала по дому. Жизнь продолжалась. Но лишь потому, что она ни на миг не забывала, что произошло.

Его сбила машина на трассе. 61-й километр от Киевского в сторону Рассудово. Он там не жил, и работал в другом месте. Водитель говорил, что не превышал, ехал в своей полосе и внезапно перед ним возникла тень. Он дал по тормозам, но не успел свернуть.

Его звали Алексей Юдин.

Убийца.

Следователь — старший лейтенант Кирилл Жуков из Троицка — явно не хотел этим делом заниматься, он всё что-то мямлил про недостаток улик. Лена жила в Брянске, за 312 километров от Троицка. Постоянно ездить туда было сложно, а звонить… звонить Жукову бесполезно, это она сразу поняла. И денег столько не нашлось, чтобы делом занялись по-настоящему.

Отец быстро сдался. Потом Аня начала говорить, мол, какой в этом всём смысл. Но для Лены смысл был. Она не верила, что это трагическая случайность. Так не бывает. Не с Женей. Не с её младшим братом. Он ведь только женился, нашел работу на «железке» в Москве. Собирался детей заводить.

Но потом и она устала стучать в заваренные наглухо двери. Поэтому своё Постановление ублюдок Жуков закончил так:

Она не отказалась от борьбы, просто сил не осталось. Ведь это невозможно в одиночку — бороться с целым миром. Лена плакала каждую ночь, считая, что предала Женю, прекратив попытки чего-то добиться. А он снился ей, успокаивал.

Если бы она только знала, что на самом деле произошло той проклятой ночью! Но она не знала, потому что не смотрела вокруг. Не видела знаков. Но нашёлся тот, кто видел.

— Женька, стой! — закричала Лена.

Её трехлетний брат, не обращая на сестру ни малейшего внимания, мчался вниз по склону, к железной дороге.

«И как такой маленький ребёнок может так быстро бегать?» — всерьёз подумала Лена.