сама её суть требовала отчитать его за это безапелляционное требование.
Ему она сделал крепкий чай, себе послабее. Обоим без сахара, обоим с холодной водой, чтобы не кипяток. Печенья не предложила, много чести.
Каин сделал глоток, протяжно выдохнул, затянулся сигаретой.
— Твоего брата убили, — он смотрел в чашку. — Я могу всё исправить.
Лена поперхнулась.
— Вернуть его? — скривилась девушка. Вопрос вырвался сам собой.
— Нет, — Каин будто не заметил ни её тона, ни гримасы. — Уравновесить весы. Открыть правду, — он поднял глаза и пришпилил её взглядом к стулу. — Как минимум, я могу доказать, кто и зачем это сделал. А дальше… дальше тебе решать.
Лена некоторое время смотрела на него, прихлебывая из кружки. Он закурил вторую. Девушка продолжала следить за каждым движением Каина, пытаясь понять, что он делает. Она слишком хорошо его знала, чтобы отмести идею с тупым розыгрышем.
«Но ведь ты, сука, даже не позвонил! — она ярила себя внутри, но гнев не приходил. — Мне твоя поддержка не нужна, и всё же… мог бы позвонить! А теперь, спустя четыре месяца, приходишь и несёшь этот бред!»
Каин легко читал всё это на её лице. По затвердевшим желвакам, по напряженным уголкам губ, по резко проступившим морщинкам на лбу и слегка опущенному вниз подбородку.
— Очень хочу сказать тебе «Пошёл вон», — честно призналась Лена.
— Но не скажешь, потому что до сих пор не сдалась, — он протянул ей сигарету. — Просто зашла в тупик.
Сигарету она взяла, но прикурила сама, отмахнувшись от его зажигалки.
— И что, руны твои помогут? Или ещё какая-то чушь? — она честно старалась придать голосу презрительные, язвительные, да хоть какие-то нотки, чтобы скрыть заинтересованность.
«Зачем он играет со мной? — подумала Лена, затягиваясь. — Надежду даёт. Или это вовсе не игра? Тогда что, твою мать, происходит?» Она хотела поверить, но боялась. А Каин ждал. Это на него не похоже — просто ждать. Возможно, за два года многое изменилось не только для неё.
Он снова пронзительно посмотрел на девушку, а потом резко поднялся.
— Спасибо за чай, — Каин ткнул окурок в пепельницу. — Подумай, и как только решишь, возьми отпуск на недельку. Я позвоню вечером. Поедем завтра после обеда, на твоей машине.
— И вот на это я повелась девять лет назад? — прошептала Лена, обескураженная его самоуверенностью. — Подожди! — крикнула она ему вслед. — И теперь ты вот так просто уйдёшь? Ничего не объяснив?
— Сказал же, вечером позвоню, — донеслось из прихожей. Судя по звукам, Каин уже застегивал ботинки. — Сейчас некогда.
— Поедем то куда? — Лена пошла за ним, закрыть дверь.
— В Троицк, разумеется, — ответил он так, будто это был наиглупейший вопрос в мире.
У неё сжалось сердце. Господи, ну конечно! Конечно, она возьмёт отпуск на недельку и завтра поедет с ним. Лена помнила все недостатки бывшего мужа. Все его безумства, многие из которых она никогда не поймёт. Но совершенно точно девушка знала одно — ему можно верить. Ну, или она просто хочет, чтобы из этой затеи ничего не вышло. Ещё раз попробовать, получить ноль в сухом остатке и наконец смириться.
— На какой номер звонить будешь? Я сменила, — буркнула Лена.
— Не сменила, — ответил Каин уже в дверях. И ушёл, не попрощавшись. Он никогда не прощался.
— Цифры то помнишь? — хмыкнула девушка, закрывая дверь.
Она всегда недооценивала его слух. И не услышала, как он прошептал: «Помню и никогда не забуду».
Низкое небо снова плакало снегом. Крупные пушистые хлопья ложились на влажный асфальт, на жёлто-серую траву у обочины, на голые крючковатые ветви деревьев, напоминавшие пальцы мертвецов.
Лена вела машину и прихлебывала кофе из стаканчика, прикидывая, что совсем скоро будет поворот на Жиздру. Каин сидел рядом на пассажирском и рылся в бумагах, которые она ему дала. Там было свидетельство о смерти, отчет о вскрытии, постановление следователя и другая макулатура.
— Значит, погода была ясная, — шептал он себе под нос. — Видимость метров двести. Юдин ехал восемьдесят-восемьдесят пять, по его словам, при ограничении девяносто. Ехал в своей полосе.
— Урод ехал в полосе разгона, — на автомате поправила Лена. — И точно не восемьдесят. Там же…
Она осеклась, боковым зрением увидев, что Каин отвлекся от бумаг. Он смотрел куда-то вправо, на поле. Девушка проследила за его взглядом и увидела двух птиц, мерно нарезающих в небе широкие круги.
— Ястребы? — наугад спросила Лена.
— Могильники, — помедлив, ответил Каин. — Орлы такие. Обычно они к нам не забираются.
— Ну а эти забрались, — нервно усмехнулась Лена.
«Могильники, во название», — подумала она, поежившись, и включила «печку» посильнее.
— Мышей, наверное, ловят, — предположила девушка, просто чтобы поддержать беседу.
— Рано для мышей, — отрезал Каин, снова углубляясь в бумаги.
— Тогда что они едят тут? — Лена опять посмотрела на могильников.
— Падаль, — тихо ответил он. А потом начал едва заметно шевелить губами, вчитываясь в бумаги. О могильниках уже и думать забыл.
«Юдин сказал, что человек перед ним возник неожиданно, будто до этого лежал на земле, — вспоминала Лена. — Удар пришёлся Жене в спину. Вскрытие показало два и шесть промилле. Женя был чертовски пьян. Наркотических веществ в крови не обнаружено».
Её всегда поражали формулировки в судмед отчетах. «Локализация, взаимоположение и различные механизмы формирования всех имеющихся на трупе умершего повреждений, характерны для их образования в условиях дорожно-транспортного происшествия…» Можно же проще, а?
Пока на дороге не было других машин, Лена покосилась на бумаги в руках Каина.
— Внутренние органы не повреждены, — прокомментировала она.
— Я вижу, — кивнул Каин и процитировал: «Смерть наступила от открытой, проникающей черепно-мозговой травмы, сопровождавшейся неполным отрывом продолговатого мозга от варолиева моста».
— Вот как, — хмыкнул он.
— Что значит «вот как»? — нахмурилась девушка. Когда они сели в машину, Лена пообещала не мешать, но километров через десять почему-то решила, что обещанье утратило силу.
— Одежда где? — Каин так внезапно оторвался от бумаг и посмотрел на неё, что Лену передернуло. — Одежда не исследовалась. Даже упоминаний нет. Если её выбросили — «утилизировали», как пишут эти снобы, — кто принял решение?
— Так я откуда
