Портрет Ласточки - Константин Константинович Романов

— Овроллия, пойдём! — призвал юношеский голос. — Хватит уже!

— Уже поздно! — поддержало девичье щебетание. — Нас выгонят сейчас!

Овроллия не ответила. Нундар и Кресци требовали от неё покинуть реликторий, боясь быть обнаруженными стражей. В конце зала с жезлами в руках бродили увлечённые разговором мужчина и женщина. Ови, как ласково называют её окружающие, не слушала друзей. Она аккуратно прислонилась к соседней витрине, под стеклом которой пряталось невзрачное на первый взгляд ожерелье в семи драгоценных камнях.

— Кресци, подруга твоя совсем помешалась! — прошептал юноша. — Давай оглушим её и утащим прочь!

— А ну как Борворк увидит, что мы её выносим? — возмутилась Кресци. — Тогда всех троих к профессору за стол! Ови свою злополучную диадему только на рисунке получит!

— Если вы не будете шуметь, о нас точно никто не узнает, — фыркнула Овроллия себе за спину. — Тише.

— Что ты всё пялишься на неё? — спросил Нундар, прижавшись с другой стороны витрины. — Чем ближе выпуск, тем больше в тебе… жадности что ли.

— Вот-вот! — поддакнула Кресци.

Ови пригляделась, когда чародеи прошли мимо последнего постамента, увенчанного стеклянным куполом. Заветная Диадема мудрости покоилась на бархатной подушке в окружении декоративных хризолитов и минералов. Золотой венец в качестве источника магической силы имел вставку овальной формы, в выемке которой покоился яркий сапфир под цвет глаз самой Овроллии. Издалека казалось, будто камень напоминает оживший глаз, но то был обман зрения. Артефакт являлся самой обычной реликвией, пусть и столь желаемой юной чародейкой.

— Если Винесцора получит его, — прошептала Ови, — все мои труды пойдут насмарку, три года исследований…

— М-да, в последнем испытании довольно сносно она тебя обставила… — вспомнил Нундар.

Овроллия перевела взгляд влево. Бледная кожа северного чародея из-за преломления лучей света от множества источников сияла румянцем, будто ему было стыдно за сокурсницу.

— Студенты, время посещения закончено! — послышалось из-за спины холодным гласом, наполненным преподавательским гневом.

Ови обернулась вместе с друзьями; перед ними стояли мужчина и женщина в роскошных мантиях. Говорила дама в причудливом головном уборе, какие никогда не нравились Овроллии. В центре огромной льняной шляпы принадлежность к академии символизировало декоративное украшение в виде скрещенных посохов, между ними была вышита волна пламени на фоне пергамента. От герба в разные стороны уходили лихо загнутые рога тёмно-зелёного оттенка, с кончиков которых свисали напоминающие серьги обсидиановые жёлуди.

— Покиньте реликторий! — продолжила дама. — До конца недели по расписанию ни один курс не проводит здесь никаких занятий, в том числе — лекционных! Уж ваш последний курс точно должен заниматься практикой и подготовкой к последним экзаменам!

— Мы задержались, прощения, госпожа, — поклонилась Ови. — Просим настоятельно. Доброй ночи.

Чародеи-стражи молчаливо проследовали за школярами. Когда двери захлопнулись, стражник Борворк — неприлично тучный для зрелого мага — иронично фыркнул и сказал:

— Опять вы, троица неразлучников! Академия от слухов скоро лопнет, как однажды лопну я! Сами понимаете, от чего!..

Друзья переглянулись. Борворк и его безымянный спутник расхохотались.

— А ещё южан ругаете за то, что сплетни пускают, — фыркнула Овроллия.

Стражи успокоились. Переглянулись, поправили мантии и колпаки, словно имели на двоих один разум и одну нервную систему, и выпятили вперёд из-за поясков древки жезлов. Борворк сказал:

— Вы, вайны, все падки на драгоценности и силу магии. А магия — это искусство! Прочь отсюда!

— Я северянка, больше не вайнка! — вспыхнула Ови.

— На твоём треугольном лице отпечатаны черты лица королевства Вайндуол, — скрестив руки на груди, вступил второй чародей. — Вы для нас — что темнокожие круатальцы, что смуглокожие таллисайцы или гил амасцы…

— Хуже, куда хуже, — схватившись за пояс, закончил Борворк. — Из-за вас, вайнов, три с половиной века назад сменилась эпоха. Ваш королёк погубил Нортирскую конфедерацию…

Овроллия в гневе сжала кулаки. У неё не было посоха, но она готовилась разрядить любые чары с обеих ладоней. В стражи внутренних помещений академии никогда не набирали умеющих быстро колдовать чародеев. Шанс выглядел неплохим.

— Успокойся, ради самой Вари… — прощебетала Кресци, — Ради богини магии, Ови, успокойся…

— Уходите отсюда, пока наставникам не доложили, — промычал Борворк. — Помните, в мерах профилактики студентам разрешается давать по задницам, да так, чтобы впредь не думали хамить взрослым.

Ови поклонилась и сдула прядь волос с лица. Троица направилась по коридору прочь от реликтория. Свобода. Овроллии хотелось свободы.

Выйдя на балкон, она опустила капюшон. Северный ветер обдал её обжигающим весенним морозом, расплескав каштановые пряди веером. До выпуска оставались считанные недели. Друзья о чём-то переговаривались позади, пока их однокурсница рассматривала дома внизу, поддавшись размышлениям.

К ночи Квольцетар запылал всеми оттенками голубого. Белоснежный днём город, покрытый морского цвета крышами, в тёмное время суток насыщался искусственными источниками света от стен до высоких холмов. На двух высочайших из них расположились главные украшения Квольцетара — академия Белого Пергамента и городская ратуша, по многобашенности которой любой чужестранец спутал бы её с очередным корпусом академии.

Ови понимала, что её вечная соперница, отбывшая на проведение исследований для выпускной работы, вернётся с триумфом. Винесцора, как и многие представители народа акадари, отличалась северной безэмоциональностью, а потому и не рассматривала себя в качестве соперницы кому-либо. Говорят, в крови акадарцев течёт вечный лёд, который и продлевает их жизнь, позволяя им жить столько времени, сколько не живут люди южных государств. Овроллия в своих экспериментах иногда пускала кровь не только себе, но и друзьям. Никакого льда она не видела. Только крупинки маны — едва заметные голубые кристаллики. Именно эти кристаллики, не желая того, лучшая выпускница академии выпустит из соперницы, пусть и не в буквальном смысле.

За спиной раздались шаги. Облокотившись на балюстраду, Ови посмотрела вниз. Во дворе, огороженном могучей крепостной стеной от подъёма на холм Белопергаментной, суетились слуги, адепты и стражники. Академия готовилась засыпать.

— Ови, на одном артефакте жизнь не заканчивается, — процедил Нундар, облокотившись слева. Кресци оказалась справа. — С твоими знаниями ты после выпуска найдёшь себе хорошее место. И не обязательно у архимага в подмастерьях.

— А мы тебе поможем! — прощебетала подруга, прижавшись к Ови с другой стороны. — Чем больше ты нервничаешь, тем больше ошибок совершаешь! Вспомни себя в девичьем возрасте! Нет, вспомни! Нундар, когда я её впервые увидела, даже представить не могла, что передо мной великая чародейка!

— Подлизываетесь…

— Мы не умеем, как и всякие акадари, — улыбнулся юноша. — Как и ты. Не слушай Борворка и ему подобных. Ты учишься и живёшь здесь почти двенадцать лет, большую часть своей жизни. На внешность,