Чужая тропа - Алёна Сергеевна Дубровская

курортный роман, это была не короткая история с привычным концом, это была целая эпопея о любви, о которой не стоит говорить слишком много. Тем, кто переживал подобные чувства не нужно о них рассказывать, ну а тех, кого любовь никогда не касалась все равно не поймут ничего из этих слов. Они просто, наконец то, жили и жизнь эта не могла не быть прекрасной. Яркие краски, прекрасные звуки и очаровательные запахи окружали их повсюду. Они наслаждались ананасами, сидя на берегу моря и глядя друг другу в глаза. Они смеялись каждый час и каждую секунду, даже когда спали. В конце концов они съехались и начали жить общей жизнью. Кэтрин, как называл ее Аркадий и Каталина, как называли ее все остальные в этой стране, работала в местном детском саду. Она была молоденькой воспитательницей, которую так любили ее подопечные. Она же любила их не меньше. Бывало, что Кэтрин придет с работы уставшей и угрюмой, но то было редкостью. Чаще она приходила веселой и жизнерадостной. Аркадий работал дома, он, благодаря своим способностям и новой тяге к жизни, нашел очень хорошее место в Московской фирме, и отослав свои работы, был тут же принят на удаленную работу. Теперь он делал по несколько дорогостоящих проектов в месяц и получал за это вполне приличные деньги. Частенько они выбирались куда-то на природу, устраивали пикники, лазали по горам и ездили купаться в сенотах. Теперь, когда они засыпали в одной кровати некуда было торопиться, что-то искать, за чем-то гнаться. Все было на своих местах. Лишь одна вещь омрачала жизнь Аркадия – кошмары. Он списывал все на жару, которая, видимо, каким-то образом действовала на его голову и заставляла видеть все эти странные видения по ночам. Поначалу они были слишком расплывчаты, чтобы иметь целостную картину. Он видел какие-то тени, мелькавшие перед ним с завидным постоянством. В его снах, расплывчатых и зачастую оборванных он все время куда-то шел. Шел под знойным солнцем или в безлунную ночь, он шел, сам не зная куда, но зная зачем. Он искал кого-то. Кого-то очень близкого, чью потерю не мог вынести. И так всю ночь он проводил в бездумных странствиях, измученный и изнеможённый, пытаясь найти кого-то. Но как это сделать, когда сам не знаешь кого ты ищешь? Аркадий просыпался среди ночи в холодном поту, тяжело и часто дыша, он добрых десять или пятнадцать минут пытался прийти в себя и успокаивался только тогда, когда бросал взгляд на спящую Кэтрин, лицо которой во сне всегда было серьезным и немного задумчивым. Он крепче прижимал ее к себе и снова пытался заснуть, давая мозгу установку: на этот раз без снов, пожалуйста. Иногда после они отступали, а иногда, принимались мучить его с новой силой. Вот так: днем он был счастлив и доволен, ночью же превращался в измученного странника. Но с каждой ночью его сны становились все яснее и яснее, его мрачные скитания обретали какой-то неведомый, еще пока далекий, но смысл. И всякий раз, когда он ложился спать, он знал, что сегодня… вот сегодня он уснет и поймет немного больше из того, что пытается преподнести его мозг…

… В одну теплую февральскую ночь они с Кэтрин пришли домой позже обычного – засиделись в ресторане. Девушка скорее побежала в душ, чтобы улечься спать хотя бы до половины первого, ведь ей, в отличие от Аркаши, вставать приходилось всегда в одно и то же время, а не когда ей заблагорассудится. Аркадий прилег на край разобранной кровати и схватил книгу, оставленную им накануне. Пока Кэтрин искупается, пройдет целая вечность, так что можно расслабиться и почитать в свое удовольствие. Так думал он, но усталость взяла свое – через несколько минут он уже провалился в глубокий сон. Именно этой ночью его картинки преобразовались в единое целое.

Ночь темна. Ночь страшна. Она рождает то, чего день породить не в состоянии. И все-таки иногда, она помогает.

Я иду по темным улицам своего родного города. Мимо домов соседей, мимо их огородов и садиков, мимо своего собственного дома. Я мог бы зайти внутрь и просто лечь спать, но я иду дальше. Мне нужно добраться до окраины этой чертовы дыры. Ведь именно там живет сие исчадие ада. Оно забрало у меня Ривекку. Мелкие камешки хрустят под ногами. Вот я вышел на ту самую дорогу, ведущую к его дому. Но что-то вдруг идет не так. Ноги подкашиваются, и я падаю на землю. Грязь на лице и ладонях… Сажусь на корточки и начинаю рыдать. Ах если бы я пришел немного раньше, возможно она была бы жива, но… Даже если бы она и выжила, как можно после этого радоваться самой жизни? Солнцу? Небу? Звездам? Возможно, для нее самой лучше то, что она погибла. Размазываю слезы по грязному лицу и стараюсь унять дрожь. Спустя вечность у меня это выходит. Набравшись сил, поднимаюсь и с новой силой толкаю себя на то, к чему готовился весь день. Вот и его дом, но его в нем нет, это я знаю абсолютно точно. Иду дальше по той тропинке, где встречу его наверняка… Нужно просто найти место, чтобы спрятаться. Я буду ждать его. Столько, сколько это будет нужно. Нахожу толстое дерево у дороги и сажусь за ним. Секунды тянутся, липнув друг к другу, но я, как сторожевой пес, жду. Сна нет ни в одном глазу, а ведь я не спал уже больше суток. Сердце бешено колотится. Оно желает выпрыгнуть наружу, ведь в моей груди ему некомфортно. Вся моя сущность наполнена лишь жаждой мести и ни в одном кусочке моей души и тела нет места чему-то еще. Вот он идет… худой, неприятный силует, голова наклонена вниз, видно о чем-то глубоко задумался…В темноте лица не видно, но я знаю что это он. Просто знаю. Когда он проходит мимо моего дерева, резко по-кошачьи выпрыгиваю из своего укрытия и бью заразу по голове. Вот и все… его бесчувственное тело в моей власти. Бесчувственное, но не бездыханное. О нет! Я не позволю ему умереть так скоро, так легко… Теперь мне осталось только отнести его в то самое место, где испустила дух Ривекка. Это недалеко…всего в трех тысячах шагах. Мне будет несложно дойти, даже с таким грузом на плечах. Главное, чтобы никто не увидел…ночь поможет скрыть мой