которое поручало нам то, что сделать сами были бы не в силах.
— Никогда прежде ни с кем не обсуждал эту часть жизни, — сказал я, впечатлённый душевностью, образовавшейся в нашем разговоре. — Мы ничего не нарушаем, обсуждая подобное? — Усмехнулся я, наполняя вином два бокала.
— Спасибо за искренность, — сказала Эксания, встав со своего места.
Я передвинул бокал в её направлении, скользящим движением по столу. Даже не взглянув на него, она посмотрела на меня снизу-вверх, а затем обняла. Жест поддержки и принятия, которому с любой другой девушкой, я бы не придал значения, в контексте нашего диалога значил так много. Вложив в ответное объятье всю имеющуюся во мне доброту, я хотел поддержать её скорбь так же, как она поддерживала мою. Думаю, мы были похоже одиноки, где-то очень далеко от дома, в компании малознакомых людей.
— Как думаешь, — тихо спросила Эксания, прильнув к моей груди, — мы достойны любви?
— Никогда прежде не приходилось думать об этом, — честно признался я.
Тяжёлый вздох олицетворял её бесконечные размышления на этот счёт.
Мы ещё долго не отпускали друг друга, наслаждаясь человеческим теплом и небезразличием.
Когда таймер оповестил нас о готовности ужина, позабыв о тяжёлых мыслях, мы смогли насладиться вкусной едой. Эксания действительно была хороша, не только в готовке, но и в создании уютной, домашней атмосферы. Рядом с ней, к моему удивлению, я чувствовал желание остаться. Мне было любопытно узнать о ней больше. Впервые словив себя на таких мыслях, я улыбнулся, обрадовавшись существованию в себе подобных желаний. Пусть, наши жизни нам не принадлежали, я хотел узнать какой она бывает, когда злится или веселится, что предпочитает на завтрак, как любит проводить свободное время, о чём мечтает перед сном…
Наблюдая за тем, как её руки ловко управлялись с пенной посудой в раковине, интегратор анонсировал о найденной локации на карте. Выстроив маршрут, мне нужно было прямо сейчас сорваться с места. Несмотря на это, ещё какое-то время я решил побыть здесь, скорее всего, нарушая правила приличия известные всем вежливым гостям.
— Ты, наверное, устал, — предположила Эксания, прежде чем я почувствовал, как иллюзия её рук принялась массировать мои плечи. Она была сосредоточена на столовых принадлежностях перед собой, тогда как я непроизвольно выгнулся, подставляя иллюзии свою спину.
— Волшебство ли это…? — пробубнил я, наслаждаясь чувственным массажем. Эксания лишь хихикнула. — Неужели, ты совсем ничего не чувствуешь?
— Совершенно, — с нескрываемым разочарованием, ответила она.
— Даже сейчас? — уточнил я, чувствуя её руки на своей груди.
— Даже сейчас, — уверенно ответила она, прежде чем иллюзия её нежной ладони погладила меня по щеке.
С каждой минутой, мне всё больше хотелось здесь остаться, но я не мог позволить себе проиграть Одраноэлю. Взяв себя в руки, не намереваясь игнорировать возможность успешно завершить это задание, я с большим сопротивлением принялся прощаться.
— Уходишь? — нежно спросила Эксания, следуя за мной к выходу.
— Поневоле, — ответил я, широко улыбнувшись.
Взглянув на неё перед самым уходом, я пообещал себе после победы над конкурентом, порадовать её чем-нибудь. При отсутствии настоящих друзей, появившаяся между нами с ней связь стала для меня чем-то большим.
Попрощавшись, я приложил усилия, покидая подъезд её дома. Не в силах отвлечься от мыслей об Эксании, я быстро взобрался на крышу и с лёгкостью перепрыгнул на соседнее здание. Словно призрак, я следовал заданному маршруту, параллельно воображая её в своих объятьях. Появление навязчивого желания, услышать её сладкий стон удовольствия, глубоко проникло в моё сознание. Несмотря на неуместность обстоятельств, в которых мы встретились, я был просто обязан увидеть её с такой стороны. Сомневаясь в правильности испытываемых к ней чувств, я остановился на краю крыши, граничащей с церковью, на которую указывал интегратор.
Вопреки моим предположениям, в одном из окон церковной башни горел слабый свет. Я постарался бесшумно приземлиться на черепичную крышу, пожертвовав своей устойчивостью. Добравшись до нужного окна, я попытался открыть его, приподняв наверх. Закрыто. В поисках другого входа, пришлось излазить все рельефы крыши. Усмехнувшись успеху, я аккуратно приподнял деревянную раму.
— … в нас горит, как вековечный прах. Культ крови — наш путь и судьба, в ней сила вечная и святая. Мы пьем из жил, как из кубка вина, и вновь оживляемся, как заря. — Заглянув внутрь, я застал странную сцену… — Поднимаем бокалы, славим её, эта кровь нам дарует вечность…
Пятеро безумцев, измазанные, видимо, в саже, предаваясь сумасшествию, обмазывали друг друга кровью из бокалов, а после отпивали по глотку, продолжая петь… По центру стоял с невозмутимым видом абсолютно голый мужчина, в руках которого красовался деревянный посох. Это зрелище вызывало смех и ужас.
Интегратор определил высоту до пола, но вот я усомнился в желании погружаться в самую гущу событий…
Пришлось дождаться конца этого странного обряда, который длился невыносимо долгих три часа, чтобы взглянуть на дальнейшее развитие событий. По итогу, все пятеро покланялись мужчине с посохом, называя его главой. Когда все разошлись, а свет почти погас, я спустился вниз.
Преодолевая омерзение, я принялся исследовать реликвии, священные тексты, символы и предметы, надеясь узнать полезную информацию о верованиях и практиках этого культа. Повсюду были кровавые следы… на стенах, полу, алтаре… Не в силах даже просто предположить какое отношение это всё имело к убийствам представителей Верума, мне казалось, я зашёл в тупик. Как все эти костяные амулеты могли служить разгадкой, доказательством или ключевым элементом для завершения миссии?
В сопровождении лунного света и томного света догорающих свечей, ничего важного в их текстах мне не удалось найти.
— …где дыхание тьмы обволакивало мою душу. Я был лишен веры и наполнен пустотой, пока не явился он — Серафим, вампир, источник света во тьме… — зачитывал я вслух, теряясь в догадках. — Бред, — подытожил я.
Намереваясь узнать что-нибудь ещё, я вышел в коридор, вслед за странными людьми.
Стояла гробовая тишина, которая не способствовала сокрытию моего присутствия. Воздух был насыщен запахом мокрой земли и крови. Застав в одной из комнат спящих детей, я непроизвольно замер.
Что здесь вообще происходит?
Направившись по другим комнатам, я наткнулся на обветшалую библиотеку, рабочий кабинет и пару пустых спален. Отыскав лестницу, я спустился на этаж ниже, понемногу начав различать голоса мужчин. По шуму воды, я предположил, что после кровавых обрядов у них было принято приводить себя в порядок.
— Эй! — Удивил меня тоненький голосок, раздавшийся из-за спины. Обернувшись, я увидел девушку, голова которой показалась из приоткрывшейся двери. Игнорируя её, я направился вперёд, рассчитывая на её растерянность. — Папа! — закричала она во всё горло, стоило мне завернуть за угол длинного коридора.
