— Это правильно. Посмотрим, как Хинт и люди Керима поведут себя.
Они уже приближались к дому, когда Стрельцов неожиданно сказал:
— Кстати, ты помнишь академика Анохина?
— Из Первого мединститута? Конечно, помню. Крупнейший физиолог, к тому же прекрасный философ. А почему ты вспомнил о нем?
— Несколько дней назад Анохин вдруг спросил меня, знаю ли я академика — его однофамильца. Затем поинтересовался, не учился ли ты у академика или работал с ним. Как бы между прочим упомянул и болгарского академика, вот только фамилию забыл…
— Дичев? Тодор Дичев?! — воскликнул Левин.
— Да, точно. Он назвал именно эту фамилию, причем спросил, знаком ли ты с ним.
— И какого черта ты молчал столько времени?!
— Как-то не придал значения, — смущенно пробормотал Стрельцов. — А ты чего всполошился? Постой, постой, а не родственники ли они?
— Кто?
— Да академик Анохин и наш, вернее, керимовский Анохин?
— Но он же сам сказал тебе, что академик — его однофамилец.
— А ты веришь перебежчику? Если ему все равно, кому служить, то разве трудно сбрехнуть?
— Да, это так.
— И что же тебя встревожило?
— Когда мне было чуть более двадцати, вскоре после окончания института, я попал в группу, работавшую по проблемам биоэнергетики, экстрасенсорики и парапсихологии. Сам знаешь, в те времена даже говорить об этом было нельзя. Поэтому мы работали под крышей Института человека и физиологии мозга. Лично я увлекался суггестивным методом…
— А для чего нужен был этот легкий метод внушения?
— Для массового обучения людей иностранным языкам, изучения резервных возможностей человека.
— Да, да. Теперь вспоминаю, я читал об опытах в той же Болгарии.
— Да, группа ученых под руководством профессора Лозанова, в эту группу входил и Тодор Дичев, провела телеэксперимент, в котором добровольно участвовали тридцать человек с безукоризненным здоровьем. Для них был определен щадящий режим воздействия — по пятнадцать минут в неделю.
После первого сеанса все пациенты в один голос отмечали резкое улучшение восприятия, памяти. Но это оказалось иллюзорным. Приборы сразу же забили тревогу: появились признаки серьезных изменений в функциях центральной нервной И сердечно-сосудистой систем. После второго и третьего сеансов у людей возникли другие нарушения, в том числе и гормональные. Мы начали требовать прекращения экспериментов, но не тут-то было. Кое-кто из больших руководителей, в том числе и наших, увидел огромные перспективы в развитии этой науки для воздействия на возможного противника. Эксперименты продолжались, а люди, которых использовали, максимум через пять — семь лет уходили в мир иной, — Левин взглянул на часы и озабоченно заявил: — Однако время обеда на исходе, пора возвращаться.
Они пошли к штольне. Вся остальная часть дня прошла спокойно. Два последующих дня тоже прошли без происшествий. Хинт вел себя так, словно ничего не случилось. Стрельцов и Левин терялись в догадках: обнаружил он пропажу или нет. Никто ни словом не обмолвился и о Филке, с которым, как убедился Левин, на следующий день все было в порядке. Это видимое спокойствие порождало тревогу и различные догадки у Левина и Стрельцова.
Прошло еще несколько дней. Как-то после работы они шли к своему дому.
Левин сказал:
— Я сегодня во время обеда беседовал с Хинтом. Ведет себя как ни в чем не бывало, вежлив, улыбчив, раскован. Неужели столько дней он не заглядывал в свой сейф? А может, затихли и создают видимость, что все в порядке, чтобы не вспугнуть похитителя?
— Все может быть. Нам надо быть начеку, не расслабляться.
Вдруг Левин озабоченно стал присматриваться:
— О, кажется, Анохин, — он кивнул в сторону дома, где маячила одинокая фигура. — Наверняка нас дожидается.
— Да, похоже, — глухо согласился Стрельцов. — Сейчас начнет допрашивать, допытываться.
— Ничего, держись, Андрей!
— Понимаю. Да и что нам остается делать? Надо держаться.
Анохин, увидев ученых, быстро зашагал навстречу:
— Я не успел вас перехватить в лаборатории. Идемте к шефу.
— А что случилось? — спросил Левин.
— Ничего особенного. Он со вчерашнего дня занимается подготовкой операции и, как я понял, нуждается в вашей помощи.
— В чем конкретно? — не унимался Левин.
— По-моему, это связано с психологической подготовкой одной боевой группы. Керим боится, чтобы кто-либо не струсил и не сбежал.
— Так он что, хочет, чтобы мы участвовали в составе этой группы в операции? — спросил Стрельцов.
— Думаю, что нет. Он получил интересную информацию по вашей линии, хочет посоветоваться и попытаться применить ее на практике. — И тут совсем неожиданно Анохин обратился к Левину. Голос у него был непривычно заискивающим, просительным: — Абрам Иосифович, я все время думаю о вашем диагнозе. Что бы вы мне порекомендовали?
— Найти хорошего врача и заняться лечением.
— А где возьмешь здесь, в этой каменной глуши, хорошего врача?
— Езжайте в город. Там наверняка найдете подходящего специалиста. Не думаю, что здесь будут проблемы с лекарствами.
— А вы не можете мне помочь?
— Я?! Не думаю, — покачал головой Левин, но, увидев выразительный взгляд Стрельцова, добавил: — Ну, разве только если вы не найдете специалиста… Хотя я в своих силах не уверен.
— А почему бы тебе, Абрам Иосифович, тоже не съездить в город, посмотреть, что за лекарства есть в продаже, а заодно оказать помощь в выборе врача? — неожиданно предложил Стрельцов.
— А откуда у меня деньги? — безразлично пожал плечами Левин. Он хорошо видел, как насторожился Анохин. Добавил: — Господин Анохин прекрасно и без меня разберется.
— Хорошо, — кивнул головой Анохин. — Я последую вашей рекомендации, а затем посоветуемся.
Они уже подходили к зданию, где работал Керим.
Когда вошли в кабинет, убедились, что Керим ждет их. Он даже не стал тратить время на обычные в таких случаях вопросы о здоровье, а сразу же перешел к делу.
— Я хочу вам предложить один вариант, который, по нашему мнению, может существенно приблизить решение задачи, и тогда мы получим возможность управлять толпой на расстоянии.
— И что это за вариант? — поинтересовался Левин.
— Нам известно, что вы входили в группу ученых, которые уже решали такую задачу. Кстати, я был весьма удивлен, когда узнал, что вы ничего не сообщили об этом.
— Что вы имеете в виду? — нервно поправляя очки на переносице, спросил Левин.
— Ну хотя бы, — Керим заглянул в лежавшую перед ним бумажку, — суггестивный метод.
