— Теперь внимание, профессор, — требовательно продолжила Сински. — Источник инфекции Зобриста… имеете вы представление, где он может быть? — Она смотрела на него сверху вниз с видом крайне напряженного ожидания. — У нас очень мало времени.
Он далеко отсюда, хотел сказать Лэнгдон, но прикусил язык. Он поднял глаза на Брюдера — на человека, который утром в него стрелял, а потом чуть не задушил. У Лэнгдона так быстро уходила из-под ног почва, что он понятия не имел, кому можно доверять.
Сински наклонилась к нему с еще более напряженным видом.
— У нас создалось впечатление, что источник здесь, в Венеции. Это так? Скажите нам, где именно, и мы пошлем группу на берег.
Лэнгдон колебался.
— Сэр! — нетерпеливо рявкнул Брюдер. — Вам явно что-то известно… Говорите, где он! Вы что, не понимаете, что может произойти?
— Агент Брюдер! — прикрикнула на него Сински. — Хватит вам!
Снова повернувшись к Лэнгдону, она заговорила негромко:
— Учитывая, через что вы прошли, вполне можно понять, что вы сбиты с толку и не знаете, кому верить. — Она помолчала, пристально глядя ему в глаза. — Но время на исходе, и мне я просила бы поверить.
— Лэнгдон может подняться? — спросил новый голос.
В двери появился малорослый холеный человек с густым загаром. Он обратил на Лэнгдона изучающий, натренированно-спокойный взгляд, но Лэнгдону в этом взгляде почудилась опасность.
Сински жестом попросила Лэнгдона встать.
— Профессор, с этим человеком я предпочла бы не сотрудничать, но ситуация такова, что выбора у нас нет.
Лэнгдон неуверенно спустил ноги с койки и, встав, не сразу обрел равновесие.
— Следуйте за мной, — сказал загорелый, двинувшись к двери. — Мне надо вам кое-что показать.
Лэнгдон стоял на месте.
— Кто вы такой?
Загорелый помедлил, сведя пальцы под подбородком.
— Имя не имеет значения. Можете называть меня шефом. Я руковожу организацией… которая, увы, допустила ошибку, оказав Бертрану Зобристу помощь в преследовании его целей. Теперь я стараюсь эту ошибку исправить, пока не поздно.
— Что вы хотите мне показать? — спросил Лэнгдон.
Собеседник устремил на Лэнгдона твердый взгляд.
— То, после чего у вас не останется сомнений, что мы все на одной стороне.
Лэнгдон последовал за загорелым по тесному лабиринту клаустрофобных подпалубных коридоров; доктор Сински и люди из ECDC двигались сзади цепочкой. Когда подошли к трапу, у Лэнгдона возникла было надежда, что они поднимутся к дневному свету, но нет: пришлось спускаться дальше в глубь судна.
В его недрах шеф провел их через рабочее помещение, состоящее из стеклянных кабинок, — у одних стенки были прозрачные, у других матовые. Во всех этих звукоизолированных отсеках сидели сотрудники, по горло занятые работой: кто-то печатал на компьютере, кто-то говорил по телефону. Тех, что поднимали головы и замечали проходящую группу, присутствие незнакомцев в этой части яхты, похоже, всерьез тревожило. Загорелый успокаивал их кивком и энергично двигался дальше.
Куда я попал? — спрашивал себя Лэнгдон, проходя через новые компактно спланированные рабочие зоны.
Наконец хозяин вошел в просторный конференц-зал, остальные друг за другом проследовали за ним. Когда расселись, он нажал кнопку, раздалось шипение и стеклянные стены стали непрозрачными. Лэнгдон, никогда такого не видевший, был сильно удивлен.
— Где мы находимся? — не выдержал он наконец.
— На моем судне — на «Мендации».
— На «Мендации»? — переспросил Лэнгдон. — От латинского слова, означающего ложь? У греков бог обмана — Псевдолог, римляне называли его Мендацием.
На шефа эрудиция Лэнгдона, похоже, произвела впечатление.
— Это мало кто знает.
Не слишком благородное название, подумал Лэнгдон. Мелкий божок, властвующий над духами неправды и фальсификации.
Владелец судна достал красную флешку и вставил в электронное устройство у дальней стены. Огромный плоский жидкокристаллический экран ожил, верхний свет померк.
После нескольких секунд молчаливого ожидания Лэнгдон услышал тихий плеск воды. Поначалу он подумал, что звук доносится из-за борта, но потом понял, что он идет из динамиков экрана. Медленно проступило изображение: мокрая стена пещеры, на ней колышется красноватый свет.
— Этот видеосюжет снял Бертран Зобрист, — сказал хозяин. — И попросил меня обнародовать его завтра.
Молча, не веря своим глазам, Лэнгдон смотрел диковинный фильм… озеро в каком-то подземелье, подернутое рябью… камера опускается в воду… приближается к запачканному илом плиточному полу, к нему привинчена табличка с надписью: В ЭТОМ МЕСТЕ И В ЭТОТ ДЕНЬ МИР ИЗМЕНИЛСЯ НАВСЕГДА.
Подписано: БЕРТРАН ЗОБРИСТ.
Дата — завтра.
Господи! Лэнгдон в полумраке повернулся к Сински, но она с отсутствующим видом уставилась в пол: она явно уже видела фильм и была не в силах смотреть его еще раз.
Камера стала поворачиваться влево, и Лэнгдон, к своему смятению, увидел в воде слегка колеблющийся прозрачный пластиковый мешок с густой желто-коричневой жидкостью. На поверхность мешок не всплывал: похоже, нежную сфероподобную оболочку соединяла с полом какая-то привязь.
Что за чертовщина? Лэнгдон смотрел на раздутый пузырь из пластика во все глаза. Вязкое содержимое, казалось, медленно кружится… точно варево.
У Лэнгдона перехватило дыхание. Вот она, новая чума Зобриста.
— Остановите фильм, — сказала в темноте Сински.
Изображение застыло: пластиковый мешок в воде, не всплывающий из-за привязи… жидкое, герметически замкнутое облачко, висящее в пространстве.
— Думаю, вы догадались, что это такое, — сказала Сински. — Вопрос — как скоро оно вырвется наружу? — Она подошла к экрану и показала на маленькую надпись на прозрачном пластике. — Увы, это нам говорит, из чего сделан мешок. Можете прочесть?
С бьющимся сердцем Лэнгдон вгляделся в надпись, которая явно была товарным знаком: Solublon®.
— «Солюблон». Эта компания — крупнейший в мире изготовитель пластика, растворимого в воде, — сказала Сински.
У Лэнгдона свело мышцы живота.
— То есть мешок… растворяется?!
Сински мрачно кивнула.
— Мы связались с компанией-производителем и получили неутешительные сведения: они делают десятки сортов пластика, который растворяется за любое время от десяти минут до десяти недель — смотря какой выбран сорт. Время растворения, кроме того, немного варьируется в зависимости от характера воды и температуры, но нет сомнений, что Зобрист тщательно учел эти факторы. — Она сделала паузу. — Мешок, мы полагаем, растворится к…
