На проходной меня окинул взглядом дежурный Олаф. В его глазах так и читается: 'А, ты ещё не загнулся, Клаус'. Расписавшись о прибытии на службу, я направился в свой кабинет. Много работы, как и каждый день. Вся эта грязь, кровь, смерть, слёзы и прочее... Самое время задаться вопросом: а следовало ли идти в полицию?
Стоило протиснуться мимо рабочих столов, пожимая по пути руки коллегам, и взяться за ручку двери, как на весь участок прокричал Ирвин:
- Зиммер! Зиммер, постойте! Есть новости!
Я глухо выдохнул, краснея от подступающей злобы. Надеялся быстро прошмыгнуть и спрятаться от этого назойливого кретина Ирвина. Всякий раз мне не хватает какой-то доли секунды...
Обернувшись, вижу напарника, приставленного мне начальством. Всегда знал, что они дадут самый безнадёжный экспонат.
Невысокий худой парень, лет двадцати пяти, усы добавляют ему ещё пару годов. Горбоносый, с худым лицом, большими глазами, узкими бровями, стрижен коротко. Беспрестанно облизывает губы, что меня особенно бесит. Одет неопрятно: мятая рубашка с расстёгнутым воротником, на шее болтается хреново завязанный галстук, свитер с угловатым вырезом, видно, был отбит в кровопролитных боях у бомжей. Лишь только пальто выглядит нормально, поскольку оно совсем новое и не успело испортиться...
Ирвин из тех людей, которые, попав на рабочее место, наивно верят, что все вокруг - тупые бездельники, и только они со своим свежим умом, неуёмной энергией, завышенной самооценке и отсутствием опыта способны давать результат. Он вечно крутится, суетится, торопится, носится с какими-то бумагами, разговаривает с какими-то людьми... Взяв бешенный темп, не находит времени для самого главного в работе детектива - для того, чтобы посидеть и хорошенько подумать...
Мне дали не напарника, а неугомонного болвана. Впрочем, у Ирвина есть однозначное достоинство: он отлично работает мальчиком на побегушках.
- Зиммер! - пробрался ко мне сквозь ряды столов Ирвин, - Курт опознал труп Решето! Это в самом деле убийца!
- В самом деле? - я открыл дверь и зашёл в свой кабинет, - Тело сильно изгрызли крысы, носа у трупа не было, одну щёку превратили в сито... Паренёк мог ошибиться...
Я повесил плащ и плюхнулся в кресло. Тут же на мой стол облокотился Ирвин:
- Мы установили личность маньяка - это Гордон Вульф. Место его жительства точно совпадает с районом убийств, график его работы сходится, он жил одиночкой, ни с кем не общался, так что алиби у него тоже нет! Курт ещё пытался нам что-то сказать...
- Что именно? - без интереса спросил я и закурил.
Ирвин застыл, вперившись глазами точно в красный уголёк. Неужто никогда не видел сигарет?
- В чём дело, Коперни? - обращаемся мы друг к другу исключительно по фамилиям.
- Здесь не курят...
- Ерунда, напарник. Я каждый божий день выкуриваю в этом кабинете по четыре сигареты на протяжении двадцати шести лет. Никто мне ничего не говорит, потому что я форточку не забываю открывать. А ты мне тут...
- Но по правилам...
- Слушай, Коперни, правила нужны тогда, когда бумага в туалете кончается, - грубовато высказал я парню, - Хочешь со мной работать - не напоминай про правила! Лучше скажи, что там с Куртом.
- Он тыкал рукой в труп и что-то мычал, - продолжил докладывать Ирвин, - Потом попытался показать жестами, но, сами знаете, у него выходит не очень...
Ещё бы мне не знать... Молодому журналисту Чатлеру не повезло: Решето его обнаружил и очень жестоко заставил молчать. Парня не убил, зато отрезал все пальцы на руках и язык, чтоб тот ничего ни рассказать, ни написать не смог. Допрашивать главного свидетеля было практически бесполезно.
Первые дни он вообще не обращал на окружающих внимания: плакал, рыдал, бился в истерике от мысли, что всю оставшуюся жизнь придётся прожить немым калекой... Потом, правда, стал спокойнее, и я взялся вытягивать из него информацию. Приходилось самому предлагать варианты имён, черт лица, адресов и ждать, что Курт кивнёт. Из больничной палаты меня приходилось выталкивать санитарам, потому что я всё никак не мог оставить парня в покое.
В итоге, бедолага особо ничем не помог.
И в четверг утром я вдруг узнал, что Решето найден убитым. Его нашли по записке неизвестного, найденной в баре 'У Дугласа'.
- Насколько мы поняли, он пытался сказать, что уже говорил о Гордоне одному полицейскому, - закончил Ирвин.
- Дай угадаю: Шону Брюлоу? - я сразу понял, к чему клонит напарник.
- Сам Шон всё отрицает, но было выяснено, что он заходил к Курту в палату, хоть и не работает над делом Решета. Опять же, его отсутствие на работе, какие-то деньги в его столе - всё говорит о том, что записка неизвестного не лжёт.
- Это решат те, кому поручено расследование, мы же работает над другими делами. Ты уже докладывал начальнику?
- Да, - энергично закивал Ирвин.
- И что он сказал?
- Дело закрыто.
- Вот и славно! - я стряхнул пепел в потайную пепельницу в ящике стола, - Больше не будет этих жестоких убийств, возни со свидетелями, бесплодных поисков. Да и Курта мы, наконец-то, оставим в покое. Поздравляю, парень, ты здесь всего четвёртый день, а уже имеешь раскрытое дело в активе.
- Но не мы поймали убийцу, мы просто нашли его труп, - печально заметил усач.
- Какая разница? Главное только то, что виновный найден и больше бродить по Данкелбургу не будет...
Присев на стул напротив, Ирвин уставился в окно и начал барабанить пальцами по столу. Я уже собирался ему выговорить, но тут он открыл рот:
- С Гордоном, кстати говоря, не всё так чисто...
- Что? - я всё-таки схватил парня за пальцы и остановил раздражающую дробь, - Утром, всё же, нашли очередной истерзанный труп? Тогда Хуго должен мне сотню...
- Нет, жертв больше не было. Гордон Вульф оказался бывшим сотрудником НОР.
- Да ладно? Прям норушка? Их же там проверяют досконально, а тут вдруг один из них оказывается психом... Нет, это, в любом случае, замнут. Национальному Отделу не нужно, чтобы их ассоциировали с сумасшедшими.
Чутьё, оказывается, не подвело, когда я всеми силами пытался отвертеться от этого дела. В итоги получил девять трупов, почти полное отсутствие свидетелей, зацепок и улик, месяц беспокойных ночей, журналиста с отрезанным языком и пальцами, таинственную записку в баре, оккупированном бандитами, мёртвого маньяка-норушку и спутавшегося с преступниками Шона Брюлоу, гниющего сейчас в камере...
Как славна работа в полиции.
- Это всё? - брякнул я, выбрасывая докуренную сигарету.
- На данный момент да, - ответил Ирвин, - Виктор, правда, просил зайти...
