не был уверен в том, что подписывал при устройстве, может, там и было согласие на шпионаж… Он ведь не читал, где и под чем ставил подписи.
— Миша, к сожалению, у тебя есть только два варианта, третьего не дано. Первый — ты сядешь в тюрьму за шпионаж, так как у меня есть все фото за «зелёным стулом» и в «Колчане», где ты принимал инструкции, и я найду способы подтвердить факты передачи тобой информации, попросив «партнёров» опубликовать в газетёнке запатентованные формулы сплавов, что были у тебя на замерах, и ты получишь такое пятно, от которого не отмыться ни тебе, ни твоей семье. Вариант второй — сделать то, на что ты и так согласился, но с какого–то перепуга передумал, и стать богатым и уважаемым, а главное свободным человеком.
Миша был в шоке, он был пойман в ловушку и проклинал себя за то, что поддался любопытству и поехал в злосчастное кафе и в торговый центр. Идя на поводу у желания всё разузнать, он вырыл себе очень глубокую яму.
— Иди работай! — улыбнувшись, скомандовал Сергей Павлович, — На рабочем месте будешь мечтать о том, как будешь тратить деньги, и челюсть расслабь, а то зубы треснут, а на зарплату инженера в восемьдесят тысяч только деревянные имплантаты сможешь себе поставить, — рассмеялся он.
Миша смотрел на него, сжав зубы, он ненавидел его и себя, но ему нечего было возразить, и вдруг отчётливо понял, в какой глубокой заднице оказался. Он молча развернулся и покинул кабинет Сергея Павловича.
Вернувшись на рабочее место, он сел перед столом с образцами и попытался собраться с силами, чтобы начать проводить замеры.
— Миша, ну что там, уже могу забрать?
Он обернулся и увидел Елену, которая смотрела удивлённо на пустой стол, где должны были быть отработанные материалы.
— Простите, Елена, только вернулся от Сергея Павловича, выслушивал несколько часов ликбез, про патриотичность и любовь к Родине, — сухо сказал он.
Елена рассмеялась.
— Да, Сергей Павлович тот ещё товарищ, у него каждый первый — шпион, он людей до истерик доводит своими проверками, — призналась она. — Ладно, поняла, вечером к тебе заскочу за результатами.
— Сука он продажная, а не товарищ, — сказал Миша, когда та вышла за дверь, и, подойдя к столу с образцами, сделал щелчок пальцами у пуговицы. — И меня тварью конченной сделал, — признался он себе.
Глава шестая. Гарантии
— Братанчик, ты только держись… — сказал второй пилот, достав пистолет и открывая ответный огонь.
Миша поднял голову, пуля мелкого калибра попала чуть выше колена, боль была адской, он посмотрел на друга, тот отстрелялся по боевику, стоящему в лестничной шахте при выходе на крышу.
— Миха, только держись! — подбежал к нему друг, покачав головой, присев осмотрел его ногу и добавил: — Ох и потрепало тебя, но хорошо, что живы остались.
Второй пилот встал на ноги, огляделся вокруг.
— Шахта на крышу одна, сейчас они сюда щемиться начнут!
Он присел и стянул с пояса у Миши пистолет с сигнальными ракетами, выстрелил вверх и кинул его куда–то в сторону.
— Наши внизу уже работают, на крышу, я этих не пущу.
Миша лежал, боль стала отступать, но вместе с тем начало мутиться зрение и пропадать картинка. Он видел, что Илья схватил несколько ракет выпавших из блока, упавшего с ними на крышу.
— Илья… — еле слышно протянул он.
— Братан, к тебе никто не пройдёт! — сказал Илья и, достав свой сигнальный пистолет, сделал второй выстрел в воздух.
Миша почти ничего не видел, сознание его покидало, только слышал короткую перестрелку, и уже в темноте — приглушенный двойной взрыв. Будучи в бреду, он заметил размытый силуэт над собой, на левом плече красовалась широкая белая повязка. «Свой», — едва сообразив, подумал он. Картинка исчезла, боль в груди, темнота. Опять просвет, он поднимается в воздух, видно крышу, куда они выпрыгнули в момент крушения, и видно разорвавшуюся шахту выхода, завалившую проход.
— Илья? — пытался найти его Миша, озираясь по сторонам.
Вдруг он почувствовал, что его кто–то трясёт, боль становилась всё сильнее, а тряска невыносимой. Открывает глаза, Миша увидел над собой окровавленное лицо друга.
— Сука! Я что, сдох за тебя, чтобы ты Родину, мразь, продал?!
Миша соскочил с кровати в ужасе, Лена тоже проснулась и перепугано смотрела на стоящего перед ней Мишу, глаза которого были выпучены от ужаса.
Лена стала расспрашивать, но он открестился, сказав, что сегодня ответственный день и ему необходимо выехать пораньше на работу. На ходу выпив кофе, он выскочил на улицу, едва наступил рассвет.
Но на работу он выдвинулся не сразу, он поехал к памятнику Неизвестному солдату. В половину седьмого он был единственным, кто стоял у Вечного огня. Михаил склонился над звездой, в центре которой горело пламя, и смотрел на его языки, пока не проступили слёзы.
— Илья, ты — солдат, и этот огонь горит для погибших в Великой Отечественной, но они тоже были солдатами, поэтому не важно, в честь какой войны возведён памятник, в первую очередь он горит в память о солдате, отдавшем жизнь, а значит, и в твою честь он тоже горит, как и миллионы других. Я жив благодаря тебе и не забуду о твоей жертве. И клянусь, что не посрамлю твоей памяти, даже заплатив аналогичную цену.
* * *
Миша отработал второй день и направился в кафе «Сказка». Зайдя в заведение, он подошел к бармену и заказал всё по стандартной схеме. Присев на своё обычное место, он нашёл и достал прикрепленный свёрток. Развернув его, он обнаружил новую пуговицу внутри и послание:
«Отработанный прибор положите в свёрток, новый готов к использованию. Расчёт по факту просмотра материала, информация по нему будет послезавтра, когда сдадите второй прибор».
Прочитав это, Миша убрал новую пуговицу и достал своё письмо
