мысли на сердце Головоча потеплело.
И тут он осознал, что запах кофе был не надуманным, а вполне реальным. Пахло кофе, причём свежесваренным. Головач принялся разглядывать окружение, чтобы понять в чем дело и обнаружил зелёную кружку, одиноко стоящую на подоконнике. Запах исходил от неё. Ему стало интересно, как это старший следователь не заметил целую кружку при осмотре комнаты, да ещё и ярко зелёную.
Он подошёл к поддоннику и чуть не ахнул. Ёмкость была горячая. Над поверхностью содержимого поднимались струйки теплого пара. Это не могло быть случайностью и наверняка имело какое-то отношение к делу. Во время первичного осмотра никакой кружки на месте не было, да и из оперативной группы никто с собой еды не приносил. Следовало немедленно доложить Чугунцову о находке.
Головач наклонился над чашкой, чтобы получше рассмотреть её. Запах кофе приятно щекотал ноздри. Сотрудник сделал глубокий вдох. И сам не заметил, как кружка оказалась у него в руках. Не придавая этому обстоятельству значения, Головач, недолго думая поднёс кружку к губам. Не успел он коснуться края, как ладонь старшего следователя, подбежавшего сзади, больно ударила его по запястью и кружка вдребезги разлетелась об пол.
– Ты дурак что-ли?! Тебе жить надоело? Ничего здесь не трогай! Ни-ко-гда!
– Есть, ничего не трогать! – Головач поступил взгляд, внезапно став похожим на маленького мальчика, – Так пахло вкусно, я и не сдержался.
Чугунцов смерил его чересчур строгим взглядом, как будто подопечный был замечен по крайней мере за чем-то незаконным, но почти сразу же взгляд его смягчился.
– Откуда кружка, Петя?
– Не могу знать, Игорь Иванович. Просто стояла здесь. Я сначала подумал, может кто из наших оставил, ну и решил понюхать.
– Понюхал? Ну и чем пахло? – с интересом спросил Чугунцов стараясь не заляпать себе ботинки растёкшейся лужицей.
– Да вроде кофе. С чем-то ещё… не могу понять.
– Да и плюнь ты на этот кофе. Ничего нельзя здесь брать.
Головач не ответил, очевидно сильно удивлённый такой резкой сменой поведения старшего по званию. Чугунцов побродил по этажу ещё несколько минут, после чего плюнув на пол сказал:
—Здесь закончили. Пошли.
Парочка спустилась к машине, и старший следователь достал из пачки новую папиросу любезно предложив спутнику. Тот вежливо отказался.
Сделав полную затяжку, Игорь Иванович обратился к оперу с вопросом:
– Знаешь, чем мне не нравится такие дома? Да и не только они, но и в целом советская застройка?
– Никак нет. – настороженно ответил Головач.
– А вот почему. Засиделись они в нашей земле дольше положенного. Не один десяток лет этот красавец стоял. Построен на века, спору нет. Войну застал. Бомбёжку выдержал. После развала Союза стоял. Всё косился, ветшал, а не сносили. Потом пожар – потушили. Потом второй – сгорел окончательно. Снесли его? Нет. Стоит. И вот уже лет пять я регулярно катаюсь сюда всяких бродяг вылавливать и притоны разгонять, а он всё не исчезнет. Вопрос – почему?
– Да мало ли, Игорь Иванович. Таких везде полно. Снесут как руки дойдут.
– Вот не первый ты, Головач, кто так же мне ответил. А я тебе говорю – не снесут. Ещё столько же стоять будет и жизнь всем портить. И жмура ещё не одного отсюда заберём. Высасывает этот дом жизнь из района, говорю тебе. Впился когтями в грунт и отравляет землю. Ладно, осмотр окончен. Мы с тобой под задержались. Протокол с собой.
– А как же.
– Пиши, значит. Мужчина средних лет, дальше описание. Пробрался в дом по адресу, пиши адрес. Группа прибыла на место в 4:15. Провели осмотр места происшествия, опросили свидетелей, пятое-десятое. Документов, денег и средств связи у потерпевшего не обнаружено. Обстоятельства смерти не установлены. Вроде всё, остальное досочиняем в отделе. Записал?
– Ага, записал. Странно это, конечно. Не похож он на того, кто по ночам в заброшенных домах замерзает. Что, думаете, сам он так?
Чугунцов медленно выдохнул облако дыма.
– Не для протокола, скажу. Сдаётся мне, его дом сожрал. Не первый он такой. Запрещают им по заброшкам лазить, так нет же, все лезут. Мёдом им там чтоли намазано… То ребёнок забредёт, то старики бездомные заглянут. И все мёртвые по итогу.
– То есть, как это сожрал?
– А вот так. Самым натуральным образом. Не знаю, как именно, но это не просто очередная случайность. Это, Головач, система. Есть в нём что-то такое… Злое. Зол он на людей. Ему и жить не дают полноценно и снести бояться. А между тем, старый он. Древний даже, можно сказать. Древние вещи древние, не просто так. Если что-то упорно не хочет подвергаться разрушению, значит за этим скрывается какая-то сила. И эта сила у него есть. Так что, держись от него подальше и гражданских тоже… подальше держи от него.
– Игорь Иванович, вы это сейчас серьёзно? – Головач с недоверием посмотрел на окна дома.
Следователь вздохнул.
– Не вникай, Петя. Тебе по сроку службы рано ещё о таком думать. Ладно, поехали в отдел. Закончим с бумажками, а потом угощу тебя нормальным кофе. Есть у меня в кабинете один интересный конфискат. Всё равно жена раньше девяти не проснётся.
Чугунцов сел за руль.
– Садись, подброшу. Только начальству об опоздании, говорю тебе в последний раз, ни слова.
– Понял, Игорь Иванович.
Следователь завёл мотор и в последний раз бросил угрюмый взгляд на дом. На углу свисала проржавевшая тусклая адресная табличка: “Улица Кривотропская, дом 5”. А в пустой квартире, где ранним утром побывала следственно-оперативная группа, медленно источала пар лужица разлитого кофе с мёдом. Она испарялась за считанные секунды, вместе с осколками чашки. К моменту, когда машина стронулась с места, ни осколков, ни лужи уже не было на полу квартиры номер 12.
