испытывать скорбь, вместе с сиротством оплакивая надежду прожить свой век в образе человека.
— Ну и скотина ты, все-таки, Арсеньев! — простонал он, отстраняясь от перископа, не в силах наблюдать, как духи стихий вершат справедливый суд.
— Я просто дал твоему отцу то, что он мечтал получить! — устало отозвался Ветерок. — А сгубили его гордыня и неумеренная жадность.
К этому времени от узурпатора не осталось даже пепла. Над Гарайей шел дождь, исцеляя раны земли и смывая следы ярости духов. Когда над скалами забрезжил рассвет, о схватке стихий напоминали только новые трещины и разломы, постепенно заполнявшиеся землей и водой. Со временем ветер принесет туда семена травы, давая жизнь новым всходам.
— Так все же, что тут произошло? — потребовал объяснений Дикий Кот.
— Сема-ии-Ргла или иные силы, именем которых была добыта амрита, зная алчность асуров, позаботились о том, чтобы никому не приходило в голову черпать из источника сверх отпущенной ему изначально меры, — с сожалением и пониманием глядя на притихшего Синеглаза, пояснил Ветерок. — Амрита — это источник исцеления и очищения. Потому злоупотребления тут неуместны. Именно этот запрет стал причиной, побудившей асуров начать ту страшную и губительную для них же самих войну. Они полагали, что, уничтожив людей, поклонявшихся духам прародителям, лишат последних силы и получат доступ к запредельному могуществу.
— Но духов хранящих покой кто нарушит, во славу Великого Се жизнь отдаст? — со страхом и надеждой глядя на любимого, одними губами прошелестела Птица.
— Почему же в таком случае царю Арсу пришлось применять Молнии? — сопоставляя Предание с событиями уходящей ночи, позволил себе удивиться Камень. — Неужели духи не могли с асурами справиться?
— Потому что изначальная мощь асуров едва ли не превышала ту, которую вы видели сегодня! — вздохнул Синеглаз.
Он сидел в дальнем углу убежища, обхватив руками колени, и расширившиеся до размера всей радужки зрачки его глаз в темноте фосфоресцировали, как у горного кота.
— Даже Сема-ии-Ргла ничего не могли тут поделать, — продолжал княжич. — Духи карали лишь тех, кто пытался с помощью амриты получить сверх того, что полагалось его роду. Это касалось и асуров, и людей. Вспомните Асклепия и других, пытавшихся добиться бессмертия. В годы гонений нашим предкам пришлось потратить почти все отпущенное им изначально на освоение планет Рас Альхага, а оставшимся на земле предков — на выживание в человеческом или зверином теле. Поэтому, когда перед отцом открылся источник былого могущества, он не сумел сдержаться и забыл о предостережении.
— Твой отец просто всегда был изрядным психопатом! — не смог сдержаться Ветерок, непроизвольно касаясь едва заживших шрамов на груди, которые оставили когти узурпатора.
— Но это был мой отец! — напомнил Синеглаз.
По телу его прошла дрожь. Потомка асуров захлестывала волна превращения.
— Пожалуйста, откройте уже, наконец, затворы! — взмолился княжич, со смертной тоской взирая на свои руки, которым предстояло навсегда стать когтистыми лапами горного кота. — Два Роу-Су в одной пещере — это опасно! Тем более, на этот раз я за себя не ручаюсь!
— Неужели нет никакого средства?! — зажимая рот, чтобы не начать голосить, метнулась к нему Лика. — Если другого выхода нет, я хочу разделить твою судьбу!
— Не в этой жизни! — мягко отстранил ее княжич. — В царском роду никогда не было асуров.
Пока Ветерок, Дикий Кот и Камень возились с затворами, Синеглаз успел запечатлеть на губах возлюбленной долгий, горячий поцелуй. Но уже через несколько мгновений по извилистому тоннелю навстречу неизвестности устремился горный кот. Вадик понуро последовал за братом.
***
Владыка Дневного Света, объезжая вверенный ему мир на алом зенебоке, вероятно, очень удивился, заглянув в Гарайю. Гнев духов-прародителей не прошел бесследно для града двенадцати пещер. Солнечные лучи освещали не забытые руины, а прекрасные храмы, которые зодчие Сема-ии-Ргла, асуров и людей возвели на этом месте две с лишним тысячи лет назад. Извержения, сели и камнепады сняли все напластования и покровы, наброшенные забвением, а ветер и потоки дождевой воды унесли их прочь. Взору изумленного светила открылись стройные колонны, прекрасные статуи и барельефы, величественные купола и фризы, украшенные драгоценной резьбой. И среди всего этого великолепия сияющей радугой переливался устремленный к главному святилищу мост.
К этому мосту направил свои стопы Ветерок.
— Ну вот и все! — подытожил он, устремляя взгляд в сторону открывшегося вновь святилища. — Осталось только отдать Семма-ии-Ргла амриту.
— Ты действительно собираешься это сделать? — не поверил ему Дикий Кот.
— Такова была воля моего отца, — пожал плечами Ветерок.
— Но духи прародители уже получили свою жертву! — теперь уже Птице пришел черед пытаться удержать любимого от рокового шага.
— Не в этом дело, — нахохлился Ветерок.
На фоне расцвеченных победными красками нового восхода, умытых дождем весенних небес его лицо выглядело особенно бледным и глубже залегли темные тени вокруг глаз. Лика отпустила его из корабельного госпиталя лишь с условием, что он вернется и продолжит лечение, и он с легкостью дал обещание, почти наверняка зная, что выполнить его не сумеет.
— Понимаешь! — Ветерок, взял Птицу за руку, глядя на нее почти виновато. — Я ведь должен был погибнуть еще в том бою, когда вызвал огонь на себя, или умереть в плену у змееносцев. Последние три года жизни — результат странной сделки, которую заключили со мной Сема-ии-Ргла. Я пообещал им найти амриту.
— Ты явно продешевил, брат! — не утерпел, вмешался Дикий Кот. — За такое сокровище ты мог бы потребовать хотя бы тридцать лет и три года.
— В будущем для меня места нет.
— А в прошлом? — вспомнив судьбу Командора, уцепилась за словесную конструкцию Птица. — Я последую за тобой хоть в Каменный век, хоть в иной мир!..
— И я с радостью последнее желание исполню!
Увы, хотя духи-прародители, заслуженно покарав князя Ниака и уменьшили количество зла в подзвездном и надзвездном мире, полностью искоренить скверну они не сумели.
Конечно, по мысли вестников бывший руководитель проекта должен был сейчас находиться в своей каюте, ожидая справедливого суда. Однако сам он придерживался по этому поводу иного мнения, и Тьма ему продолжала оказывать свое покровительство. Вопреки опасениям Дикого Кота, огненные снаряды князя Ниака, к счастью, не повредили корабль, но вызвали завихрения потоков сил различных стихий, и повлияли на устройства, отвечающие за защиту и безопасность, в том числе на магнитные ключи и замки, чем не преминул воспользоваться Глеб.
Вернув себе свободу и вновь завладев лучевым оружием, которого на корабельном складе имелось даже с избытком, он переждал гнев духов, а затем устремился в Гарайю, чтобы добыть для змееносцев амриту или хотя бы отомстить. Трудно сказать, каким путем Глеб добирался до града Двенадцати пещер. Но вид его был
