В стародавние времена издатели в Америке имели обыкновение изготавливать дорогие, добротно оформленные книги; под этими временами я разумею 1963 год. Суперобложка мемуаров «Искусство разведки» — красивая и богато украшенная, толстый, клееный картон обтянут тонкой красной, серой и желтой материей, внизу помещен тисненый логотип издательства. Черно-белый матерчатый переплет не склеен, а прошит. Сняв суперобложку, я внимательно осмотрел книгу, поворачивая ее и так и сяк и разглядывая под разными углами зрения.
Может, что-то найдется? Ведь старый мастер шпионажа был очень и очень хитер и умен.
Аккуратненько я разрезал переплет острой безопасной бритвой, приподняв черно-белую материю, снял тонкую плотную коричневую бумагу с картона, и перед моими глазами мелькнул, будто проблеск маяка, сигнал, посланный из могилы Харрисоном Синклером.
Это был маленький, причудливой формы латунный ключик с выбитым на нем номером 322. С помощью этого ключика, как я предположил, можно найти объяснение, ответ на загадку, таящуюся в подземельях сокровищницы на бульваре Распай в Париже.
54На следующее утро мы быстро направились по улице Гренель к «Банку де Распай», находящемуся на одноименной улице.
— Убийство произойдет через два дня, Бен, — напомнила Молли. — Осталось всего два дня! А мы даже не знаем, кто намеченная жертва, знаем только, что, пока он не станет выступать в качестве свидетеля, мы можем считать себя покойниками.
Два дня — я помнил это. А стрелки часов бегут, неумолимо отсчитывая время. Я ничего ей не ответил.
Навстречу нам шел прилично одетый пожилой человек в синем плаще, его седые волосы зачесаны назад, на карих миндалевидных глазах очки в толстой прямоугольной оправе. Он вежливо улыбнулся. Остановившись у магазинчика «Печатная продукция», где на витрине были разложены образцы товаров — разные визитные карточки, я увидел в витрине отражение стоящей рядом женщины с великолепной фигурой и невольно залюбовался ею, но тут до меня дошло — да это же ведь Молли; затем в витрине появилось отражение медленно ползущего позади нас небольшого автомобильчика «остин-мини-купер» красно-белой расцветки, и у меня даже дух перехватило.
Ведь я уже видел этот самый автомобильчик из окна гостиницы минувшим вечером. Сколько же других красных «остинов» с белой крышей бегает по Парижу?
— Черт возьми-то, — воскликнул я, нарочито хлопнув себя по лбу размашистым театральным жестом.
— Что, что такое? — забеспокоилась Молли.
— Да забыл кое-что, — не оборачиваясь, показал я пальцем на автомобильчик позади себя. — Нам нужно немедленно вернуться в отель. Ты не против?
— Что ты там забыл?
Ничего не ответив, я взял Молли под руку и сказал:
— Пошли назад.
Поматывая как бы от досады головой, я повернулся, и мы зашагали по тротуару обратно в гостиницу. Быстро и украдкой глянув на «остин», я заметил, что за рулем сидел молодой человек в очках и в темном костюме. Машина прибавила ходу и исчезла вдали из виду.
— Ты что, забыл документы или еще что-то? — поинтересовалась Молли, когда я отпирал дверь номера. Ничего не ответив, я приложил палец к губам, дав ей знак помалкивать. Она лишь удивленно посмотрела на меня.
Закрыв и заперев дверь на ключ, я кинул свой кожаный портфель на постель и вытряхнул из него все бумаги, затем перевернул его, поднес к свету и, расстегнув все отделения, тщательно прощупал пальцами каждую складку и каждый изгиб внутри.
Молли громко спросила:
— Объясни хоть, в чем дело?
Ответил я тоже громко:
— За нами следят.
Она удивленно взглянула на меня.
— Не волнуйся, все в порядке, Молли. Теперь можно говорить.
— Ну конечно же, нас «пасут», — раздраженно сказала она. — Следят с тех пор, как…
— С каких пор?
Она замялась и проворчала:
— А я почем знаю.
— И на том спасибо. Так с каких же пор?
— Господи, Бен, да ты же…
— …специалист по этим делам. Я знаю. Ну, хорошо. Когда я прилетел в Рим, меня там уже стерег кто-то. И там, в Риме, за мной постоянно таскался «хвост». Оторвался я от слежки, по-моему, только в Тоскане.
— А в Цюрихе…
— Да. И в Цюрихе за нами снова стали следить, около банка и потом. Возможно, следили и в Мюнхене, хотя наверняка сказать нельзя. Но даю голову на отсечение, что вчера вечером нас еще не «пасли».
— Откуда ты знаешь?
— По правде говоря, на все сто процентов я не уверен. Но я был чертовски осторожен и порядком поплутал по всяким местам, прежде чем пришел к тому парню — спецу по документам, а если бы возникло хоть малейшее подозрение, наверняка обнаружил бы что-то. Я ведь специально натаскан распознавать подобные штучки-трючки. А такие навыки никогда не забывают, независимо от того, сколько времени приходится заниматься патентным правом.
— Так о чем ты говоришь?
— О том, что нас снова «пасут».
— Так ты думаешь, что это связано как-то со мной? Из аэропорта мы ехали вместе и довольно-таки запутанным путем. Ты еще сказал, что наверняка за нами нет слежки. Ну а я из гостиницы никуда не выходила.
— Ну-ка, дай мне посмотреть твою сумочку.
Она протянула мне сумочку, я вывалил ее содержимое прямо на постель. Она встревоженно смотрела, как я копался в дамских вещичках, затем внимательно осмотрел сумочку и прощупал все швы и прокладку. Осмотрел я также каблуки и подошвы нашей обуви, хоть и носили ее, можно сказать, не снимая. Нет. Ничего подозрительного не обнаружено.
— Кажется, я вроде твоей черной кошки, — сказала Молли.
— Да нет, скорее овечка с колокольчиком на шее, — встревоженно произнес я. — Ага, кажется, здесь.
— Что? Что такое?
Протянув руку, я осторожно поднял медальон на цепочке на ее шее и снял его. Слегка щелкнув по медальону, я открыл круглую позолоченную крышку — внутри лежала только камея из слоновой кости.
— Бен, ради Бога, скажи, что ты ищешь? Запрятанного «клопа» или еще что-нибудь?
— Да я, понимаешь, подумал, что лучше все осмотреть как следует, верно ведь? — объяснил я и протянул ей назад медальон, но тут вдруг мне пришла в голову новая мысль, и я опять принялся рассматривать украшение. Открыв медальон, первым делом я повнимательнее рассмотрел крышку.
— А что это тут написано на ее внутренней стороне? — спросил я.
Молли прищурила глаза, пытаясь разобрать надпись:
— Да ничего тут не написано. Надпись не внутри, а снаружи.
— Верно, — заметил я. — Так ее легче было заделать.
— Что легче заделать?
На кольце с ключами у меня висела маленькая ювелирная отвертка. Я схватил кольцо, лежащее на кровати, и подковырнул отверткой крошечный скос на ребре крышки. Позолоченная крышка диаметром примерно с четверть дюйма и толщиной в одну восьмую дюйма раскрылась. Внутри ее лежала крохотная спиралька из проволочки толщиной с человеческий волос.
