Ознакомительная версия.
– А что касается вашей мачехи?
– Альви?.. – Растерянный поначалу взгляд вдруг стал осмысленным. Норманн умолк на мгновение, потом издал странный смешок и сказал: – Ясно. Значит, пришла она к тебе с этим все-таки?
– С чем? – оторопел лорд.
– Да ладно уж. Меня и так совесть насквозь прогрызла, что орал на нее тогда как дурной…
Ивар, сощурив глаза, тихо выругался:
– Так там, у псарни, она говорила с тобой?
– Ну да. А ты разве не на это намекал мне? Выходили мы с Альви, не выходили?.. Я так понял, ты знаешь.
– Представь себе, нет, – проскрипел королевский советник. – Но жажду узнать. В подробностях.
– Чего там знать-то? Ну, вышел я до ветру. Пристроился к сугробу возле псарни, а тут Альви. В рукав вцепилась, несет какую-то чушь, дескать, что мне в ночь убийства сестры на дворе понадобилось? Слышала она, понимаете ли, и оно ей теперь покою не дает… А я стою с расстегнутым ремнем, пиво аж кадык подпирает, холод собачий, да еще и она со своими вопросами! Главное ж до смешного – и с чего ей эти глупости примерещились? Ведь спал же я, спал, Одином клянусь!..
– А твой брат? К нему она, кстати, с похожим вопросом не подходила?
– Подходила или нет – не знаю, – честно ответил норманн. – Но одно знаю точно – дрыхли мы с Йеном в ту ночь как младенцы. Как рожами в подушки упали, так рожами в подушки и проснулись! А слышала ли Альви что-то на самом деле, и если да, то кого – я, уж прости, без понятия… – он осекся. И, резко выпрямившись, сжал кулаки. – Так, выходит, и вправду слышала, а?! Раз ее за это удавили?!
– Да. Надеюсь, что хотя бы не вы.
Ларс моргнул. И после паузы вымученно улыбнулся:
– Дурак ты, лорд. Еще почище Гуннара…
Ивар снял с шеи ключ и, повернув его в замке ларца, поморщился. Дурак – не то слово. Еще и невезучий. Такая версия была перспективная! Казалась бы, кому еще желать смерти несчастной Альвхильд, как не ее таинственному вчерашнему собеседнику?.. А вот поди ж ты. Хотя, конечно, снимать подозрения с Ларса пока рановато. Он парень неглупый и о болтливости мачехи, как бы она ни была ему симпатична, знал прекрасно. Мог подстраховаться, сделав на допросе первый шаг? Мог. Ему это ничем не грозило. Все одно, кроме Альвхильд, никто ничего не слышал.
– Ивар!
– Мм?..
– Ты думаешь, Йен не притворяется?
– Завтра посмотрим. Я с ними обоими Творимира на ночь оставил и всех до одного предупредил – не соваться. Надеюсь, вторая часть допроса пройдет лучше первой. В конце концов, даже из ничего что-то да можно извлечь! Если Альвхильд пыталась поговорить с обоими пасынками, то будем надеяться, что Йену она описала услышанное хоть на полслова больше. Он-то поспокойнее братца. Тот же в каждой бочке затычка.
– А если нет?
– Тогда сосредоточимся на Ларсе: почему мачеха была так уверена, что из дома выходил именно он? Возможно, тот, кого она слышала, имел схожую походку или, споткнувшись в темноте, знакомо выругался… Вариантов много, если разобраться.
Нэрис, подумав, медленно кивнула. И, поколебавшись, спросила:
– А ярл Ингольф? Получается, он тут ни при чем?
– Получается, – хмуро ответил лорд. – Но только с одной стороны. Видишь ли, мы уже установили, что вчера Альвхильд беседовала у псарни не с мужем. И «слышать» в ночь убийства Хейдрун она ярла тоже не могла – по той простой причине, что спала с ним в одной постели. Зато в момент разговора ныне покойной с пасынком Ингольф находился где-то поблизости. И сегодня был одним из немногих, кто к ней входил. К супруге Рыжий особых чувств не питал, это и без сыновних откровений в глаза бросалось. Так что рука бы у него не дрогнула.
– Но зачем?..
– Вот именно, милая, – ответил лорд, поднимаясь. – Зачем? На этот вопрос у меня тоже нет ответа. Зачем нужна была смерть Хейдрун – еще как-то с натяжкой объяснить можно. Но Альвхильд? Если Ларс говорит правду и убийство мачехи не дело рук ее пасынков, то я не вижу в нем никакого смысла.
Ивар откинул крышку дорожного сундука, убрал на самое дно ларец с бумагами и, защелкнув навесной замок, с хрустом потянулся. Нэрис вздохнула:
– Спать?
– Спать. До рассвета всего ничего, а дел завтра невпроворот. – Лорд, посмотрев на жену, насмешливо приподнял брови. – Подушки в сундук запереть или рискнем?
– Ивар! – сконфузилась она. – Я, может, и трусиха, но не до такой же степени?
– Угу. А засов трижды проверять бегала из чистой забывчивости, – с преувеличенной серьезностью подтвердил он. – Ложись уже.
Он широко зевнул и, скинув сапоги, забрался под одеяло. Нэрис, с трудом подавив навязчивое желание еще разок проверить дверь, последовала примеру мужа. Прижалась к нему потесней, положила голову на плечо…
– А где твоя кольчуга?!
– Да ну ее к дьяволу, – сердито буркнули из складок одеяла, – все бока ободрал. Надоело.
– Но ведь брауни…
– Ему приспичило – пускай сам и таскает! – отрезал Ивар, поворачиваясь на бок и обнимая жену. – Тем более спать в железе он мне не наказывал. А от арбалетного болта в лоб, если уж на то пошло, никакая кольчуга не спасет. Ну, тихо, тихо. Утром надену. Клянусь!
– Клянется он. – Нэрис, недовольно сопя, все-таки улеглась обратно. По ее мнению, ободранные бока были куда как лучше внезапной стрелы в спину. Хотя вот что касается лбов и арбалетов…
Лорд Мак-Лайон, потянувшийся, чтобы поцеловать супругу, оценил ее задумчивость и припечатал:
– Услышу слово «шлем» – саму полный доспех носить заставлю!
– Но, милый…
– Цыц! Ты мне, слава богу, жена, а не мать. Закрывай глаза и спи, завтра вставать ни свет ни заря. А то ведь и правда отволоку тебя к кузнецу, и местные кумушки окончательно на тебе крест поставят!..
Она, не сдержавшись, прыснула. И, чмокнув мужа в щетинистый подбородок, зевнула. Ивар был прав. Надо поспать. Уже так поздно, а что будет завтра – один Бог знает. «Хорошо если не новый покойник, – подумалось ей. – Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить…» Леди Мак-Лайон украдкой выпростала кулачок из-под одеяла и неслышно постучала костяшками пальцев по деревянной спинке кровати.
За стенами домика бушевала метель. Нэрис, лежа с закрытыми глазами, чутко вслушивалась в монотонное завывание ветра. Подворье спало глубоким сном. Спал Берген. Спал даже лорд Мак-Лайон. Только не знающая усталости вьюга снаружи била плетьми по крышам. И где-то совсем рядом, сбившись в стаю, неслышно мчались по снегу серые тени…
К утру буря улеглась, оставив после себя заметенные снегом дома и амбары. Но ответственного братца Малин это не остановило – едва рассвело, как он уже стучался в дверь со своей корзинкой. Сонный Тихоня принял завернутые в холстину горячие пирожки, наградил мальца за труды мелкой денежкой и заглянул за перегородку. Хозяева спали. Оно и немудрено – ведь легли далеко за полночь. «Будить али подождать маленечко? – заколебался норманн. – Печево потом и разогреть можно, а вот ежели лорд не с той ноги встанет…»
Ознакомительная версия.
