Впрочем, как известно, чем меньше настроение выпивать — тем лучше идёт попойка. Так что дальше должно было быть лучше. А так «Грязный Гарри», несмотря на весь свой шум и дым, Эрнесту нравился. Много людей, но большая часть знает друг друга и периодически перебрасывается парой фраз. Незнакомых не задирают. Алкоголь не очень дорогой, а в помещении достаточно тепло при хорошей вентиляции. А что дым стоит туманом, и на нулевом этаже творится нечто — так бывает всякое.
— И где с таким багажом историй тебе можно работать? — наконец подала голос Агнетт
— О, много где, — вяло ответил Эрнест.
— Ну, например? — продолжала допытываться рыжая.
— Грузчиком. Продавцом экскурсий. Управляющим. Потрошителем урдалебов.
— Ты их хоть видел? Они же пуськи, редко вылезают дальше бассейнов, светских раутов и вечеринок.
— Вот, ты поняла всю пикантность ситуации.
Снова мелодичный смех. Хотя пил в основном Эрнест, рыжая выглядела весьма навеселе. Подыгрывает? Плевать. Куда больше напрягает, что соседи разбежались. И ближайший столик, к кому могут направиться разгоряченные спором рабочие — их.
— А так я работаю в сфере безопасности.
— Вышибалой?
— Патрульным вышибалой, — снова смех — и мой стаж превышает… а, извиняюсь, юбилей. Ровно полчаса.
Агнетт залилась смехом, пытаясь погасить звук ладонями. Не вышло. Эрнест услышал звук отодвигающегося стула и передвижения тел. Приблизился анисовый запах. Рыжая осеклась и отодвинулась подальше. Пришлось поднять взгляд и увидеть, естественно, еле держащихся на ногах «соседей».
— Чем — то могу помочь? — вежливо осведомился Эрнест.
— Можешь. Можешь заткнуть пасть своей дуре. И метнуться кабанчиком нам за анисовкой.
Эрнест оценил степень алкогольной интоксикации и размеры рабочих. Невысокие, но весьма широкие. «Носорог плохо видит, но при его размерах это — не его проблема» Мысленно вздохнул. Встал.
— Ты гляди, Лестер, мы в опасности?
Гогот. Стихание звуков в баре. Асинхронная фокусировка взглядов на их столике.
— Господа, — занудно начал Эрнест, нащупывая кастеты в карманах, — если вы хотите…
— Хотим, — с готовностью начал хрустеть костяшками кулаков Лестер, но не закончил. Потому что в основание черепа ему прилетела початая бутылка апероля. Звон разбивающегося стекла, красные капли повсюду. Напарник спорщика только и успел удивленно посмотреть на оседающее тело, как в скулу прилетел удар Эрнеста.
Смазанный и слабоватый. От первого ответного удара уклониться удалось. От второго — нет, но привинченный столик удержал слышащего колокола в ушах Эрнеста. И даже несколько спружинил, позволив выдержать ещё один смазанный удар. А ещё — вложить всю силу и дурь в один удар противнику по челюсти. Который он, может быть, и выдержал бы. Но не после пары бутылок анисовой водки на двоих.
Тело упало без грохота — падение внизу смягчил товарищ. Бар разразился жидкими аплодисментами, а Эл, подмигнув, выставил на стойку новую, непочатую бутылку. Ворчащие вышибалы вытаскивали тела на улицу, старая уборщица принялась алкоголь, брызги крови и осколки стекла. А Эрнест, наконец, обратил внимание на растрёпанную, но очень счастливую Агнетт, зажавшую в руке обломок бутылки. Оставалось только отсалютовать оставшимся целым и даже не опрокинутым бокалом.
У стойки завсегдатаи удостоили Эрнеста хлопками по плечу, а бармен — яростным отказом в принятии денег, ибо «была красивая командная игра». Пришлось вернуться за столик с новой бутылкой и новым бокалом, где рыжая уже его нетерпеливо ждала. Бар быстро отходил от тишины и через минуту стал шуметь даже ещё больше, чем до драки. Можно было возобновлять разговор.
— Ты быстро сообразила, что нужно делать,
— На самом деле, я просто спасала бутылку. Но в какой — то момент поняла, что если её не разбить — то дальше буду пить одна.
— Я бы, конечно, так не сказал… — замялся Эрнест и продолжил: — …но собеседником, конечно, был бы сейчас не очень.
Они дружно засмеялись.
— В общем, спасибо за помощь. Скажи честно, тут такое часто?
— Ну, раз через раз. Не обижайся, я не хотела тебя «проверить», — Агнетт прищурилась и показала кавычки жестом, — или посмеяться. Просто мне нравится атмосфера Старого города. Не Бесильни. А именно Старого города.
— А в этом заведении дух района чувствуется сильнее всего?
— Я бы сказала так: органичнее всего. Есть ещё пара мест, но в них или употребляют дурь, или у них что — то… слишком современное.
— Типа этого, — кивнул Эрнест на голопанель над стойкой.
— Угу. Только на всю стену. В результате — стен даже толком и не видно из — за засветки.
— Знаешь, я люблю и бары, которые кичатся современностью. Ну знаешь — неон, тьма, если есть блок сопряжения — можешь попробовать блюда в симуляции при выборе. Но гармоничности они редко достигают.
— Господи, как ты с такими заумными фразами выжил в армии?
— Имел позывной «Умник» и стенгазету, — абсолютно честно ответил Эрнест, но вызвал у девушки смешок. — Я серьёзно. «Достижения сто тринадцатой роты в экологическом дозоре.» Представляешь? За неделю до этого авиация выбомбила ущелье, но приехал местный бургомистр и начал гундосить, мол, это был уникальный памятник природы, парк — заповедник для всего округа. Ну нас и заставили с лопатами высаживать деревья, пока чёртовы джосеры улепетывали.
— И каково тебе — видеть их повсюду?
— Пока непривычно. Но как я слышал, тут они поспокойнее своих кочевых сородичей.
— Могу тебя заверить — это так. У них даже под постоянной угрозой геноцида появилась новая каста. Может, сходим, покурим на улицу? Хочется подышать холодом.
Глава 1.4. Часть вторая
Место: Старый Город.
Локация: Кафе — бар «Грязный Гарри».
Время: 23–25 по местному времени.
— Агнетт, Агнетт. А я‑то думал, приличные родители…
Девушка закатила глаза и извлекла откуда — то изящную маленькую папку. Портсигар, длинный и тонкий мундштук. Процесс сбора курительной принадлежности (мундштук — фильтр — папироса) напомнил ему сборку полирежимки и он улыбнулся. Агнетт почувствовала взгляд и впервые за вечер тепло улыбнулась, и не в ответ на шутку. Или удачный удар. А просто так. Это было необычно.
Эрнест попросил у бармена знак «Занято», а в залог оставил новую (и опять — таки початую) бутылку. За это время рыжая накинула уже знакомые по дирижаблю пальто и маленький рюкзак. Они вышли, по дороге принимая комплименты за удары. Причём все озвучившие одобрение сходились во мнении, что бутылка апероля сыграла решающую роль в кабацкой драке.
Кроме них, никто не решился курить снаружи, и уже выйдя, свежеиспеченный барный хулиган/безопасник/хартиец понял, почему. Стоял крепкий мороз, и безо всякого табака у пары изо рта валил густой пар. Тротуар и дорога были покрыты густой изморозью. А у рыжей начинали краснеть щёки, чуть пониже острых скул.
— Вот уж не думал, что посреди пустыни ночью может быть так холодно, — проворчал Эрнест, закуривая трубку.
— А ведь это ещё конец зимы, — выпустила сизеватое кольцо дыма Агнетт. — А вот когда лето, то ооох. Перепады температуры куда более резкие и крупные. Днём можно спокойно ходить в бикини, но ночью — не меньше, чем в свитере.
— Я бы посмотрел на это зрелище.
— О да, мой шерстяной свитер — зависть женской половины города.
Они синхронно фыркнули. На улице почти не было прохожих и машин. Хотя сверху, на эшелонах, машин было много, тут, на уровне земли царила тишина. Лишь где — то сверху вдалеке выли двигатели. Некоторое время они курили. Молча, просто любуясь видом ночного Нового Города, возвышающегося над Старым. В какой — то момент Эрнест почувствовал, что его взяли под руку. Противиться не стал.
— Может ну его, этот бар? — услышал он тихий вопрос. И решительно ответил:
— Ну уж нет. Теперь я просто обязан выпытать у тебя, где же ты научилась бить людей по голове бутылками.
