книжным стеллажом и закрытыми деревянными ящиками.
Зажегши свечи, Даймон Эверсон вынул из кармана медный ключ и вскрыл замок встроенного в стену шкафа. Стоило ему распахнуть дверцы, как у меня разбежались глаза и отвисла челюсть.
У этого бывшего охотника и правда был целый арсенал!
Алебарда, стилет, лук, арбалет, моргенштерн, боевой молот. Но больше всех мне понравился топор. Что-то между лабрисом и полэксом. Оружие с внушительной рукоятью, скрытым механизмом и сверкающим лезвием. Я не удержала восторженного возгласа, увидев такое разнообразие самого лучшего инструмента борьбы.
— Хочешь попробовать? — спросил их владелец, доставая арбалет.
Зарядив его, он открыл окно и указал на мишень, установленную на старом дереве.
— Попадешь отсюда?
— Вы будто бросаете мне вызов, — улыбнулась я, беря арбалет и прицеливаясь.
— Кто учил тебя стрелять? — усмехнулся Даймон Эверсон, вставая позади меня и помогая под правильным углом взять оружие. — У тебя сильные руки, но долго не целься. Большая нагрузка на мышцы.
Но меня беспокоил не вес арбалета, а горячие мужские пальцы, касающиеся моих рук. Даймон Эверсон не просто вторгся в мое личное пространство, а занял все его собой. Нахрапом. Без церемоний. Словно он мой тренер, с которым мы давно занимаемся. Но он был посторонним мужчиной, вызывающим у меня учащенное сердцебиение своим видом, взглядом, голосом, улыбкой, касаниями, даже запахом — сильным, дерзким.
Естественно, я промазала.
— Я не сильна в стрельбе, — оправдала я свою неудачу, отдавая ему арбалет и пятясь в угол.
Тим, догадавшись, что мой комфорт нарушен, несколькими прыжками преодолел лестницу и встал посреди комнаты, грозно глядя на Даймона Эверсона.
— Беспокоишься? Я не претендую на твое место. Ты вне конкуренции, — успокоил тот моего ревнивого клыкастого друга. — Стейша, я все же рекомендую тебе провести ритуал привязки фамильяра. Ваша совместная работа — это не просто прогулки на свежем воздухе. Он станет незаменимым помощником, когда начнет чувствовать все твои эмоции.
— Лучше расскажите мне об оборотнях, — попросила я.
Он убрал арбалет на место и задумчиво хмыкнул:
— Я не расскажу тебе ничего нового. Если ты получила диплом Школы Охотников, ты уже все знаешь.
— В нашей деревне есть оборотень? — прямо спросила я.
Даймон Эверсон улыбнулся:
— Это твое расследование, Стейша. Вот ты и узнай.
— Спасибо. Вы ответили на мой вопрос.
Наши взгляды встретились: его озадаченный и мой напористый.
— Кажется, тебе приглянулся топор. Справишься с таким монстром? — Он снял оружие с настенных крючков и протянул мне. — Он давно не бывал в бою. Здесь интересная конструкция. Если нажмешь вот сюда, из рукояти выпрыгнет нож.
— Вы сами его сделали?
— Это оружие моей жены.
— Разве оно вам не дорого?
— Она так и не успела им воспользоваться. Может, тебе пригодится.
Я нерешительно приняла топор и улыбнулась от его умеренной тяжести и удобной рукояти. Он будто делался специально для меня. Мне даже удалось со свистом крутануть его в воздухе.
— Так вот в чем твой талант, — произнес Даймон Эверсон, любуясь моим исполнением.
— Вы им уже пользовались? — спросила я.
— Один раз.
— Удачно?
Он лишь молча кивнул, что можно было трактовать, как убийство оборотня.
— Вы не будете против, если я напишу Кио Куангу и спрошу о вас?
— Если я буду против, ты не напишешь? — он изогнул бровь.
— Напишу.
— Тогда зачем спрашиваешь? Пиши. Все равно ты скоро отсюда уедешь, и мы с тобой, вероятно, уже никогда не увидимся.
— Вы первый охотник, которого я встретила за стенами Школы. Я вас никогда не забуду, — пообещала я. — Спасибо за подарок. Отличная вещь. Клянусь заботиться о нем.
— Если тебе понадобится помощь, обращайся. Ты знаешь, где меня найти.
— Если вы хотите присоединиться к ужину, — донесся снизу голос Яна, — то тоже знаете, где меня найти!
Даймон Эверсон запер шкаф, убрал ключ в карман и пропустил нас с Тимом вперед. Когда мы спустились, я заметила, что Ян накрыл на троих, и напомнила, что не могу остаться.
— Родители, наверное, уже волнуются. Отец и так недоволен моими увлечениями. Не хочу сильнее его огорчать. Я пойду.
— Родители не всегда знают, что для их детей лучше, — улыбнулся Ян. — Но твой отец и так будет в бешенстве, когда увидит это, — он кивнул на топор. — Под подушкой его не спрячешь. Оставайся. Я потом провожу тебя.
Вздохнув, я сдалась. Отставила топор к стене, помыла в умывальнике руки и села напротив Яна.
Мясное рагу с овощами было изумительным, а хрустящий хлеб таял во рту. Я с большим удовольствием уплела порцию горячего и выпила кружку густого чая с ягодным джемом.
— Куда тебе предлагали отправиться по распределению? — поинтересовался Даймон Эверсон за ужином.
— Не знаю. Я даже не вскрыла конверт. Все равно сначала меня отдадут в стажерки какому-нибудь матерому охотнику. И только когда я блестяще выполню с ним с дюжину заданий мне дадут легкую работенку в какой-нибудь глухой провинции, где от оборотней только легенды.
— Тогда тебе надо в ОНО, — подсказал Ян.
— Общество Независимых Охотников? Я слышала о нем. Не только хорошее.
— Не верь всему, что говорят, — ответил Даймон Эверсон. — Служба у охотника везде опасная и сложная. Особенно в ночь полнолуния, когда оборотень не контролирует обращение. В это время рекомендуется не охотиться.
— Я знаю, к чему вы клоните, но я не буду прятаться. Только в ночь полнолуния можно точно узнать, кто же оборотень. Благодарю за ужин. Все было очень вкусно.
Встав из-за стола, я заставила Эверсонов тоже подняться, и меня тронул этот галантный жест.
— Спокойной ночи, — пожелала я главе дома, — Даймон.
— Увидимся, Стейша, — ответил он, а его сын вытер губы салфеткой и поспешил меня проводить.
— Он тебя утомил? — с улыбкой спросил он, ведя меня и Тима домой.
— Твой отец знает, кто оборотень, — выдавила я из себя с легкой обидой. — Неужели он настолько очерствел, уйдя с поста? Ведь этот зверь опасен. Он убил Гилли и может убить кого-то еще.
— Стейша, если бы в вашей деревне жил оборотень-убийца, он не остановился бы на одном Гилли. А мой отец даже не приехал бы сюда. Он же держит меня подальше от чудовищ, чтобы мне кошмары по ночам не снились, — усмехнулся Ян, носком ботинка пнув маленький камешек. — У него покалечена душа и высох мозг.
— Твоя мать умерла у него на глазах?
— У него на руках. Мне тогда было три года. Я ничего не помню. Даже похороны. Да и маму смутно.
— Он отомстил?
— Я не знаю. Моя жизнь — это сплошные переезды. Мы постоянно кочуем. Дольше четырех-пяти лет нигде не живем. И мне кажется, дело даже не в опасности. Он
