— Но тут тело. Мертвое! — растерянно воскликнул Игорь.
— У нас, как бы, полиция, тут мертвые тела частенько встречаются, — не отрываясь от монитора, пояснил Богданов.
— И потожировые.
— Тоже случаются, — кивнул Богданов, азартно кликая мышкой.
— На сердце.
— Даня! Поясни.
— А? — сняв наушники, Даня сообразила, чего от нее хотят, и подошла к Игорю. — «Висяк», — досадливо поморщилась она. — Убить Вальку мало, напихал все дела в одну стопку и свалил. Что неясно, Игорек?
Игорь молчал. На его взгляд, неясным было все. Ему прежде не попадалась формулировка «скончался в результате прямого воздействия на сердечную мыщцу».
— Понятно, — вздохнула Даня, и постаралась пояснить как можно доходчивей, не слишком травмируя новенького. — При вскрытии аналогопотапом увидел, что сердце слегка деформировано, и, на всякий случай, вызвал Богдана. Тот попросил взять с сердца мазки и проверить на ДНК. Получил таблетку успокоительного, рекомендацию сходить в отпуск, а через неделю результат, что на сердце действительно присутствуют потожировые постороннего человека, расположенные так, словно он сжал сердце потерпевшего.
— Всего-то? — слабым голосом уточнил Игорь.
— Ну да. Видел ролик, где тайские мастера делают вид, что через поры на коже проникают внутрь тела?
— Это подделка, — воспрянул Игорь.
— Точно. А у нас, похоже, по-настоящему. Потерпевшего опознали, он к нам в командировку из Екатеринбурга приехал, а вот хитрую сущность не нашли. Богдан тогда все данные в Екатеринбург передал, типа, есть шанс, что сущность оттуда притащилась. В общем, у нас «висяк» и «пряники» от начальства. Еще вопросы?
— Знаешь, — задумчиво протянул Игорь, — что-то мне подсказывает, что лучше все принимать как должное и ни о чем не спрашивать.
— Дело твое. Ладно, если что — зови, — Даня начала выбираться из-за стола, но Игорь ее остановил очередным вопросом.
— Подожди. Получается, в Екатеринбурге тоже есть такой отдел?
— Конечно, — ответила Даня, удивленная наивностью коллеги. — Это же огромный город, да еще на стыке двух частей света. Там не отдел, там отделище, и оборудован получше московского.
Игорь смирился, и морально подготовился к любым странностям, готовясь ринуться в бой, но за полдня раздалось только три телефонных звонка. После первого Богданов заявил, что убийцу поймали, им оказался сосед, помешанный на Да Винчи, и решивший создать своего Витрувианского человека, только терпения не хватило, и местные психиатры уже опознали в покусанном котом подозреваемом своего пациента, отпущенного для амбулаторного лечения. Второй звонок оказался личным. Прикрыв трубку ладонью, Богданов напомнил, что на работу звонить нельзя и завис на телефоне минут на десять. Говорил он шепотом, иногда смеялся, затем, в радужном настроении повесил трубку и довольно откинулся на спинку стула.
— Опять сегодня не ночуешь? — прозорливо спросила Даня, сняв, ради такого случая, наушники.
— Да я-то дома, — заверил Богданов и кашлянул. — Данек, тут такое дело…
И вот тут опять зазвонил телефон.
— Я на кой черт ваш отдел держу? Чем твои сотрудники занимаются? — рявкнул в трубку Константин Владимирович.
— Да мы… — начал оправдываться Богданов, но его безжалостно перебили.
— Не надо мне рассказывать, что по вашему профилю полный ноль! Мне только что звонок поступил, заметь, Богдан, мне, у тебя телефон был занят, так вот, в Кайдановке полный хаос, а там, между прочим, рыбное хозяйство, которое весь район кормит! Ценные породы рыб, чтоб их! И звонил директор этого самого рыбхоза! Кандидат в, мать его, депутаты!
— О черт, — пробормотал Богданов, швырнул трубку на рычаг и первым ринулся на выход.
В машине все трое оказались быстрее, чем боевой расчет в танке.
— Твою бога душу, — вещал Богданов, заводя «девятку», — он опять начал. Нет, ну я точно сегодня кого-нибудь урою.
По пути встретилась небольшая пробка, прямо посреди Московского шоссе, и, Богданов, ругнувшись, свернул в переулок, чудом проскочил мимо ремонтного ограждения, и машину подбросило так, что у Игоря зубы лязгнули.
— Терпи, боец, — передразнивая Богданова, посоветовала Даня, обернувшись, тут же от толчка сама едва не ударилась о дверцу и примолкла до самой деревни.
Кайданока оказалась деревенькой на берегу реки. Подъехать к ней было проблематично, так как мост через реку оказался залит водой.
— Странно, — подал голос Игорь, — откуда столько воды? Дождей три дня не было, а тут разлив как по весне.
— Заметил? Способный, — похвалил Богданов, тихонько правя на невидимый под водой мост. — Вот как раз по этому поводу мы и едем в деревню.
— Плывем, — поправила Даня, наблюдая, вытянув шею, как из-под колес вырываются буруны.
— Или плывем, — согласился Богданов, сосредоточившись на вождении. — Ты запоминай, Игорек, здесь тоже ты патрулировать будешь.
Игорь, прикинув все свои обязанности, начал всерьез задумываться, что же остается на долю его коллег.
Форсировав реку, они благополучно доехали до улицы Первомайская, проследовали к дому номер три, вытерли ноги о половичок на крыльце, после чего Богданов пригладил волосы и деликатно постучался.
— Баб Мань, открывай, это Саша, — позвал он спустя минуту.
Дверь безмолвствовала, зато занавеска на окне дрогнула. За стеклом мелькнуло лицо старушки, послышался тяжкий вздох, затем в замке повернулся ключ, и дверь отворилась.
— Здравстовать тебе, бабуля, — шутовски поклонился Богданов. — Угадаешь, зачем пришел?
— Опять ты за свое, — прокряхтела старушка и отодвинулась, давая пройти. — Заходи уж, только не очень буйствуй там! — прокричала она вслед устремившемуся в комнату Богданову.
Игорь и Даня, вежливо поздоровавшись, вошли следом и были вознаграждены зрелищем торчащих из-за печки дрыгающихся ног Богданова.
— Саш, тебе помочь? — поинтересовалась Даня.
— Дверь закрой, — прокряхтел Богданов, сражаясь с кем-то невидимым. — Игорек, сюда давай.
Нырнув к нему, Игорь протянул в полной темноте руку, ухватил кого-то за край рубашки и потянул.
— Сильнее тяни, — рявкнул Богданов.
Повинуясь приказу, Игорь ухватился покрепче, поднатужился, резко дернул, и выволок на свет божий виновника переполоха. Виновник этот рванул на выход, увидел Даню, стоявшую на страже, обежал стол и угодил в объятья Богданова.
Игорь участия в гонке не принимал, а торчал, опешив, возле печки. Он ожидал кого-нибудь вроде Вани, или еще какой жути, а тут двенадцатилетний взъерошенный мальчишка, озирающийся с затравленным видом по сторонам. Долго озираться ему не пришлось — Богданов, схватив за шкирку, отвесил ему пару подзатыльников, приговаривая:
