Несмотря на обязательное обучение и костюмные репетиции задолго до допуска в парк и даже несмотря на наличие ловко замаскированных камер слежения и развернутой системы видеонаблюдения, многие посетители, тем не менее, подвергаются нападениям и, к несчастью, ограблениям или, еще хуже, убийствам со стороны представителей преступного дна».
© Путеводитель «Маленькая планета». Все права защищены.
Калеб Браун, худощавый молодой человек семнадцати лет, темноволосый и синеглазый, укрылся в тени от уличного солнца, под нарядным навесом в викторианском стиле, с полосами фирменных цветов корпорации «Баксоленд». Рядом с юношей стоял его отец, Люций. Оба терпеливо ждали своей очереди на посадку в пассажирский дирижабль корпорации «Баксоленд».
Наконец-то объявили их посадочные номера. Все пошли на посадку, через строй инспекторов по аутентичности костюмов, чья работа заключалась в обязательном досмотре каждого путешественника, отправляющегося в «Парк Прошлого». Один инспектор в униформе сделал шаг вперед, вежливо кивнул и быстрым взмахом руки пригласил Калеба и Люция пройти в зону досмотра, разграниченную на тесные отсеки при помощи той же самой веселенькой ткани в полоску, из которой были сделаны навес от солнца и флаги у входа.
— Доброе утро, джентльмены, приветствую вас от имени корпорации «Баксоленд», — сказал инспектор. — По правилам мы проводим проверку вылетающих путешественников на аутентичность одежды и других предметов. Прошу прощения, если вас сегодня уже досматривали, но у нас в «Баксоленде» стараются все делать тщательно и аккуратно.
Он принялся осматривать их обоих с головы до ног, что-то бормоча себе под нос и кивая головой, как будто проверял определенные параметры по мысленному списку. У Калеба отогнул борт длинного сюртука, осмотрел галстук, булавку, пощупал жилет. Но тут отец Калеба придержал инспектора за руку, достал из своего жилетного кармана карточку и протянул документ проверяющему. Инспектор по аутентичности костюмов посмотрел на карточку, быстро прочитал, слегка поклонился и тут же вернул визитку владельцу. Затем он выпрямился, торжественно отдал честь и откинул занавеску отсека в сторону.
— Больше никаких проверок не понадобится, сэр! — Он любезно улыбнулся и кивнул обоим путешественникам. — Спасибо, что летите нашим дирижаблем! Большая честь для нас!
— Точно такую же проверку я проходил около месяца назад, — сообщил ему Люций, — когда летал в прошлый раз. Вы все заслуживаете похвалы за вашу внимательность. Уверяю вас, мы это очень ценим.
Инспектор снова отсалютовал.
— Видел? — заметил отец Калебу, когда они пошли дальше. — Стоит лишь взмахнуть этой карточкой, и все, больше никакой суеты! Может, твой несчастный старый папаша еще на что-то сгодится?
— Да. — Калеб слегка улыбнулся, плюхнул тяжеленный кофр на землю и мимолетно взглянул наверх, на массивные очертания дирижабля. По всему набухшему, мягкому борту красовалась надпись «Баксоленд». Юноша горестно скорчил недовольную гримаску. «„Баксоленд“, — подумал он, — вечно это слово нас преследует!»
Отец ничего не заметил, он смотрел только на огромную, нависшую над ними громаду воздушного судна.
— Ты же знаешь, это я придумал дирижабли, — пробормотал он, кивая сам себе.
Путешественники поднялись по ступенькам вместе с группой взволнованных пассажиров, так же, как и они сами, наряженных в парадные костюмы в викторианском стиле. Отъезжающие махали на прощание шарфиками и яркими зонтиками, а вокруг, как и при каждом отправлении дирижабля, собралась толпа любопытных. Люди толпились где-то внизу, у забора, опоясывающего воздушный причал. Калеб засмотрелся на багажную тележку, которую разгружали у прицепной гондолы. Тут были пароходные кофры и громоздкие сундуки с медными уголками, комплекты винтажных кожаных чемоданов и сумок из крокодильей кожи, и все это аккуратно выгружали с тележки и размешали ровными рядами в багажном отсеке. Калебу на секунду представилось, как весь багаж вдруг разом рухнет вниз. Быть может, даже где-то над самим «Парком», чемоданы полетят с небес, а все их дорогое и «аутентичное» содержимое рассыплется по грязным крышам и чадящим трубам «Прошлого».
Вскоре их пригласили на посадку, в гондолу дирижабля. Бармен в темном жилете и длинном белом переднике стоял за полированной барной стойкой красного дерева в одном конце прохода, а в противоположном, возле их каюты, оказалась смотровая зала с огромным панорамным окном. Стюард в ливрее «Баксоленда» шагнул навстречу гостям, принял у них пальто, аккуратно повесил на деревянные плечики для верхней одежды. Обстановка каюты напоминала изысканный мужской клуб: кожаные кресла и диван в стиле «честерфилд»; стены оклеены обоями с расписанным вручную орнаментом. У больших иллюминаторов были расставлены стулья.
Снаружи, по громкоговорителю, объявили скорый отлет. Многие жители современного мира никогда не смогли бы позволить себе путешествие в Лондон Прошлого, и многим хотелось оказаться на месте Калеба, воспользоваться возможностью сбежать от стерильного настоящего хотя бы на несколько недель. Они с готовностью бы заплатили огромные деньги (если бы только имели такие суммы) за один только шанс вот так элегантно проплыть по небу назад, в иную эпоху.
В каюте дирижабля слабо пахло кожей и одеколоном, тонкой струйкой плыл сигарный дым. Здесь, внутри, для путешественников уже действовали законы «Прошлого». Здесь уже не подчинялись всемирному запрету на курение. Калеб опустился в мягкое кресло и, с нарастающим волнением, нехотя признался самому себе, что чувствует любопытство. Отец устроился напротив Калеба, поближе к иллюминатору. Он вежливо отказался от бокала шампанского, предложенного ему улыбающимся механическим стюардом. Зато Калеб поспешно подхватил бокал, приподнял за рифленую ножку и посмотрел на пузырьки сквозь преломленный свет иллюминатора. Шампанское играло и пощипывало язык. Юноша быстро допил свой бокал и протянул руку к робостюарду за добавкой.
— Этого достаточно, по-моему, Калеб, — не слишком строго произнес отец.
— Мы же, кажется, на отдыхе? — возразил Калеб, но второй бокал стал потягивать не спеша. Отец покачал головой и уткнулся в «Справочник Парка Прошлого» — собственное издание «Парка», которое он захватил с собой.
— Пожалуй, мне следует напомнить тебе, Калеб, что в «Парке Прошлого» действуют все суровые уголовные законы викторианской эпохи. Нарушение порядка в пьяном виде — это очень серьезное правонарушение.
