кувыркается, якобы ведя расследование в Кловерфилде.
— С кем надо, с тем и кувыркается, — прохладно ответила Беата, — допивай чай и проваливай, Тимми. Я не в настроении с тобой пререкаться. Когда поймаю палача Мавис, тогда все и узнаешь. А поймаю я его очень скоро.
— Палача? Интересно, почему вы его так назвали? — медленно спросил Тимоти.
— Потому что он казнил и пытал жертв по приказу Мавис. И таких больных ублюдков у нее за сотни лет было немало, — раздраженно ответила Беата.
— Так значит, вы что-то сумели выведать? Нам точно нужно обсудить это, госпожа Хоффман. Но не здесь. Пойдемте, прогуляемся.
Он схватил Беату за руку и вывел в сад. Подошел к калитке и остановился.
— Что за? Где тут выход? Ай!
Вересковый круг вспыхнул словно лиловая лава и сомкнул ветви. А затем они потянулись к Тимоти и принялись хлестать его по лицу. Он отшатнулся, закрываясь руками.
— Беата! Проснись! Живо!
— Я не сплю. Сейчас же день.
— Тогда куда и зачем ты идешь?
Беата потрясла головой. А действительно, куда? Они вроде пошли гулять? Нет, обсуждать что-то в другом месте.
— Да что за ерунда! Почему не помогает?! — зло воскликнул Тимоти. — Что за дурацкие кусты вы тут высадили?!
Беата ошарашенно взглянула на буйствующую вересковую защиту. А потом — на Тимоти, пытавшегося как-то усмирить ее золотым кулоном в форме четырехлистного клевера, с зеленоватыми жемчужинами в каждом «лепестке».
Беата окаменела.
Она уже видела этот кулон. И еще один, точно такой же.
— Ах ты ублюдок, — тихо, неверяще произнесла она, — так это ты. Все это время это был ты!
Взгляд у Тимоти стал настороженный и опасный. Он поднял амулет и повернулся к ней. Беата, поняв, что сейчас произойдет, схватила его магией и дернула наверх, захлестнув шею Тимоти. Чертов амулет был артефактом! Поэтому не потерял силу после гибели Мавис! Если сейчас ее вновь заморочат, живой она не очнется!
— Пусти! Сука старая! — захрипел Тимоти. — Отдай, тварь!
Беата ударила его оглушающим заклятьем, и Тимоти рухнул на землю. Замер, потеряв сознание. Беата тяжело дышала, потрясенно разглядывая его. Молодой, стройный, красивый. Энергичный и язвительный. Отличный журналист, цинично ищущий сенсацию даже в чужих бедах.
Зверь.
Палач Мавис.
— Моя богиня, я сошла с ума? Или это действительно он?
— Он.
— Но зачем?
— Зачем звери терзают своих жертв? Такова их натура. Мавис же не зря находила именно таких.
Кусты вереска разошлись, и в сад ворвался встревоженный Джеральд.
— Беата, ты цела? Калунна сказала, ты в беде! Так, а с этим что? Кто на вас напал?
— На меня — он. А на него — я.
Лицо Джеральда стало недоуменным.
— Он тебя достал, и ты ударила его? А этот урод посмел ответить?
Беата обняла его, чтобы успокоиться.
— Нет. Видишь у него кулон на шее?
— Да. Что-то знакомое.
— Такой же был у Мавис. Она хранила в нем души убитых жертв. Но добывал их для нее палач. Зверь, жаждущий крови юных девушек. Оказывается, этот амулет не только уничтожает тела, он еще и морочит людей и отводит окружающим взгляд. Они просто не видят владельца и все, что тот делает, примерно в полуметре от себя. Я пошла с ним, как Кейт, Эльза, Джина и Ханна. В голове была пустота. Нас остановила вересковая защита. Ты помнишь, как она работает?
— Не пускает в дом тех, кто хочет нам навредить, — Джеральд побледнел.
— И не выпускает из него. Тимоти вошел в сад спокойно: он пришел вытягивать из меня информацию, а не причинять вред. А когда понял, что я что-то знаю, заморочил и повел неизвестно куда. Похоже, обратно я вернуться не должна была. Он — палач Мавис.
Лицо Джеральда исказилось.
— Ублюдок!
— Неси его в дом и привяжи к стулу. А я напою зельем правды. Пришло время ответов.
Спустя несколько минут Тимоти очнулся. Поморщился, облизываясь. Поднял голову, встретившись взглядом с Беатой.
И улыбнулся.
— Это еще что за ролевые игры, госпожа Хоффман? Развяжите меня немедленно.
— После того, как ты пытался меня убить?
— О чем это вы? Разве я вас хоть пальцем тронул? Мы же друзья и напарники. Это кто угодно подтвердит, даже бестолковая Алиса Лидделл.
Беата сощурилась.
— Так в чем причина твоей неприязни к ней?
— Чертова ищейка однажды задержала меня по подозрению в убийствах принцесс, чьи тела я спрятал в старой водонапорной башне. Меня там кто-то заметил перед преступлением, — спокойно ответил Тимоти, — я трое суток провел в камере, но мне удалось доказать, что редактор поручил написать статью о водонапорной башне и я просто собирал материал. Меня отпустили. Но она долго подозревала меня. Даже следила за мной. Пришлось вести себя идеально законопослушно, пока я не познакомился с Мавис.
Лицо Тимоти побледнело.
— Что за черт?
— Зелье правды. Так что не трать время на выдумки. Ты расскажешь мне все, — жестко сказала Беата. — Как вы с Мавис познакомились?
— Она сама ко мне пришла. Оказывается, первые принцессы выдали ей мое подробное описание на спиритическом сеансе. Мне дико повезло, что полиция Кловерфилда не обращалась в ковен Тринадцати. Мавис дала мне амулет и сказала, что с ним я смогу не только надежно избавляться от тел, но и души их никому ничего не расскажут. За это я должен был похищать для нее по несколько девушек в год. И не забывать пытать моих принцесс, чтобы они умирали в страхе и муках.
Джеральд стиснул кулаки.
— Да что ж ты за моральный урод?! Зовешь их принцессами, а сам пытал и убивал! Зачем?
— А зачем вы трахаете свою жену и Алису Лидделл? Это приятно, вот зачем, — фыркнул Тимоти, — такой власти над невинными и совершенными созданиями не было ни у кого, кроме меня! Они были готовы пойти на все, чтобы я их пощадил! Знаете, что они мне предлагали? Но без убийства в конце это словно не съесть пирожное, а только его облизать. Совершенно недостаточно.
Беата заткнула уши.
— Хватит! Ты больной! Зачем ты приперся ко мне и помогал в расследовании?
— Затем же, зачем ходил скандалить к Алисе. «Вы бы не нашли похитителя бедных девочек, даже приди он к вам лично», — засмеялся Тимоти, — я ведь даже показал вам амулет Мавис при первой встрече, но вы так ничего и не поняли. Дуры. Вас забавно было водить за нос. Но что не было забавным, так это то, что в число моих принцесс записали тех трех грязных старух! Я всегда выбирал жертв очень придирчиво: идеальных оставлял себе, чуть менее совершенных отправлял Мавис. Эти трое были пятном
