в священной роще ты получишь, как и должен. Но мое доверие придется возвращать поступками, а не мыслями. Мысли не значат ничего.
— Спасибо, о моя богиня, — Джеральд выдохнул с облегчением и выпрямился.
— Теперь ты знаешь, каково это, когда тебя действительно игнорируют, — хмыкнула она, — если Беата отвлекается во время разговора с тобой, она либо задумалась над твоими словами, либо беседует со мной. Не обижайся на подобную мелочь.
— Я понял, — Джеральд бросил взгляд на неподвижную жену перед зеркалом. — Когда она очнется?
— Не знаю. Но больше недели без еды, воды и движения она не протянет.
Джеральд похолодел.
— Мне поить ее?
— Нет. Это повредит ритуалу. Если Беата не очнется через пять дней, я вытащу ее оттуда. Можешь идти.
Вересковый купол открыл проход наружу.
Джеральд бросил тоскливый взгляд на Беату.
Дурак. Не умчался бы в Кловерфилд, отправил бы с ней других ведьм. И Беата точно бы выжила. Вот уж точно, паршивый муж.
— А могу я остаться?
— Можешь. Но это будет нелегко.
— Долг и не должен быть легким, — пробормотал Джеральд, — я больше не забуду об этом.
Калунна едва заметно улыбнулась и больше ничего не сказала.
* * *
Беата досадливо вздохнула. Случайно или нарочно Калунна саботировала их сделку: она напугала Джеральда тем, что Беата хотела ему подарить. Теперь свобода быть вне культа и его опасностей виделась ему горьким изгнанием, полным лишений.
Она все-таки попробовала прощупать почву:
— Но разве это так плохо: не быть призрачным псом? Особенно, если ты забудешь об этом. Зато никаких смертельных битв с мертвецами, злыми ведьмами, никаких преступлений и угрозы попадания в тюрьму. Ты полжизни отдавал этот долг. И заслуживаешь спокойных будней. Я могла бы напоить тебя эликсиром молодости, и ты начал бы все сначала.
Джеральд помотал головой.
— Не нужен мне твой эликсир. Меня друзья не узнают с ним. Беата, я — охотник Калунны. Без способностей призрачного пса я — никто. Просто неудачник, всю жизнь проторчавший в деревеньке, откуда все мои ровесники давно разъехались.
— Неправда. Ты же не по своей вине был заперт здесь.
— Но это — моя жизнь. Я не хочу ее лишаться. Представь, что Калунна заберет твой колдовской дар, сотрет память о воскрешении Валери, Адалинды и Голди, обо всех твоих победах, после чего пинком выгонит из культа. Разве ты будешь счастлива?
Беата вздрогнула.
— Нет.
— Вот именно. И я не буду. Другого мужчину ты себе найдешь без проблем, а все остальное потеряешь.
Беата усмехнулась.
— Пламя, помурчи на этом страдальце и покажи, что рыжие красавицы его все еще любят. Капризничает он у нас сегодня.
Пламя тут же полезла к Джеральду и заурчала как маленький моторчик. Он принялся ее гладить.
— Любят. Еще бы говорили об этом почаще, и я был бы счастлив. Расскажешь, что произошло в загробном мире?
— Мне не хочется об этом вспоминать. Теперь эти воспоминания приводят меня в ужас. И как только выжила? Калунна права, это было настоящим безумием. Но теперь погибшие девушки смогут прийти на спиритический сеанс. А! Есть кое-что, о чем ты обязательно должен знать.
— О чем же?
— О палаче Мавис. Это ее пособник, и надо его найти, иначе убийства продолжатся.
Беата начала рассказ, вспоминая все, что узнала об этом человеке. Найти его будет нелегко, но необходимо. А сделка с Калунной о свободе Джеральда подождет своего часа. Сейчас он без колебаний откажется и помчится жечь мосты, доказывая вересковой богине свою преданность. Время для разговора об этом нужно будет выбрать очень внимательно. Через пять, десять, двадцать лет Джеральд может передумать и пожелать уйти на покой. А пока что останется с ней. И она даст ему все, что сможет.
А сможет Беата теперь все. Она победила.
Еще через неделю Беата окончательно пришла в себя. Она поговорила со своими новыми ведьмами (объяснив, что сейчас они все сидят тихо и ждут, пока жители Кловерфилда успокоятся), нанесла визит мэру и имела с ним долгий спор насчет ковена Тринадцати. Человеческие останки, найденные внутри, и темные ритуалы, проводимые Мавис, очень его напугали. Он хотел уничтожить все содержимое резиденции ковена, но Беата настояла, что лично проверила каждую вещь и опасных там не осталось. Она напомнила об обещанной награде и пожелала, чтобы конфискованный особняк отошел ей. Зато деньги ковена Тринадцати, хранимые на счете в одном из банков Кловерфилда законным образом попадали в бюджет города и могли быть истрачены на компенсации пострадавшим от действий злых ведьм. Это укрепило бы репутацию Джейкоба Салливана как достойного мэра города, отлично справившегося в трудные времена.
Мэру эта идея понравилась. Беате тоже: Дениз и Ивонн показали ей «неофициальную прибыль» ковена, хранимую в сундуках в одном из помещений особняка. Все это принадлежало теперь ей, как и многое другое: огромная основная библиотека, тайная библиотека из подземелья Мавис, большой запас ингредиентов для зелий, некоторое количество артефактов (небольшое: в основном именно их бывшие ведьмы ковена растащили, но Дениз показала ей изначальный список, и любую вещь можно было потребовать назад), отличная лаборатория, теплица и оранжерея, мастерская для создания колдовских предметов, приличных размеров двор, огороженный высоким забором, и, конечно же, сам трехэтажный особняк. В нем хватало спален, гостиных и прочих жилых комнат, но жили в нем только трое: Мавис, Кхира и Лавена. Остальные ведьмы приходили в особняк как на службу и не претендовали на него.
Вместе с Джеральдом Беата навестила Эльзу Салливан, Джину Уэсли, Кейт Каннингем и Ханну Грей, чтобы убедиться в их полном восстановлении. Во всех домах ее принимали с огромной благодарностью и истово верили в Калунну. Тед Каннингем, Дерек Уэсли и Итан Грей подтвердили свою готовность служить охотниками вересковой богини. Их дома теперь были защищены ею и наполнены смехом и радостью. Беата сообщила, что все они могут обращаться за колдовством или исцелением к жрицам Калунны как члены их культа.
Потом она отправилась исполнять последнюю волю убитых девушек. Здесь ее затопила волна чужого горя и нежелания принять правду. Некоторые родственники жертв наотрез отказались от спиритических сеансов, твердя, что их дочери живы. Джон Фиск почернел от горя и смотрел на Беату с ненавистью:
— Почему вы помогли Теду, Итану и Дереку, но не мне? Моя дочь чем-то хуже дочери мэра?!
— Ничем не хуже.
— Значит, вы помогаете лишь тем, кто согласен вступить в ваш проклятый культ?! А мою Рэйчел оставили умирать из-за веры в другого бога?!
— Это не так. Я могу позвать ее на
