Я не могла судить, что именно думали об актерских способностях молодого человека другие, но после вечера в обществе Джулиана Кина, у меня возникли вполне закономерные подозрения, что играет новый знакомый не слишком и хорошо, а причиной его успешной театральной карьеры стала исключительно одна лишь удивительная красота.
Однако тут я ошибалась. По крайней мере, читал стихи мистер Кин с истинным артистизмом, вдохновенно и… совершенно прекрасно. Во время ужина я не могла избавиться от мысли, что невероятные глаза приезжего похожи на два изумруда — бездушные красивые камни. Но стоило только Джулиану произнести первую строку сонета, как на дне этих глаз словно что-то загоралось.
«Божья искра», — подумалось мне.
«Адское пламя», — почти беззвучно шепнул Генри Дарем. Его никто не услышал кроме меня.
Странные слова, необъяснимые, они вызывали оторопь.
Вообще не удавалось понять, как рядом могут оказаться имя Джулиана Кина и те самые пресловутые адские бездны, в которых страдают грешники.
После того, как мистер Кин прочел первый сонет, захлопали только женщины. После второго позволил себе пару вялых хлопков и капитан Дарем. Преподобный оставался равнодушен, правда, вряд ли молодого актера расстроило подобное пренебрежение — мне показалось, он даже не заметил, что его общество не по душе викарию.
Миссис Браун в сопровождении своего гостя покинула дом уже в девять часов, следом за ней ушла и миссис Картрайт, которая выглядела чрезвычайно воодушевленной. Изображать горюющую вдову она перестала. Даремы же задержались, поскольку дом викария находился буквально в нескольких минутах ходьбы от дома миссис Мидуэл.
В беседе мы не могли не обсудить мистера Кина. Он произвел достаточно сильное впечатление, чтобы оставить нас равнодушными.
— Жаль мальчишку, — с нотками высокомерия в голосе обронил капитан Дарем. — У него нет ничего кроме смазливого лица, а люди его типа с возрастом только дурнеют.
Я была склонна согласиться с таким мнением, но предпочла промолчать.
В целом, казалось, что Джордж Дарем отнесся к юноше с определенной долей снисходительности.
— Удивительно создание, — улыбнулась миссис Мидуэл. — Наверное, такими чистыми и бесхитростными были люди до того как отведали плод с Древа познания. Наивность и простота во плоти. А как вы думаете, преподобный?
Генри Дарем поморщился.
— Мне этот человек пришелся не по душе, — отрезал он и более распространяться на тему мистера Кина не стал.
Миссис Дарем задумчиво молчала. Возможно, она сочла неприличным обсуждать другого мужчину в присутствии законного супруга.
Глава 4 Маски
На следующий день полицейские сообщили, что похороны мистера Картрайта откладываются до завершения расследования. И, пожалуй, эта новость расстроила жителей деревни на порядок больше, чем сама смерть церковного старосты. В конце концов, похороны — то же самое общественное мероприятие, и вряд ли прощание с Джеромом Картрайтом могло хоть у кого-то вызвать скорбь или грусть. К тому же найти убийцу за несколько дней, как хотел бы того инспектор Харрис, явно было полицейским не по силам.
Утешилось наше небольшое общество появлением Джулиана Кина, который, можно сказать, «вышел в свет» и появлялся на улицах Сеннена каждый день и с огромным удовольствием. Молодой актер был совершенно не кичлив, неизменно приветлив и с легкостью и радостью заводил новых знакомых, молниеносно очаровывая женщин всех возрастов, при этом не вызывая раздражения у мужчин, что было настоящим чудом.
Мистер Кин неизменно улыбался, и эту улыбку не могло пригасить даже излишнее внимание служителей закона к его персоне. Инспектора Харриса чрезвычайно сильно заинтересовало, как так вышло, что убийство и приезд молодого человека, по сути, совпадали по времени. Да и те три дня, которые актер провел затворником в доме миссис Браун, также вызвали множество вопросов. На каждый из них мистер Кин обстоятельно отвечал и, кажется, даже не понимал, что нужно нервничать.
— Сущий ребенок, — сетовал за чаем инспектор Харрис. — Совершенно не понимает жизни. Не удивлюсь, если однажды этот Джулиан Кин скажет нечто такое, за что его и убьют.
Миссис Мидуэл с задумчивым видом покивала.
— Второе убийство в Сеннене? — изумилась я словам мужчины. — Но это же просто невозможно!
Полицейский поглядел на меня с нескрываемой иронией.
— Дорогая мисс Бэт, учитывая, что и первое убийство было чем-то из ряда вон, второе — уже вполне вероятно.
В таком заявлении имелся свой резон.
— И все-таки ума не приложу, кому понадобилось убивать старика Картрайта, — пожаловался полицейский на свою тяжелую жизнь. — Всегда сложно расследовать преступление, если жертву все настолько не любили в едином порыве. По всем правилам, убили жену — подозревай мужа, убили мужа — подозревай жену… Но все-таки…
Моя хозяйка понимающе улыбнулась и долила чаю измученному инспектору.
— Но в жизни все порой оказывается не настолько просто, — произнесла она, поощряя гостя продолжать.
Полицейский кивнул.
— Вы в курсе, что пропала часть пожертвований в церкви? — спросил он, в упор глядя на хозяйку дома. Словно из пистолета целился.
Миссис Мидуэл пожала плечами.
— Ходил такой слух, — отозвалась она, вызвав мое недоумение. Потому что мне ничего подобного слышать не доводилось. — Жена органиста, Хельга, на что-то такое намекала, однако она иностранка. А айнварцы редко обращают внимание на слова иностранцев и еще реже верят им.
В этом пожилая леди не грешила против истины. Приезжих айнварцы исключительно терпели, и, пусть говорить вслух это было и не принято, однако считали людей всех прочих национальностей представителями второго сорта.
— И когда же Хельга намекала? — осведомился с видом деловым и чуть недовольным инспектор. Его кустистые брови все норовили сойтись на переносице, но Харрис старался согнать с лица угрюмую мину. — До приезда викария или после?
Так вот куда пошла мысль полицейского.
— Определенно, после, — с улыбкой ответила миссис Мидуэл.
Впору было начать подозревать преподобного Дарема в том, что он, обуреваемый корыстью, решил прибрать к рукам часть пожертвований, но лично мне подобное казалось делом просто невозможным.
Генри Дарем вырос в состоятельной семье, такие обычно только в шаге от нищеты начинают обращать внимание на те скромные суммы, которые обычно жертвуют прихожане для церкви. А викарий сейчас явно не бедствует.
— Обсудить эту тему с преподобным несомненно стоит, — задумчиво произнес инспектор и потер переносицу, — хотя сомневаюсь, что такой человек как преподобный опустился бы до кражи пары фунтов. А вот миссис Картрайт несомненно была… близка с его братом. Джордж Дарем это не признает, но и отрицает. Юлит как гадюка под рогатиной. Да и вдова предпочитает придерживаться той же тактики.
Миссис Мидуэл посмотрела на гостя с пониманием. Казалось, что пожилая женщина знает совершенно все, до последней детали, вот только не считает нужным рассказывать.
— А что вы ожидаете от этих двоих, дорогой инспектор Харрис? — осведомилась она с понимающей усмешкой. — Что пара любовников станут признаваться в прелюбодеянии? При наличии супругов? Свидетелей, которые бы могли с полной уверенностью утверждать, что капитан Дарем и миссис Картрайт действительно состоят в связи, ведь нет?
Полицейский развел руками.
В том и состояла главная проблема инспектора Харриса: в деревне главным источником информации — подчас верной — служат слухи. Я провела в Сеннене три года и смирилась с тем, что моя хозяйка говорит истинную правду — слухи на ровном месте не появляются. Вот только как будто бы досужие домыслы местных жителей никак не могут принести пользы полиции.
— Все знают, что они любовники, но никто не видел, чтобы они куда-то уходили наедине, — посетовал инспектор. — Но эта парочка удивительно осторожна. И была такой в том числе и до смерти Джерома Картрайта.
